Побег из Тартара. Глава 14. Неожиданное осложнение

        Возле больницы недовольно гудела плотная толпа людей с набитыми сумками.
          — Это еще что такое? — обеспокоилась Ира. — Не пускают, что ли?
          — Похоже на то, — согласился Федор, кинув взгляд в зеркало на заднее сидение.
          — Я пойду разузнаю, — Галка решительно распахнула дверцу и выпрыгнула из машины, никто и возразить не успел.
          Она ввинтилась в самую середину толпы и, работая локтями, протиснулась к закрытым дверям стационара. На двери трепыхался под ветром лист бумаги с крупным объявлением, предупреждающим, что именно сегодня клиника закрыта для посещений на карантинный день. На всякий случай Галка подергала дверь, а для верности решила расспросить стоявших на морозе людей.
          — А что, пускать не будут? — повернулась она к ближайшей тетке, очень полной. Закутанная в шубу, она казалась просто необъятной. Возле ее ног стояли сумки и большая упаковка памперсов для лежачих больных. Несмотря на могучее телосложение, женщина оказалась еще беспомощней Галки.
          — Не знаю, — проныла тетка. — Хоть бы сумки передать в палату — как их назад тащить? Я в автобус не влезу с ними, а завтра снова сюда. У меня здесь подруга с инсультом лежит. Вчера никакого объявления о карантине не было, а если бы повесили, то я бы не приехала в мороз с такими сумками. Прямо, не знаю, что делать!
          — А завтра будут пускать? — деловито расспрашивала Галка народ.
          — Да кто же их знает! — усмехнулась другая женщина из толпы. — Ждем, может, хоть передачи возьмут. Вроде обещали.
          — А где можно узнать? — допытывалась Галка.
          — Постучите, — советовали ей из промороженной толпы. — Может, Вам и повезет.
          — Да, пусть скажут! Наверное, люди-то, не просто так тут стоят, дожидаются! — раздались возмущенные возгласы.
          — Все к лежачим приехали, ухаживать! — загомонили в толпе. — уж, хоть бы передачи забрали, не тащить же их обратно!
          Ближе к дверям подтянулось несколько человек. Озабоченных, замерзших, уставших. Ободренная их поддержкой, Галка несколько раз долбанула по двери. Ей помог плотный молодой человек в яркой спортивной куртке с надписями на спине «Russia» и «Россия», расположенными полукругами друг под другом, грохот от его ударов разнесся по всему больничному двору. Народ повеселел. Дверь лязгнула запорами и отворилась.
          — По голове себе постучи! — вызверился недовольный охранник. — Граждане, не стойте! Закрыто сегодня — читать никто не умеет?! Нет сегодня посещений!
          — Молодой человек, а завтра-то откроете?!
          — Заберите передачи!
          — А как узнать про больную? — пискнула Галка.
          К злющему охраннику она оказалась ближе всех и громко спрашивать опасалась.
          — Действительно, как узнать, в каком состоянии человек?! Лежит в коме! — снова поддержал ее парень в яркой куртке.
          — Заберите передачи! — снова крикнули о наболевшем.
          — Сейчас спрошу, — нехотя пообещал охранник и скрылся за дверью.
          Толпа воспряла в надежде, что не придется волочить назад тяжеленные сумки и объемные, неудобные упаковки пеленок и памперсов для лежачих больных. И уж сказали бы точно: отпрашиваться завтра с работы или не отпрашиваться — хоть и выходные, а некоторые все равно, ведь работают — откроют больницу для посещений или все еще нет!
          — У Вас тут кто? — парень в яркой куртке дружелюбно улыбнулся Галке, сверкнув выбитым зубом.
          — Подруга, — Галка тоже ему в ответ улыбнулась.
          — А у меня друг, — доверительно сообщил парень. — Угодил после нокаута, теперь лежит в коме. Нам вчера сказали, можете приезжать — мы и приехали, вон его жена стоит, — мотнул он назад головой.
          — А мою подругу избили, — поделилась Галка, откровенностью на откровенность. — Она тоже лежит, правда, не в коме, слава Богу, но еле ходит.
          — Что же это за люди?! — возмутился парень. — Как можно поднять руку на девчонку беззащитную?! И что, никто не вступился за нее?
          — Нет, на них прямо в квартире напали, ее мужа тоже избили, — трепала Галка своим бескостным языком незнакомому парню.
          Тот поразился, уставившись на нее.
          — Что творится! Сочувствую Вашей подруге и ее мужу. Надеюсь, за Вас есть кому заступиться? А давайте обменяемся телефонами — если что, всегда можете мне позвонить. Должны же люди помогать друг другу!
          Парень явно клеился, Галка усмехнулась про себя, с интересом окинула взглядом его накачанную фигуру и вздохнула: не до этого ей сейчас, совсем не до знакомств.
          — Кто с передачами, проходите! — входная дверь распахнулась, запуская в тепло озябших родственников и знакомых стационарных пациентов клиники.
          Галка встала в очередь, парень в яркой куртке пропустил ее вперед, а сам остался стоять вместе с женой своего друга.
          — Шмелевой Маргарите в гинекологию, триста восьмая палата, — протянула девушка пакет с йогуртами и бананами. Ритка отказывалась от еды и подруги изощрялись, стараясь пробудить ее интерес ко всяким вкусностям.
          — Шмелева? — принимающая передачи санитарка сверилась с чем-то в большой тетради. — Ее сегодня в другой корпус перевели, забирайте свою сумку назад. Следующий!
          — Как перевели?! Куда?! — Галку отталкивали от окошка противные очередники, стоявшие за ней, но она упрямо цеплялась за металлические прутья решетки премного пункта, в который временно превратили больничный гардероб. — Ей хуже стало?! Почему перевели?! Куда идти?!
          — В третий корпус перевели! — отбивалась приемщица. — Это психиатрия. Вроде, в голове помутилось у нее. Узнавайте завтра у врачей — сегодня карантин. Следующий!
          Галка онемела. Ее толкали со всех сторон и ругали, что встала на дороге. Наконец, она смогла найти силы и пошла к двери, согнувшись, как побитая собака.
          — Девушка, подождите! — надрывался сзади парень-спортсмен, но она, давясь слезами, пробежала мимо него…

