- Простите меня, я только хотел полюбоваться вашим лицом, я здесь всего минуту, вы мне очень нравитесь, поэтому я и решился войти. Я не хотел вас будить. – зашептал он.
- Вы должны немедленно уйти, муж может спуститься в любую минуту!
- У вас здесь муж? Прошу меня простить, я этого не знал.
- Свадьбы у нас еще не было, вроде она должна состояться после рейса. Он сейчас на вахте, он старший помощник.
И она вдруг улыбнулась. Миша не спешил подниматься с колен.
- Я понимаю, что выгляжу смешно. Пожалуйста, не сердитесь на меня.
- Не над вами я смеюсь, смешна вся эта ситуация. Как вы решились, ведь я же могла поднять крик.
- Вы нисколько не похожи на женщину, которая поднимает скандал по любому поводу. Но теперь я рад, что вы открыли глаза, и моя тайна раскрыта. Но я не знаю вашего имени, скажите мне его.
- Меня зовут Надя. И вам пора уходить.
- А я Михаил. Вы любите своего мужа?
- Уходите, уходите.
Миша поднялся.
- Надя, позвольте мне, еще хотя бы раз навестить вас вот так, чтобы только полюбоваться вашим лицом.
-Уходите! – улыбнулась она.
Миша поклонился и вышел.
Непросто дался ему этот диалог. Сердце громко стучало. Он многократно прокрутил все сказанные и услышанные фразы. Этот визит не был ей неприятен. На вопросы она не ответила, и если он войдет в ее дверь, она уже не будет испугана. Но этот треугольник ничего хорошего не сулил. И вклиниваться между этими людьми ему бы не хотелось. Но она так сильно ему понравилась, что он был готов дождаться конца рейса и тогда на нейтральной территории еще раз попытаться стать ее мужчиной. Следующей ночью он прошел мимо ее двери, зная заранее, что не войдет. Дверь уже не была на штормовке. Он загадал, что если однажды она окажется на штормовке снова, это можно будет толковать, как приглашение. Приглашений не было. Несколько раз в последующие дни они встречались взглядами. Ее взгляд был дружелюбный, и не более того.
Спустя месяц из порта пришел траулер на промысел. Он пришвартовался к «Кречету». Рыбалка шла вяло, рыбы не было. Наверху явно было организовано застолье. Миша после обеда лежал с книгой в каюте. В дверь постучали. В дверях стояла Надя.
- Миша, можно тебя на минутку?
В каюте он был один. Он вскочил.
- Зайди ко мне через минуту – шепнула она.
Когда Миша к ней зашел, она закрыла дверь на ключ.
- Я не хочу с ними сидеть! Мы поругались со старпомом. Он может еще прийти, но мне все равно. Я хочу выпить с тобой коньяку.
Они просидели больше часа. Миша навел полный беспорядок в ее одежде, они сладко целовались.
Кто-то попытался открыть дверь. Потом ключ из двери выпал, снаружи вставили ключ. Миша бросился к двери и поднял ручку, чтобы Надя успела привести себя в порядок. Естественно, старпом понял, что это не Надя держит ручку. «Откройте» - сказал старпом. Надя уже успела привести себя в порядок и кивнула Мише.
- Оставьте нас, я хочу поговорить с женой.
- Только держите себя в руках – сказал Миша, выходя из каюты.
Он стоял возле своей каюты, прислушиваясь к тому, что происходит в десяти метрах за углом. Ничего подозрительного он не услышал, а потом старпом ушел по правому коридору. Миша постучал в ее каюту.
- Мы поговорили, он просил прощения. А я прошу прощения у тебя. Нам не дадут возможности встречаться, ты ведь понимаешь.
- Ты выйдешь за него замуж?
- Я не знаю. Он хороший человек, а мне нужно думать о будущем. Я бы хотела встретить тебя раньше. Кто знает, может мы еще встретимся на берегу.
Спустя год или больше Миша однажды ее увидел, но не узнал. Это было в тесном автобусе, набитом людьми. Он собрался на выход через заднюю дверь, и почувствовал взгляд. На него смотрела женщина с передней площадки через весь автобус. Нужно было выходить, сзади нажимали. Только через несколько минут он понял, кто была эта женщина в зимней одежде.
На «Кречете» Михаил впервые узнал от коллег, что ему были обязаны выплатить «подъемные» при поступлении на работу в УОР в сумме 200 рублей.
По приходу в порт Миша написал заявление в бухгалтерию о выплате этих денег, но старший экономист не подписал его заявление. А заместитель начальника с наигранным сожалением сказал, что время упущено и странно добиваться этих денег, спустя почти три года. Миша обиделся, и обратился в Камчатское морское пароходство. Там посмотрели его документы, и сказали, что возьмут его на работу, если он уволится из Океанрыбфлота. Когда вскоре в мае закончился его трехлетний договор, Миша уволился.
В Камчатском морском пароходстве Михаила направили на почти новое судно, теплоход «Снежногорск» румынской постройки. После рыболовных траулеров это судно показалось ему прогулочной яхтой. Двухместная каюта была с умывальником, с индивидуальным калорифером, чистенькая и нарядная. В машинном отделении у него была практически личная мастерская. С электромехаником Николаем сложились хорошие отношения, и вскоре Миша получил полную самостоятельность в работе, держал все электрооборудование под контролем, лишь иногда советуясь с электромехаником. Рабочий день у него начинался с восьми утра. Могли вызвать в любое время, но такое случалось редко. Мишу очень радовало, что на этом судне не было помполита.
