Федор. — У нее еще и физические повреждения, разве не ты говорила, что она так слаба, что еле ходит?
— Что же нам делать? — Галка снова начала искать опору.
Ирина не принимала участия в споре, мыслями она ушла глубоко в себя, смотрела на работающие дворники и не реагировала на друзей, словно происходящее ее больше не касалось.
— Поехали отсюда! — скомандовал Федор.
* * *
Персонал отделения гинекологии собрался на экстренное совещание в кабинете заведующей Тиховой Татьяны Петровны. Испуганные медсестры, озабоченные врачи угрюмо выслушивали, что все они оказались ротозеями и растяпами, халатно относящимися к своим прямым обязанностям — халтурщиками от медицины.
Попробуй возрази!
Несмотря на свою интеллигентную внешность и ангельское терпение Тихова умела быть жесткой и могла устроить такой разнос, рядом с которым вызов к главному врачу клиники показался бы пустяком и мелочью. Персонал вынужден был согласиться с заведующей: никто за столько времени не заметил, что больная Шмелева находится в агрессивно-психотическом состоянии, никто не отнесся к ней с должным вниманием. Спокойной работы теперь ждать не придется: за такое по головке не погладят, каждому, кто обслуживал триста восьмую палату предстоят крупные разборки, допросы, следствие! Полиция не спустит с рук так просто убийство своего сотрудника. Всему медперсоналу долго предстоит доказывать, что они не стадо баранов, не караван верблюдов.
Закончив разбор полетов, Тихова ушла оправдываться перед главным врачом клиники, но другие врачи и медсестры отделения не торопился расходиться по рабочим местам — все были потрясены чрезвычайным происшествием, произошедшем в триста восьмой палате.
— Интересно, как мы должны были заметить, что у Шмелевой психоз?
— Она и из палаты-то никуда не выходила, только в туалет и все, тихо лежала все время! Никто из пациентов не жаловался на нее. Это уж в последние три или четыре дня от еды стала отказываться.
— Ну, вообще-то, она и раньше общаться ни с кем не хотела, и с соседками по палате не разговаривала.
— Мне, лично, некогда следить, кто из больных сколько съел — тут что, детский сад что ли?! Тихова сама прошляпила, а все кругом виноваты!
— А вот мне девочку жалко! Над ней так поиздевались, а никто не назначил ей психолога сразу, в первый день!
— А я о чем?! Тихова облажалась, а мы все виноваты! Мы — обслуживающий персонал: что сказали, то и делаем!
— Вы, Елена Николаевна, еще не поняли? Из обслуживающего персонала обычно и выбирают виновного! Тихова выйдет сухая из воды, у нее кругом знакомые и друзья…
— И любовники!
— Может, и любовники, Вам лучше знать, а только я вот уверена, что Татьяна Петровна, как работала, так и будет работать, а вот нас много чего ждет! Хорошо, если просто лишат премии или зарплаты, а могут лишить сертификатов за несоответствие профессии.
— С чего бы это?!
— С того! Не Тихову же наказывать! На Вас, что, не было ни одной жалобы?
— На меня одну, что ли жаловались?
— То есть, Вы признаете, что жалобы от больных были? Плохо поставили капельницу, грубите, опаздываете на смену — вот все и припомнят, поднимут все объяснительные, не сомневайтесь!
— Ну ничего себе! Выходит, если была моя смена — то я одна и виновата?!
— Наталья, перестань нагнетать обстановку и так все на взводе, сейчас еще полиция приедет, — устало остановила перепалку пожилая докторша. — Да, и мне странно: откуда внезапно взялось такое буйное помешательство?!.. Она же еле ходила, как она, в таком состоянии смогла справиться со здоровым мужиком?!
— Запасные резервы организма, проявляются в состоянии аффекта!
— У нее уже два дня назад началось, когда она сказала про монстра.
— Что? Что она сказала?
— Что внутри нее сидит монстр и мучает ее! Кстати, я все в истории записала, лечащему врачу сообщила, не знаю, какие ко мне претензии!
— Ужас!
— Так, дамы, вон полицейская машина приехала — давайте все по своим местам! Не стоять, не обсуждать, а работать! Кроме Шмелевой у нас еще много других пациентов…
* * *
Домой завалились всей гурьбой. Зейнвейлла сразу же скрылся в кухне — как же, чуть не пропустил обед! Женька обнимал Иру, которая совсем была на себя не похожа — того и гляди отправится вслед за Ритой в третий корпус.
— Нам нужно подумать, что делать теперь, — глухо простонала девушка в грудь своему парню. — Жень, позвони в психиатрию, узнай, как она там.
Приступ отчаяния заканчивался, Ира начинала приходить в себя, в свое обычное состояние, то есть искать наиболее правильный выход.
— Жень, увози ее домой, — внезапно скомандовала Галка. — Подумаем завтра, а сейчас все устали и расстроены.
— Я тоже так считаю, — выдвинулся Федор. — Нужно отдохнуть, собраться с мыслями, а завтра решим, как справляться с Ритиным помешательством.
