Говорят, ты стрелок. (вестерн, хоррор, повесть)

                                                           
                                                                    - ...к нам едет ревизор.

                                                                            Н. В. Гоголь


- Шериф, мне только что сообщили, к нам едет маршалл! –
Беннетт, снял с головы широкополую шляпу и сбил ею пыль с плеча.

Ветер на улице не унимался целые сутки. Въедливой, мелкой пыли в воздухе висели килотонны.

Олби нервно махнул рукой.

- Погоди, Пол, не видишь, я разговариваю.

И шериф обернулся к чужаку, продолжая начатый разговор. Во всяком случае, так показалось Полу Беннетту, явившемуся лишь к середине беседы полисмена с незнакомцем.

- Думаю ты стрелок! Твои повадки говорят о том. Тебе приходилось участвовать в дуэлях.

Олби готовился к обстоятельной, затяжной беседе.

Чуял нутром шериф, чужак заглянул к ним не простой и так легко прощупать парня не получится. Даже ему, опытному, прожжённому шерифу это не по зубам.

Джонсон не ответил, полностью игнорируя вопросы прилипчивого служаки.

Легко и уверенно ступая, он прошёл к стойке. В абсолютной тишине негромко стучали каблуки. Джонсон остановился в двух шагах от Вуди, который к этому часу наклюкался в грязь.

Вуди никогда не испытывал чувства привязанности к бурям, потому предпочитал прикладываться к бутылочке лишь только небо над городком оказывалось во власти туч и песчаного хаоса. В остальное время он был абсолютно трезв.

Тем не менее, хотя Вуди сейчас изрядно набрался, это не мешало ему следить за нитью разговора незнакомца с шерифом Пересом.

Любой из всей дюжины завсегдатаев питейного заведения, что собрались нынче здесь, мог бы поклясться, что никогда не видел прежде незнакомца в городе. Однако, странный тип вёл себя через-чур уверенно, так, как если бы родился в Весёлом Фермере и прожил тут целых сто лет.

- Ты что, онемел? Я спросил – ты, кажется, стрелок?..

Незнакомец, наконец-то, стянул косынку со рта, защищавшую дыхательные пути от поднятой бурей пыли, которой здесь в Аризоне всегда до чёртиков, а потом вытер этой косынкой рассохшийся, растрескавшийся рот.

- Мы знаем, что ты убил Бенджамина! – сказал шериф.

Чужак и бровью не повёл.

Но лишь едва заметно усмехнулся.

Что можно было трактовать двояко. То ли он не уважал покойного, упомянутого всуе, то ли презирал вопросы заданные шерифом.

- И Скота! Его ты тоже убил! - нажимал шериф.

- И Редклифа! – послышалось из дальнего угла.

- А Дастин – не твоя ли часом работа? – вклинился Чарли. Он сидел за столиком, сжимая в заскорузлых фермерских пальцах стакан с недопитым бренди. - Поговаривают, сперва ты отстрелил бедолаге конечности, а потом только пустил пулю в лоб, - перешёл он на вкрадчивый шёпот.

У перевязи заржала лошадь, но никто из присутствующих не обратил на это внимание. Все смотрели на высокого, худощавого и статного мужчину, одетого, как и все прочие ковбои, и внешне ничем не выделявшегося из десятков таких же, рослых, как и он, пастухов прерий.

Внешне не выделявшегося. Но что-то всё же кардинально отличало незнакомца от всех прочих.

Порывом ветра через незапертую дверь внесло облако пыли и Айк Роджерс, сидевший за столиком у самого входа надсадно закашлялся. Он был стар, болен и в салун заходил, чтобы скрасить длинными летними днями своё старческое одиночество. Его старуха умерла в прошлом году и теперь ничто не удерживало одряхлевшего ковбоя на белом свете.

Роджерс встал. Послышался звук его шаркающих шагов и скрип закрываемой двери.

- Убийца! – прошипели злобно за спиной чужака тем временем.

Джонсон не обернулся. Он и так знал, кому принадлежал противный, писклявый голос. Скорее всего, это был Пол Беннетт, мелкий клерк местного, медленно, но верно разоряющегося банка.

Местечковые ковбои, каковыми и являлись все эти завсегдатаи на удивление для такой глуши всё же опрятной пивнушки, совсем уж одурели от скуки. Эти негодяи хотели драки. Только потому они навешивали на ни в чём не повинного человека трупы тех, кого сами и укокошили в разное время по тем или иным причинам.

Так они развлекались. И это Джонсон знал.

Все бандиты весело переглядывались и перемигивались за его спиной, предвкушая потеху.

О том, что итог потехи мог оказаться не в пользу аборигенов пивнушки, им и в голову не приходило. Ведь их было много. Очень много. Против одного. Тем не менее, настоящий исход событий почти наверняка знал Джонсон.

Он взял со стойки маленький стаканчик, предусмотрительно наполненный хозяином салуна виски, и одним махом опрокинул в рот.

- Вот как, –  подытожил он с ленцой, лишь только обжигающая жидкость коснулась стенок желудка. – Даа, погода сегодня ни к чёрту, парни, - вздохнул он как то неопределённо, а затем сжал челюсти, так что желваки вздулись на скулах.

Естественно, его слова произвели на присутствующих некое впечатление. А, скорее, поразил голос чужака. Низкий, не громкий. Но уверенный и потому внушающий уважение. Только по этой причине на несколько минут в душном, прокуренном помещении зависла мёртвая тишина. Но она зависла только на минуту. Ведь вся беда завсегдатаев питейного заведения заключалась в том, что хроническая скука, давно и навсегда поселившаяся в захудалом, свихнувшемся от жары и виски городке не позволила им вовремя остановиться.

