Пениязы

трахнул. Наобнимавшись, Катя сообщила, что её ждут родители, и упорхнула. Я позвонил Светунчику и безапелляционно заявил, что хочу её выебать.
            - Что ты? – ахнула Светунчик. – У меня муж дома, в кои-то веки. И Катю из института ждём.
            - Ничего не знаю, - упёрся я. – Сейчас приеду.
            - Жди в соседнем подъезде, - сказала Светунчик. – Через полчаса.
            Я поймал «тачку» и как на крыльях долетел на Ломоносовский. В те славные времена никаких домофонов на входной двери не существовало, я вошёл в подъезд и плюхнулся на ступени. Было около одиннадцати вечера, все нормальные люди сидели в квартирах и готовились к встрече Нового Года. Через несколько минут появилась Светунчик.
            - Ах ты, проказник! – затараторила она. – Я сказала, что забегу на минутку к соседке поздравить.
            Она сдернула с себя трусы и села на меня: «Ужас, что мы вытворяем!»
            Мы трахнулись, я привычно кончил ей в рот и попросил обязательно поцеловать дочь и мужа. Валил снег, из всех окон кричали новогодние поздравления, я возвращался пешком в общагу, денег на такси уже не было, и чувствовал себя героем дня. Или ночи.
            Так сложилась устойчивая традиция: наши свидания с Катей заканчивались бурными поцелуями, после чего я ехал к её маме и ебал во все щели. Однажды, нацеловавшись, Катя предложила: «Зайдём ко мне? Бабушка уехала в санаторий на неделю».
            - Ты знаешь, сегодня как раз не могу, - не очень ловко соврал я. – Я тут на работу устроился, ночным дворником. Нельзя опаздывать.
            - Как скажешь, - обиженным тоном произнесла Катя и, не попрощавшись, пошла в квартиру.
            Я улыбнулся, послал возлюбленной «воздушный поцелуй» и отправился к Светунчику, в эту ночь она должна была надеть милицейскую форму, купленную по большому блату.
            В этих играх время незаметно промчалось до июня. Я успешно сдал сессию, жизнь была хороша и приятна, в денежных вопросах Светунчик не была жадобой, тратил я экономно, так что на лето удалось скопить вполне кругленькую сумму. Месяца полтора в Крыму, прикидывал я, можно предложить совместную поездку какой-нибудь из наших блядёшек, я наметил несколько однокурсниц, которые, по общему мужскому мнению, были не против прокатиться к морю за чужой счёт. Каникулы я заслужил, уверял я себя, Светунчик мне слегка осточертела, невзирая на все ролевые прибамбасы.
            Ночевал я у неё, мы выпили шампанского за удачно сданные экзамены, в преддверии перерыва я отдолбил тётеньку словно в первый раз.
            - Я приготовила тебе подарок, - сказала Светунчик. – Моя давняя приятельница сдаёт на всё лето домик в Коктебеле. Я договорилась и оплатила, самолёт в Симферополь завтра вечером. Вот билет и деньги на карманные расходы, - она достала из прикроватной тумбочки десять пятидесятирублёвок. – Я буду недалеко, в дачном посёлке академии наук, там же, в Коктебеле. Мы с Катей вылетаем в субботу.
            Меня перекривило в душе, но, как вы понимаете, от такого предложения не отказываются. Впрочем, когда через два дня я искупался в море, настроение резко улучшилось. Светунчик будет с дочкой, возможно, приедет на отдых беспрерывно работающий муж, так что свободным временем моя пассия особо располагать не должна. Я провёл разведку, дачный посёлок академии был километрах в четырёх от домика, где я поселился, там было всё своё, собственный пляж, ко мне в гости по жаре не набегаешься. Очень хорошо, обрадовался я, не подкараулить ли по ходу дела  целку-недотрогу и влупить знойной крымской ночью. Как получится, подумал я, моё вожделение к Кате давно перегорело и выветрилось.