— Ты тоже так считаешь? — горько упрекнула его Ира, оторвавшись от Женьки. — Конечно, тебе-то она не подруга.
— Кто это ему не подруга? — высунулся из кухни Зейнвейлла. Таинство приготовления пищи обычно поглощало его целиком, даже удивительно, как это он услышал.
— Да успокойся ты-то, хоть, — отмахнулся Федор. — Иди готовь!
Зейнвейлла оскорбленно вскинул тонкие брови.
— То есть, ты теперь считаешь, что ни на что другое я уже не гожусь? Только стоять на кухне?!
— Спокойно! — вклинился между ними Женька. — Зейнвейлла, конечно нет! Никто так не считает!
Парень дожидался, когда Ира умоется, чтобы ехать домой и ссора двух любовников, Галкиных странных постояльцев, позабавила бы его в другое время, но сейчас слушать их было неприятно.
— А как вы считаете? — вдруг сварливо разошелся тот. — Что Зейнвейлла слишком красив, чтобы быть умным?! — он скрылся на кухне, обиженный насмерть пренебрежением к себе.
— О Господи, дай мне терпения! — закатил глаза Федор, но следом не бросился, видно и правда устал от капризов своенравного приятеля. — Жень, до завтра, — пожал он руку парню. — Ирина, я тебя прошу успокоиться, мы найдем выход, обязательно найдем. И, пожалуйста, будь такой же твердой, как всегда, хватит нам и одного истеричного, — он махнул головой в сторону кухни.
Галка насупившись дождалась, когда Федор закроет дверь и побрела, куда глаза глядят. С тех пор, как в ее доме появился Зейнвейлла, кухня превратилась в уютную гостиную, и ноги повели ее туда, хотя глаза смотрели в сторону постели. Одновременно хотелось рухнуть, зарыться в подушку, зарыдать в голос и посидеть за столом, послушать рассуждения Федора и выводы Зейнвейллы. Эти двое как-то дополняли друг друга: один выдвигал предположения — другой их перерабатывал в полноценные версии или разбивал в пух и прах.
Как обычно в эти последние дни, обеденный стол ломился от обилия еды: огромная миска с запеченной курицей, пластмассовое ведерко из-под шашлыка наполнено салатом из морепродуктов с кучей зелени, прямо в кастрюле стоит вареная картошка с маслом, укропом и шафраном, ну и конечно, большое блюдо с рыбой в белом соусе — как он умудрялся столько всего наготовить за короткое время Галка даже и не стала заморачиваться. Привыкла. Сегодня с самого утра они вместе с Федором опустошали ближайший рынок, а торговцы смотрели им вслед затуманенными глазами. Большой двухкамерный холодильник, крякнув, вместил в себя почти все мясо, но еще оставалась рыба, куриная продукция, которую разместили на балконе, пока стоят морозы. Шкафы на кухне теперь ломились от круп, а плита, скорее всего никогда и не подозревала, что придется работать в три смены на полную катушку.
Девушка мрачно смотрела на аппетитные блюда — вот странно, но в ней они не пробуждали столько радости, сколько в Федоре и Зейнвейлле. И чего он так жрет? Глисты что ли у него? Иначе, почему он такой тощий? Каждый день восстанавливает силы, но что-то Галка пока не слышала бурного шума по ночам!
«Не слышала и слава Богу, — одернула она сама себя. — Не хочу я это слышать!»
— Неужели, вы станете все это есть? — не выдержала она, глядя на стол. — Как вы можете сейчас думать о еде? Что вы за люди за такие?
— Во-первых, сядь и сама поешь, твою диету я временно прекращаю, — Федор подтолкнул ее к стулу и тихонько нажал на плечо, заставляя опуститься. — Зейнвейлла, дай ей тарелку! Во-вторых, прекрати истерику. Тебе непростительно, это вот он у нас только может устраивать скандалы по поводу и без повода, — он кивнул на заплаканного парня.
— Армилиос, опять ты!.. — бойфренд вскинул огромные сразу же заблестевшие глаза.
— И то, только потому, что никак не восстановится, — продолжил Федор, показательно не замечая его. — Только поэтому и терплю. Хотя, он, вообще, нервный — слова не скажи.
— Неправда! — заморгавший усиленно Зейнвейлла снова чуть было не разрыдался.
— Хватит! — заорала Галка так, что чуть не сорвала себе голос.
От неожиданности мужчины подпрыгнули на своих стульях и уважительно посмотрели на нее, а хрустальные стаканы, которые Зейнвейлла достал без спросу из специального шкафа-горки мелодично зазвенели. — Прекратите подкалывать друг друга! Я слышать ничего не желаю о ваших отношениях, мне фиолетово на них! У меня тут беда — у меня
Кстати, Зая описывается подробно, а Федор - просто симпатичный) ма-а-ало
И хватит о еде - я после непрерывной череды дней рождения как Винни Пух - не смогу пройти в дверь, а тут посреди ужастика: курочка, салатик с морепродуктами