П а н э л

полицейский.
 — Ну, вообще-то у меня есть дочка, но...
 — Не с вами живёт, — договаривает за него старший лейтенант. — Она дверь пыталась открыть, вашу. Я поэтому заинтересовался. Сказала, ключи забыла — пыталась открыть первым попавшимся. Я ей помощь предложил. Она отказалась. Вот всё. На грабительницу она не похожа.
 — Поэтому вы её отпустили? — задумчиво спрашивает Аркадий.
 — Да, поэтому отпустил,  — отвечает, опять как-то резко повеселев, полицейский. — А я, кстати, живу рядом с вами, — сделав несколько бодрых шагов вперёд, он указывает на квартиру справа от двери Аркадия.
 — Штрафовать-то будете? — ещё задумчивее спрашивает Аркадий. — А то у меня ещё сто пятьдесят рублей осталось, — он поднимает посмелевшие пьяноватые глаза.
 — Оставьте себе, — выражает безразличие полицейский и открывает свою дверь.
 — А вы сюда недавно переехали? — интересуется Аркадий.
 — Да уж год, — отвечает старший лейтенант, тон которого  теперь сделался почти штатским. 
Аркадий мотает головой:
 — Удивительно. Я вас ни разу не видел.
 — Я вас тоже, — без смущения отвечает полицейский, а потом интересуется: Ну вы домой-то пойдёте? Или, может, вам подушку подержать?
 — А?!  — как бы просыпается Аркадий. — Нет, спасибо, я сам. Он ставит пустую бутылку на пол рядом с дверью и, не без труда выковыряв ключи из маленького кармашка джинсов, начинает отмыкать часто заедающий замок.
Полицейский, подождав, пока он справится с задачей и откроет дверь, захлопывает без всякого прощания свою. Слышно, как он до упора поворачивает с той стороны ключ.
Аркадий, сбив ногой свою бутылку и чертыхнувшись, подбирает её и, наконец, спиной, крехтя, затворяет за собой дверь в собственной квартире.
 
12
 
Он ставит надоевшую ему бутылку на комод в коридоре,  а подушку бросает на свою неубранную постель. Собирается снять ботинки, но раздумывает, видя лишь один тапочек рядом с кроватью. Из комнаты матери доносится музыка и бубнящий дикторский голос — вероятно, какое-то телешоу. Аркадий выходит в коридор  и останавливается возле материной двери, удивившись тому, что там наступило затишье. Вдруг кто-то прерывает паузу строгим баритоном:
 — Ваши паспортные данные?
Для порядка пару раз стукнув по двери, Аркадий заходит:
 — Господи, что ты там смотришь?
Мать, сидя на диване, поворачивает к нему непонимающее лицо. В это время симпатичная, но очень серьёзная брюнетка, чем-то даже похожая на ту девушку, которая продала Аркадию подушку, спрашивает с экрана:
 — Фамилия?
Мать убирает звук почти до нуля.
 — Ты пришёл, — потягиваясь, говорит она. — Там я суп приготовила. Иди, пока не остыл.
 — А я подушку купил,  — хвалится Аркадий.
 — А лампочку купил?  — спрашивает мать.
 — Блин! — Аркадий шлёпает себя ладонью по лбу. — Лампочку — забыл. 
 — Ну и дурак,  — заключает мать, как будто только и ждала такого ответа.
За это время, чего-то беззвучно требуя от зрителя, успевают уже смениться ещё две головы — некоего седовласого деятеля в очках, по виду учёного, и, умненькой на мордочку, блондинки.
 — Что за фигню ты смотришь? — спрашивает Аркадий в отместку.
 — Шоу присяжных, — как ни в чём ни бывало отвечает мать.
 — Чего-чего? — недоумевает Аркадий.
 — Шоу присяжных, — выговаривает мать почти по слогам.
 — Это чего, опять суд что ли какой-то?
 — Это новая передача, — своим видом мать показывает, что в принципе закончила разговор и хотела бы вернуться к просмотру. Она держит пульт наготове, собираясь вновь усилить звук. На экране появляется ещё один мужик, на этот раз молодой. 
 — Ладно, — ретируется Аркадий. — Суп, говоришь?
Он прикрывает за собой дверь и тут же слышит, звенящий от сознания собственной значимости, юношеский тенор:
 — Вы постоянно там проживаете? 
Аркадий, выпятив нижнюю губу, сокрушённо мотает головой. И вдруг из-за двери раздаётся командный голос матери, которая, чтобы высказаться, опять уменьшила телевизионный звук:
 — Иди на кухню. Я щас приду.
Аркадий идёт на кухню.
 