На судне было три трюма, а ходил теплоход на побережье Камчатки с грузами для прибрежных поселков.
Иногда по разным причинам выгрузки приходилось ждать неделями. Причинами могли быть запой крановщика или экипажа буксирного катера. Другой, не менее роковой причиной, могла быть плохая погода, также непредсказуема, и так же непреодолима, как и первая причина. В таких случаях экипаж часто выезжал на берег, на пикник, или чтобы размять ноги. Собирали грибы и ягоды, сидели у костра. Миша менялся с электромехаником очередностью таких поездок, чтобы на судне всегда оставался кто-то из них.
В выгрузке трюмов участвовал весь экипаж кроме вахты. И за выгруженные тонны груза платили отдельно. Поэтому на выгрузку моряки выходили охотно. Пока однажды не пришлось выгружать из трюма строительную стекловату, а потом цемент. От проникновения стекловаты под одежду не спасало ничего, тонкая стеклянная пыль стояла в воздухе, проникала в кожу, вызывая зуд и раздражение. И оседала на мешках с цементом. После этой выгрузки рабочую одежду пришлось всем выкинуть и неделю отмываться в душах, пока не прошел зуд. Но бывали и приятные «генеральные» грузы, алкогольные или фруктовые. Сопровождающие такие грузы опытные экспедиторы добровольно выделяли морякам некий мизерный процент для поощрения, чтобы при выгрузке моряки бережно относились к этому грузу.
В одном из рейсов на судне у экипажа стали пропадать деньги из кают. Пропали они и у буфетчицы Валентины, с которой Миша был более чем дружен. Сумма была небольшая, но сам факт очень возмущал. Миша решил поймать вора на приманку в каюте Вали, очень удобной по расположению, и тем, что ее каюта часто бывала открыта настежь. Буфетчица никому больше не говорила о пропаже, и вор мог думать, что эта пропажа осталась незамеченной. Вечером, когда почти весь экипаж сидел в кают-компании, и смотрел кинофильм, сработала сигнализация в каюте буфетчицы – включился судовой колокол громкого боя, контакты которого были разомкнуты купюрой в ящике стола. Киномехаником официально считался на судне электрик, хотя фильмы мог крутить себе сам любой из экипажа. Сейчас Миша был начеку. Он слетел с трапа, и заметил уборщицу, которая метнулась из каюты буфетчицы. Подозрения падали на нее и раньше, но почти вместе с ней на судно пришли и другие моряки, вместо ушедших в отпуск. Буфетчица пригласила в каюту старпома, Миша объяснил ему принцип работы сигнализации, которая не оставляла никаких сомнений, что охотились именно за деньгами. В порту уборщицу списали с соответствующей характеристикой.
На «Снежногорске» Миша работал год, потом поехал в отпуск на материк.
Его вторая сестра Людмила, у которой он гостил в отпуске, подарила ему на день рождения трубу. О катастрофе на траулере Миша ей рассказал, поэтому она и выбрала такой подарок. Для Миши это был очень приятный сюрприз.
После отпуска его направили на старый теплоход «Иван Тургенев», который прежде был настоящим пароходом с крепким клепаным корпусом. Его оснастили дизельным двигателем, и он продолжал исправно служить.
Генераторы вырабатывали постоянный ток, и все электрическое оборудование Мише пришлось изучать заново. Автоматика на судне была самой примитивной, так что трудностей никаких не возникло. Судовые кабеля были в свинцовой оболочке, в кабельных трассах они лежали строго параллельно. Весь облик судна свидетельствовал о его почтенном возрасте. Даже трюма закрывались деревянными лючинами, а сверху затягивались многослойным брезентом. Пароход ходил в Находку и во Владивосток. Однажды в Находке матросы зачищали трюм после выгрузки обработанной древесины до поздней ночи. Миша также участвовал в зачистке. Все сильно проголодались, а время было позднее, камбуз был закрыт, а будить повариху не хотелось. Решили проникнуть на камбуз через кап – световой люк в подволоке. Спуститься в люк выпало Мише. Он нашел остатки ужина, передал матросам, и вдруг дверь открылась, вошла повариха Валя. Головы матросов в люке мигом исчезли. Миша также растерялся, хотя ничего криминального в своих действиях до этого не чувствовал.
- Ну что, воришка, попался! Какое же наказание тебе придумать? – Наигранно зловеще проговорила Валя.
- Поцеловать. – Нашелся Миша.
- Тогда приступим к экзекуции – и Валя подставила ему губы.
Встречаться с Валей им было негде на судне, и Миша устроил им гнездышко в своей мастерской. Под деревянный настил поверх палубы мастерской Миша однажды спрятал несколько бутылок коньяка и вина. Бутылки раскатились под настилом, и чтобы достать бутылку нужно было ее подкараулить на звук. Теперь у них с Валентиной было чем приятно заполнить ночные паузы.
В одном из рейсов, по пути из Владивостока в Петропавловск нужно было подойти к острову Шикотан, для выгрузки продуктов жителям острова. В небольшую мелкую бухту на острове «Иван Тургенев» вошел 30 апреля. Следующий день был праздничным и капитан отпустил желающих на берег на маевку. Собрались на берег человек двенадцать. Валя не могла оставить судно, но настаивала, чтобы Миша прогулялся.
[justify] Поселок был скучным и безликим. На все деньги, которых было не густо, купили водки и в составе восьми человек отправились в сопки. Полюбовались красотами природы, пообщались с несколькими приветливыми коровами, которые