            Несколько дней прошли в полном блаженстве, я купался, загорал, объедался фруктами и шашлыками. На пляже было полно девчонок, свободных от мужского сопровождения, никуда не торопясь, я присматривался и выбирал, кому бы из них предложить почётную роль курортной подружки. Светунчик нагрянула неожиданно, во время сладкой сиесты после выпитой бутылочки, у неё оказались свои ключи от домика.
             Со словами «я соскучилась» она забралась в постель, пришлось проснуться и продемонстрировать высший пилотаж. Слава богу, тогда у меня с этим не было никаких проблем.
             - Цыпу себе уже нашёл? - сказала Светунчик, когда мы прекратили гимнастические упражнения. – Ладно, я пошутила. Я не ревнивая, мой повелитель. Я не смогу приходить к тебе часто. Муж здесь, друзья собираются приехать, не дом, а какой-то светский салон. Поэтому, как получится.
            - Ну что ж делать, - притворно огорчился я. – Жаль, конечно. Я, может, на экскурсии съезжу по Крыму. А то нигде не был.
            - Обязательно, прокатись, в Крыму есть, что посмотреть, - одобрила Светунчик. – Ладно, я побежала. Не грусти, я постараюсь заглянуть дня через два.
            «Чтобы гости не вылезали из твоего дома», - пожелал я, проводив глазами супругу большого учёного.
            Солнце, воздух и вода только укрепили моё решение, принятое, когда я летел на самолёте из Москвы в Симферополь – со Светунчиком пора завязывать. Эти отношения стали тяготить меня, трудно объяснить словами, но было полное ощущение, что я нахожусь словно в вязкой вате, Светунчик как-то ненавязчиво подчинила меня себе, это её «мой повелитель» звучало почти издевательски. Вот и сейчас, имея полную возможность закрутить роман с девчонкой-ровесницей, я этого не делал, лишь фантазировал. Между желанием и поступком образовалась пропасть, через которую я никак не мог перепрыгнуть.
             Пора вырываться из колдовского круга, повторил я собственному отражению в зеркале, за лето тебе заплатили, нужно честно отработать, а с осени – свободная жизнь, не пропаду, стипендия у меня нормальная, можно и на работу устроиться, в библиотеку или архив, я все же в историко-архивном учусь. Из мальчика, ненасытного в сексе, я превращался в мужчину, который предпочитает выбирать сам. И это превращение всё больше нравилось мне.
             Была, наверное,  середина июля, несусветная жара, я проснулся пораньше, искупался и отправился на рынок затариться продуктами. Отдых проистекал неспешно, я купался, загорал, читал книжки, добраться до которых в Москве не было ни времени, ни желания. Светунчик, как и предупредила, навещала меня нечасто и надолго не задерживалась.
            «А ты как здесь очутился?» - услышал я знакомый голос. У овощной лавки стояла моя возлюбленная Катя. Нацеловавшись в пустой аудитории после окончания сессии, я сообщил ей, что на все лето поеду к родителям в Мончегорск.
            - У отца оказалась знакомая в Коктебеле, - выпалил я первую пришедшую в голову мысль. – Вот сдала домик за недорого.
            - Здорово! Мог бы и написать, - сказала Катя.
            - А куда писать, - парировал я. – Я же не знал, где ты будешь в Крыму.
            - Давно приехал?
            - Неделю назад.
            - Чем занимаешься? – спросила Катя.
            Мы целомудренно едим мороженое, запивая розовым вином, в ближайшей кафешке.
            - Бездельничаю, книжки читаю.
            - А по вечерам? – ехидно спросила Катя.
            - Я рано ложусь спать, - нагло ответил я.
            - А приходи вечером к нам, - предложила Катя. – Мы как раз с мамой вдвоём остались, все гости разъехались.
            - Не знаю, удобно ли это, - затянул я нудную песню.
            - Удобно, - перебила Катя. – Тем более что, ты с моей мамой знаком.