13
 
Аркадий сидит на кухне на своём обычном месте. Мать заходит и первым делом выбрасывает в помойное ведро бутылку из-под пива.
 — Видела я твою подушку,  — сообщает она. — Ничего особенного. Чего не наливаешь?
 — А ты знаешь, кто у нас за стеной живёт? — пытается заинтриговать родительницу Аркадий.
 — Кто?  — мать, не выказывая особых эмоций, включает конфорку, чтобы разогреть суп. 
 — Мент.
Мать, глядя на сына, несколько мгновений молчит, будто не поняла, а потом  говорит:
 — Теперь они полиция называются.
 — Да, — вынужден согласиться Аркадий, — Надо как-то по-другому называть. Пент? Плент?
 — Полицаи, — предлагает мать.
 — Они же не фрицы, — сомневается Аркадий.
 — Те тоже фрицами не были, — говорит мать, а затем, потрогав кастрюлю с супом и выключив огонь, добавляет: Предатели Родины.
Аркадий всё ещё в сомнениях. Чтобы сменить тему разговора, он спрашивает:
 — А ты знаешь, кто под нами живёт?
 — Доктор,  — отвечает мать. — Я тебе наливаю.
 — А ты откуда знаешь, обращалась что ли к нему?
Мать ставит перед ним тарелку:
 — Знаю и всё.
 — Оёёй! — вдруг восклицает Аркадий, схватившись за живот, но справившись с неожиданным позывом, торопливо спрашивает у матери:
 — А ты не слыхала, тут на днях никто в дверь не скрёбся?
 — Кошка что ли? — недоумевает мать.
 — Нет, ну как будто дверь хотели открыть, но не тем ключом. Оёёй! — Аркадий снова хватается за живот.
 — Сходи в туалет, — советует мать.
 — Это всё твоя колбаса, — сетует Аркадий. — Ты её где подобрала?
 — Пиво надо меньше пить, — парирует мать. — Грабить нас что ли кто собрался?
Аркадий, держась за живот, начинает осторожно выбираться из-за стола.
 — Тут есть надо, а ты... — укоряет его мать.
 — Вот именно, — опережает её Аркадий. — А чего у нас украсть-то можно? — задаёт он вопрос с порога кухни, воспользовавшись тем, что ему временно полегчало. 
  — У кого нечего, а у кого и...
 — Оёёй! — Аркадий разворачивается и рысью бежит в туалет, но из коридора ещё доносится его несколько сдавленный голос: А у тебя чего там, золото-бриллианты? Оёёй!
Мать, оставшись одна, некоторое время созерцает налитую тарелку, потом берёт её и выливает обратно в кастрюлю. 
 
14
 
Аркадий сидит в туалете. Сделав своё дело, он машинально нащупывает рулон туалетной бумаги на полочке справа, но ничего подобного там не обнаруживает. Тогда он приподнимается, чтобы взглянуть на полочку и видит там свой паспорт. Тут же взяв его в руки и усевшись опять на унитаз, Аркадий проверяет наличие в обложке страховой карточки и пятитысячной бумажки — всё на месте.
 — Мам! — кричит Аркадий. — Я паспорт нашёл!
 — Чего?! — мать, жуя, выглядывает из кухни.
 — Паспорт, говорю, нашёл! — радуется Аркадий. — А у нас чего, туалетная бумага кончилась?!
 — Кончилась, надо покупать, — говорит мать.
 — Блин! — сокрушается Аркадий.
 — Ещё один рулон есть, — сжаливается родительница.
 — Принеси пожалуйста! — взмаливается Аркадий.
Вскоре мать просовывает ему рулон через щель.
 — Бесстыдник! — сообщает она и захлопывает дверь, но из-за двери сразу спрашивает: Как паспорт-то в туалете оказался?
 — Наверно он мне мешался в штанах — я его и вынул, — отвечает, шурша бумагой, Аркадий.
 — О-хо-хо! — причитает мать, удаляясь по коридору  на кухню.
Слышен шум сливаемой воды.
 