И вот уже руки некоторых негодяев, привычно блуждающие до этого у рифлёных рукоятей револьверов, плотно обхватили эти самые рукояти мозолистыми, заскорузлыми пальцами. А затем целых три воронёных ствола уставились Джонсону в затылок.

Чарли, сидевший ближе всех к незнакомцу, первым нажал на спуск.

И смазал.

Пуля Чарли лишь слегка оцарапала щёку Джонсона, не причинив тому серьёзного вреда.

Возможно, Чарли забавлялся. Он всегда так делал. Игрался с человеком, как кошка с мышью, прежде, чем убить. Он пытался запугать жертву, увидеть страх в её глазах и лишь потом делал свой роковой выстрел. И, тем не менее, Чарли подал заразительный пример. В дело включились пушки остальных дегенератов. И пули засвистели у головы незнакомца, будто были выпущены из пулемёта.

Даже недотёпа, старик Роджерс тряхнул стариной. Он суетливо достал ещё более древний, чем сам, капсюльный пистолет и приподнял диковинную штуковину над столом. Однако воспользоваться музейным экспонатом, очутившемся в искривленных подагрой руках, старый маразматик  не сумел.

Дрожащие пальцы не удержали тяжёлую машинку смерти и та вывалилась из старческих рук. Пистолет с дребезжащим стуком упал на низенький столик, опрокинув недопитую  бутылку молодого, дешёвого вина.

С плохо скрываемой ненавистью старик глядел на предавшие его сухие, костлявые руки в то время как вокруг происходили интересные события.

Джонсон ушёл от второго выстрела ещё до того как Чарли нажал на курок. А в следующий миг в руке Джонсона появился револьвер. Это был проверенный годами носитель смерти, полновесный 37-й калибр. Да, эта штука появилась в руке Джонсона, словно он сам был фокусником. Пушка будто материализовалась. Во всяком случае так  показалось ошалевшим от увиденного окружающим негодяям. Ведь каждому из них никогда не удавалось орудовать оружием с такой скоростью. И чужак успел подстрелить троих из девяти прежде, чем кто-то сумел моргнуть.

После стало тихо. Абсолютно тихо. И в этой кажущейся нарочитой тишине казался теперь ничего не значащим фактом звук трёх падающих тел. Настолько все были поражены мастерством одиночки.

Кто-то разочарованно присвистнул, не ожидая подобного исхода событий. 

Тем временем с наружи послышались голоса. Они  медленно приближались. Скорее всего, дружки Пола Беннетта надумали пропустить по стаканчику. Проходимцев было четверо. Когда же они услышали стрельбу, то только  ускорили шаг, попутно выхватив револьверы.

Двое из подстреленных Джонсоном ковбоев были живы и, кажется, лишь легко ранены. Но третий не шевелился. На его груди расплывались бурые пятна и даже неискушённому в перестрелках человеку, при беглом взгляде на несчастного становилось понятно, что доктор лежащему неподвижно  на полу уже не поможет.

Джонсон неспешно перезарядил пистолет, так как в нём кончились пули и спрятался за колонну, подпиравшую высокий потолок. Он ещё через окно заприметил подмогу для бандитов, и понимал, что те вряд ли встанут на его, Джонсона сторону. Ведь у него не было в Весёлом Фермере друзей, как, например у Вуди, который в это время потрясённо таращился на незнакомца.

В такой дыре, конечно же, всё было против Джонсона. Даже погода. И только могучий Эрл, стоявший за стойкой, с дробовиком в огромных ручищах, похоже, сочувствовал гостю. Но Эрл не пойдёт против своих. Джонсон это понимал хорошо.

Чёрт! По легенде, ему, Джонсону предстояло разыграть из себя простака, туриста. Дескать, угораздило дурака наведаться к диким, захолустным, задиристым фермерам! Естественно, Джонсон, не мог проехать никакой другой дорогой, как только через городок. Ведь во время недавнего паводка, снесло мост через реку в десяти милях отсюда.

Оставался только путь, через Весёлый Фермер. Именно так назывался городишко, отмеченный синим карандашом на карте, что лежала сейчас в кармане Джонсона. Мост у города повыше и потому вода не достала его, а сваи были крепкими.

Естественно, банда Олби, давно и прочно обосновавшаяся в городке, даже не догадывалась об истинной цели визита Джонсона. Будь иначе, отпетые головорезы пристрелили бы чиновника из засады ещё на подходе к городу.

Буря за дверью продолжала бесноваться. Тем временем старик Роджерс не дремал. Подобрав со стола револьвер и повернув его к себе дульным срезом, он зачем-то попытался заглянуть в длинный, обшарпанный ствол, то и дело неосмотрительно и простодушно нажимая на курок. К счастью у Айка не хватало силёнок завершить задуманное и он лишь беспомощно лупал свиными глазками, некогда синими, а теперь безнадёжно поблекшими, тупо разглядывая своё допотопное оружие.

Когда в салун ввалилась четвёрка, они сразу отыскали глазами Джонсона. И незваному гостю пришлось нырнуть за прилавок, чтобы не подставиться под свинец.

Ковбои, конечно же, зевнули. И потому, выпущенный ливень пуль, обрушился лишь на сосновую стойку, кроша сухое дерево в щепки, в то время как бармен хладнокровно подсчитывал в уме убытки.

Довольно скоро, прикинув степень ущерба, наносимого баталией, Эрл пришёл к резонному выводу, что, если он и обеднеет к вечеру то только по вине вот того малого, что прятался за прилавком.

Трое из только что вошедших, быстро израсходовали свой боезапас. Они неторопливо, с изрядной уверенностью в себе принялись перезаряжать пушки, в то время как четвёртый, кажется, это был Моррис, всё  ещё