            - Разве? – я сделал удивленное лицо.
            - Прошлой осенью ты привозил к нам домой пакет с вещями. Забыл?
            - А, ну да, - успокоившись, ответил я. – Я чего-то запамятовал.
            - Приходи к восьми вечера, поужинаем, поболтаем. Адрес запомнишь?
            Признаться, встреча с Катей застала меня врасплох. Если в отношении Светунчика я наметил конкретную и ясную перспективу, то роман с её дочкой несколько выпал из моих размышлений. Конечно, все последнее время я воспринимал Катю как возбуждающее средство для безудержной ебли со Светунчиком и был абсолютно убежден, что жена большого учёного не в курсе моих ухаживаний за дочкой.  Любопытно, как себя поведет, не без доли злорадства думал я, срывая в общественной клумбе цветы для двух букетов, ещё не хватало деньги тратить на этих блядей.
            Мама и дочь встретили, одетые в одинаковые,  оранжевого цвета,  платья, у Кати оно было чуть-чуть покороче. Светунчик вела себя безупречно, ни одним жестом не выказав удивления. Мне показалось, что после ужина Катя захмелела, во всяком случае, глазки у нее странно блестели.
            - Оставайся у нас ночевать, - предложила она. – Чего тебе в потемках к себе брести.
            - Да-да, Серёжа, оставайтесь, - поддержала дочь Светлана Николаевна. – А завтра утром возьмём на пляже катамаран и отправимся на морскую прогулку. Без мужчины мы боимся.
           «Ну-ну! – подумал я. – Катамарана для полного счастья нам только и не хватало».
           Меня разместили в гостевой комнате с большой кроватью, просто натуральный траходром. Я покурил, не торопясь, принял душ, и стал ожидать визита. Долго ждать не пришлось, голая Светунчик скользнула под одеяло и без лишних разговоров приступила к минету. Через некоторое время я перевернул её на спину и принялся долбить, меланхолично размышляя, что озабоченной тёлке собственная дочь не помеха.
           Чьи-то пальцы коснулись моих яиц. Я обернулся. Голая Катя сидела на кровати и призывно улыбалась.
            - Катеньку только в попочку, - сказала Светунчик. – Мы бережём её невинность до свадьбы.
            В общем, мама с дочкой выдали. Облизали меня с головы до пяток, мой хуй в катиной жопе был явно не первым. Осознание, что меня год водили за нос, как последнего чебурашку, взбесило меня, я ебал их с такой яростью, будто завтра мне отрежут гениталии. Выпотрошенный как бык-производитель, я провалился в сон, Катя и Светунчик устроились по бокам.
            Вот так и начались мои каторжные работы. На следующий день, чтобы избежать лишних разговоров в поселке академии наук, блядовое поёбище переместилось в мой домик в Коктебеле. Почти каждый вечер сладкая парочка заявлялась ко мне и начиналось. Табу не было никаких, за исключением одного – рвать целку Кате было категорически запрещено. «Она выйдет замуж девственницей, - повторяла Светунчик. – У её будущего мужа должна быть хоть какая-нибудь радость в жизни». Я послушно ставил Катю раком и драл в жопу,  Светунчик вылизывала девственную пизду, потом они менялись местами. Если когда-нибудь в будущем придумают робота для ебли, им есть с кого брать пример. Удивительное дело, я  их ненавидел, обеих, но хуй исправно поднимался по первому свистку, будто та самая неведомая сила, о которой уже упоминал, делала всё необходимое, не обращая внимания на моё настроение.
            Был месяц август, вторая его половина, отпуск на море, превратившийся в каторгу, заканчивался, был тот редкий вечер, когда меня оставили в покое, семейку Пениязов наконец-то посетил муж и папа. Я сидел на теплом камне у самой кромки воды. Размышления мои не отличались веселостью, мною полностью овладела апатия, насмешливо победившая надежду вырваться из мышеловки. «Зато буду деньги, - вяло думал я. – И с карьерой после