15
 
 Аркадий возвращается в свою комнату и первым делом кладёт вновь обретённый паспорт на его привычное место, в тумбочку. Разогнувшись, он грустно смотрит в угол, где на груде пакетов валяются фотоальбом и открытка, вздыхает, переводит взор на подушку — теперь ему ничто не мешает её как следует исследовать.
Разувшись, Аркадий снимает штаны и рубашку, вешает их на спинку стула. Снова оставшись в одних трусах, присаживается на кровать рядом с подушкой бережно, как рядом с девушкой, нерешительно трогает её указательным пальцем.
Из коридора слышен голос матери:
 — Ты есть-то будешь?!
 — Мам, потом!  — пытается отвязаться Аркадий.
 — Смотри, — говорит мать, — а то уже ужинать пора, — и удаляется, шаркая тапочками.
Аркадий смотрит на будильник: полшестого вечера. Но на дворе ещё совершенно светло. Переведя дух, он возобновляет свои заигрывания с подушкой. Вдруг взгляд его падает на то, что именовалось его подушкой раньше. Это нечто настолько не выдерживает сравнения с нынешней пышностью и сияющей белизной, что он решает немедленно избавиться от своего позора и со злобой закидывает пропитанный потом блин в тот самый угол, где недавно производил раскопки. Положив новую подушку на место прежней, Аркадий ещё несколько мгновений любуется ею, а потом, очень аккуратно, стараясь сразу не навредить девственности покупки, подползает на коленках и прикладывает к ней свою правую щёку. Только после этого он распрямляет ноги и собственно ложится на бок. С лица его не сходит блаженная улыбка.
 
16
 
Аркадий просыпается, почувствовав, что на него что-то упало, что-то, впрочем, сравнительно небольшое и лёгкое.
  — Кошка? — спрашивает он спросонок,  но, понимая, что это не кошка, приоткрывает глаза.
По-прежнему светло, хотя уже начало вечереть. Рядом с ним, на простыне, лежит тапочек. Аркадий приподнимается и убеждается, что другой тапочек находится рядом с кроватью, там, где он его и оставил.
 — Чудеса какие-то, — говорит Аркадий и на всякий случай заглядывает в тумбочку — не исчез ли опять паспорт. Тут Аркадий замечает, что в комнате нарастает, бывший в начале едва заметным, шум — будто кто-то включил невидимый приёмник на радиоволне, где слышны одни помехи, и теперь очень постепенно увеличивает звук. Заподозрив, что это ветер, Аркадий встаёт и босиком выходит на балкон, но там совершенно безветренный, ясный вечер. Аркадий возвращается в комнату и, став на её середине, под люстрой, тщательно прислушивается. Слышно, как бормочет телевизор у матери, слышно машины с улицы, но кроме этих обычных звуков присутствует ещё что-то, мало того, Аркадию начинает казаться, что это что-то, этот необъяснимый гул, исходит из его новой возлюбленной подушки. Тут он громко вскрикивает от боли в ноге, потому что таки ухитряется наступить на, не замеченный им утром, осколок.
Аркадий сидит на кровати и выдавливает кровь из пореза на ступне.  Скоро на крик прибегает мать.
 — Где это тебя угораздило? — спрашивает она.
Аркадий, морщась, указывает подбородком на люстру.
 — Погоди, я щас йод принесу, — говорит мать и ненадолго скрывается.
Аркадий, держа раненную левую ногу на правом колене, оборачивается к подушке. И как только его взгляд падает на её середину, таинственный звук начинает нарастать. Аркадий бьёт и трёт себя ладонями по ушам.
Возвращается мать с йодом и смазывает ему рану при помощи палочки для ушей.
 — Вот мне бы такую палочку в ухи, — говорит Аркадий.
Мать смотрит на него с непониманием.
 — Ты что, заболел что ли? Есть не ешь. Палочку какую-то тебе в ухи...
 — Мам, ты что-нибудь слышишь? — прерывает её прислушивающийся Аркадий.
 — Что я должна слышать? Я глухая, — не без раздражения отвечает мать.
 — Подушка, — с опаской указывает пальцем Аркадий. 
 — А чего у тебя тапочек