констатирует девушка, выставив подушку прямо ему под нос.
— М-м-м... — пытается сформулировать Аркадий, выглядывая из-за подушки. — А сколько
будет стоить без фотографии?
Девушка вдруг как-то почти по-дружески склоняется к самому его уху и громким шёпотом подсказывает:
— Вы же можете наволочку надеть.
Аркадий, не зная куда ему деться, неуклюже переминается с ноги на ногу, удерживая перед собой упаковку, как каравай.
Девушка, отстранившись, смотрит на него с сочувствием:
— Не хотите бесплатно?
Аркадий отрицательно мотает головой.
Девушка вздыхает:
— Ну тогда с вас триста рублей.
Аркадий уже пробует одной рукой залезть в карман, чтобы достать купюру.
— Давайте, — девушка ловко подхватывает собирающуюся упасть упаковку и тут же добавляет. — Деньги вы платите не за подушку, а в качестве первого взноса за абонемент на курс лекций «Как найти свою вторую половину». Приходите, и вы — очень возможно! — встретите у нас как раз ту, о которой вы мечтали всю жизнь.
Несмотря на то, что последняя фраза прозвучала слишком заученно и фальшиво,
Аркадий уже протягивает свою единственную бумажку постаравшейся для него девушке.
— Ой, у меня нет сдачи, — извиняется она, на этот раз вполне естественно, и тут же, вновь выпрямившись, сообщает:
— И вы должны будете заполнить нашу анкету.
— А вдруг я в ней навру? — спрашивает Аркадий.
— Мы работаем на доверие, — улыбается девушка.
Аркадий старается всунуть ей свою купюру. Она с облегчением кладет свои подушки на прилавок и зовёт продавщицу:
— Аня!
Аня с дальнего конца прилавка спешит к ней навстречу, как к хорошо знакомой:
— Что, опять сдача? — с пониманием осведомляется она.
Девушка сокрушённо кивает, помахивая пятисоткой.
— Один момент... — почти поёт Аня и отточенным жестом извлекает две сотенные бумажки из кассы.
Аркадий наблюдает, как они общаются с любопытством и не без удовольствия, поскольку продавщица в хорошем настроении ему ещё больше нравится.
— Вот, — девушка протягивает ему сдачу. — А вот анкета, — она извлекает некую бумажку из кармана у себя на животе и оттуда же достаёт ручку, за которой тянется длинный шнурок, чтобы не украли.
Аркадий, сложив и запихнув свои двести рублей в карман, берёт ручку, удивляясь длине привязи, которая, похоже, способна втягиваться, как длинный поводок для собаки, и, напрягая зрение и сообразительность, пытается разобраться в мелких пунктах анкеты.
— Не напрягайтесь, — видя его затруднения, утешает девушка. — Вашу фамилию, имя, отчество, год рождения и телефон.
— И можно ничего больше не писать? — не верит своему счастью Аркадий.
— Можно, — улыбаясь, разрешает девушка.
— Вот спасибо! — с чувством говорит Аркадий, который терпеть ненавидит возиться со всякими бумажками. Не утруждая себя далее раздумьями, он быстро заполняет самые заметные окна анкеты и возвращает её девушке. — Вот, пожалуйста.
Та, скользнув по написанному глазами, прячет листок обратно в карман, а потом начинает обеими руками потягивать к себе ручку.
Зазевавшийся Аркадий удивляется, когда ручка начинает вырываться у него из пальцев и машинально ловит её.
Девушка смотрит на него с укоризной. Он, поняв свою ошибку, раскланивается,
обращаясь и к девушке и к продавщице Ане:
— Ещё раз спасибо! — Аркадий спешит уйти.
— Молодой человек! — останавливает его на пороге отдела зычный голос Ани.
Уже успевший задуматься, Аркадий оборачивается.
Продавщица смотрит на него, как на непутёвого дитятю:
— Подушку нам оставите?
Девушка прячет глаза, стараясь не рассмеяться.
— Ой, извините! — сконфуженный Аркадий возвращается и забирает свою покупку, которую девушка уже предупредительно достала из упаковки.
— С обеих сторон чистая. Прямо белоснежная, — напутствует она свой товар.
— Упаковывать надо? — то ли, правда, с участием, то ли издеваясь, осведомляется продавщица.
— Нет, спасибо, — Аркадий спешит унести ноги.
Выйдя из поля видимости женщин (в пустом отделе, кроме их троих, за всё это время так больше никто и не появился), Аркадий, глубоко дыша, переводит дух. Нервно сжимая в охапке своё приобретение, он даже опасается его толком рассмотреть — вдруг там всё-таки какой-нибудь подвох? Помедлив, Аркадий, пятясь возвращается к двери в отдел и, стараясь остаться не замеченным, заглядывает туда.
— Sunny! — напевает девушка известный мотив Boney-M и танцует, в движении довольно ловко подбрасывая подушку с фотографией ударами маленьких кулачков.
Продавщица Аня смотрит на неё из-за прилавка с почти влюблённой улыбкой, губы её беззвучно подпевают.
Девушка в танце оборачивается и заметив взгляд Аркадия, чуть не выронив подушку, прыскает со смеху.
Он, спрятав глаза, рысью удаляется.
10
Аркадий в задумчивости стоит перед входом в винный отдел. Вынув свободной рукой свои оставшиеся деньги, он поглядывает то на них, то на спины людей, которые, в отличие от отдела постельных принадлежностей, как выясняется, посещают данный отдел весьма регулярно.
Выходят люди из отдела, всё больше мужчины, с довольно оптимистичными выражениями на лицах и с тяжёлыми, позвякивающими многообещающе, сумками, а то и просто — с непочатой бутылкой в руке.
Насмотревшись этих видов, Аркадий решается, гордо подходит к охраннику и спрашивает:
— Извините, а могу я... Вот, подушка, здесь больше ничего нет (показывает).
Охранник, молча, делает разрешительный жест. Обрадованный Аркадий, стараясь никого и ничто не задеть, протискивается в отдел вместе со своей ношей.
11
Под левой мышкой Аркадий несёт новую подушку, а правой рукой держит за горлышко только что откупоренную, полулитровую бутылку пива. Отхлёбывая прохладную жидкость маленькими глоточками и подолгу задерживая каждый глоточек во рту, он неспешными, даже немного пританцовывающими, шагами приближается к своему подъезду.
Вдруг около самого подъезда перед ним откуда ни возьмись возникает полицейский. Полицейский отдаёт честь под козырёк и произносит сакраментальное:
— Распиваем в неположенном месте.
От неожиданности Аркадий едва не ломает себе зубы об бутылочное стекло.
Полицейский, заложив руки за спину и насупив брови, посматривает куда-то вниз, словно проверяя, хорошо ли у него и у Аркадия начищены ботинки.
Опустив бутылку, моментально расстроившийся Аркадий пытается как-то защититься:
— Извините, я только что открыл. Я тут живу, — указывает он подбородком на подъезд.
— Разрешите представиться, — ещё раз берёт под козырёк полицейский, — ваш новый участковый старший лейтенант Мухин.
Аркадий бегает глазами и переминается на месте, не зная куда деть своё пиво — оставить его или хотя бы пролить он всё же не хочет.
— Роман Владимирович, — вдруг добавляет полицейский, но удостоверение не показывает и руки не подаёт.
— То есть это вы Роман Владимирович? — уточняет не сразу понявший Аркадий.
— Ваш паспорт пожалуйста, — полицейский наконец достаёт из-за спины правую руку.
— Понимаете, — оправдывается, сглотнув сразу загустевшую слюну, Аркадий, — я паспорт дома забыл. То есть я обычно не беру с собой... То есть — в магазин, тут ведь рядом...
— Пройдёмте, — прерывает его невнятные излияния старший лейтенант.
У Аркадия подкашиваются ноги, пиво едва не вырывается из ослабевшей руки, от встряхивания вскипает, и часть его таки оказывается пролитой, причём на одежду и обувь хозяина.
Полицейский, невольно отпрянув на несколько шагов от поливающегося пивом нарушителя, оказывается у самой двери подъезда.
Вдруг из-за спины Аркадия показывается и елейно улыбается, раскланиваясь и с ним и с полицейским, некто сосед Аркадия снизу, этакий рафинированный интеллигент, высокий, молодящийся мужчина, годы которого, однако, уже вероятно приблизились к шестидесяти.
Старший лейтенант, вежливо отступив, позволяет ему приложить ключ-таблетку к двери. В благодарность за это сосед, уже приоткрыв дверь, задерживается на пороге и награждает полицейского такой подобострастной улыбкой, что, глядя на него, Аркадию хочется сквозь землю провалиться.
— Пройдёмте, — повторяет своё предложение старший лейтенант, коротким кивком приглашая Аркадия внутрь подъезда. Сосед наконец прошёл, и полицейский удерживает дверь, чтобы не закрылась, ногою.
Аркадий, забывшись, отхлёбывает из бутылки.
— Гражданин! — строго одёргивает его блюститель порядка.
Аркадий прячет пиво за спину, а полицейский с укоризной покачивает головой.
— Нарушаем, — констатирует он, когда Аркадий пробирается мимо него в дверь, стараясь держаться от человека в форме как можно дальше, чему, впрочем, крайне мешают занимающие руки предметы.
Полицейский, почему-то не закрывая дверь, ждёт, пока Аркадий поднимется на первую площадку и нажмёт кнопку вызова лифта. Аркадий с трудом удерживается, чтобы не повернуться, ощущая у себя на затылке тяжёлый взгляд этого привратника. Уж не к расстрелам ли он таким образом готовится?
В несколько прыжков полицейский настигает свою жертву, как только начинают раздвигаться дверцы прибывшего лифта.
Оказавшись вместе со старшим лейтенантом в тесной коробке лифта, Аркадий опять-таки не знает, куда ему деть бутылку и подушку. Полицейский при виде его смущения однако выражает подчёркнутую безмятежность.
— На какой вам этаж? — спрашивает он, дождавшись, когда дверцы сомкнутся.
— На предпоследний, — указывает Аркадий опять подбородком.
Оба едут, смотря себе под ноги. Аркадий, которому наконец надоедает скрывать бутылку за спиной, решается и выносит её вперёд, держа как лыжную палку. Полицейский на это, впрочем, никак не реагирует.
Когда лифт останавливается, старший лейтенант снова пропускает Аркадия вперёд.
— Так вот значит, где вы живёте, — говорит он, стоя поодаль, когда Аркадий уже подходит вплотную к своей двери.
Аркадий оглядывается, ещё не решаясь начать доставать ключ.
А это точно ваша квартира? — полицейский испытующе смотрит на него с лестничной площадки.
Аркадий хочет ответить, но у него перехватывает дыхание.
Словно поняв охватившие его чувства, полицейский милостиво продолжает:
— А я тут девушку видел, — он внезапно веселеет. — А мы ведь с вами соседи.
Полицейский недолго ждёт какой-нибудь реакции, но Аркадий только тяжело дышит, упрямо уставившись в пол.
Эй! Вы уснули там, что ли? — теребит своего клиента старший лейтенант. — А девушка
хорошенькая была, сказала, что живёт тут. Это кто, ваша дочка?
— Дочка?! — вырывается у Аркадия, он как-то безумно смотрит на своё пиво, а потом принимается пить его судорожными глотками.
— А вы чего так разнервничались? — сразу начинает въедаться полицейский, но тут же примирительно добавляет: Пейте, здесь уже можно. Но лучше — дома, за дверью, — завершает он строго.
— Да, я понимаю, здесь уже общественное место, — говорит Аркадий слегка расслабившимся голосом после того, как, не отрываясь, допил бутылку. — Вообще-то я не пью, — сообщает он. — Очень редко. Сегодня просто повод — подушку купил. И деньги остались. А что за девушку вы здесь видели? Что она тут делала?
— А что, не ваша дочка? — настораживается