                                                                                                                                                                          * * *

          — Ритку перевели в психиатрию.
          Расстроенная вконец Галка плюхнулась на заднее сидение машины и без удержу разревелась. Все в салоне потрясенно молчали: Федор и Зейнвейлла мрачно хмурились и переглядывались друг с другом, словно знали что-то такое, недоступное пониманию остальных пассажиров в салоне. Женька обеспокоенно смотрел на Ирину, которая не заплакала, но побледнела и вытянулась в струнку между Леваковым и Галкой, глазами уперлась в приборную панель, шумно дышала.
          — Почему перевели?! — свирепо глянула он на подругу. — Какого черта там произошло?! Ты же шла все узнать!
          — Неизвестно! — всхлипнула Галка. — Вроде бы помутилось в голове — так они сказали, но это не точно, нужно узнавать у врачей. Завтра — сегодня карантин! (всхлип-хлюп) Надо было нам сидеть с ней! А мы на часок приходили и уходили! Как будто чужие (несколько хлюпов)!
          — Хватит причитать! Ты на поминках, что ли?! — рявкнула Ирина и Женька успокаивающе обнял ее за плечи, а Федор с Зейнвейллой обернулись на нее с передних кресел.
          — Тихо, тихо!
          — Я хотела все узнать, но там не у кого спросить! — оправдывалась Галка. — Не пустили никуда никого дальше гардероба и разговаривать не стали! И ни одного врача там не было внизу! Только охранники и санитарки!
          — В больнице что-то произошло, — подал голос Федор.
          — У них там какое-то совещание, что ли, все как чумные, никто ничего не отвечает… Что же делать-то, прямо не знаю! — Галка устремила на подругу жалобный взгляд, как обычно, признавая за ней право решать.
          Ответа пришлось ждать долго.
          — Ничего, — наконец произнесла Ира совершенно убитым голосом. — Что ты можешь тут поделать, или я? Ритка сошла с ума — это очевидно. Господи, какие же мы дуры! Она рехнулась еще тогда, когда сидела перед этими чертовыми зеркалами! Почему я не оттащила ее?! Почему скорая ничего не поняла?! Ведь они-то, должны были заметить, что с ней не все в порядке!
          Галка смотрела с ужасом на подругу, такую Ирку она не видела никогда. Из них троих она была самая сильная духом и находила выход из любых безвыходных положений и пинками гнала к этому выходу их с Риткой. Теперь же Ирина где-то потеряла свой внутренний стержень, хоть и сидела с неестественно выпрямленной спиной.
          — А если нам подписать отказ от госпитализации? — предложила Галка. — Давайте заберем ее оттуда! Пойдемте все вместе в этот третий корпус!
          — Забрать больного из психиатрии могут только родственники, — объяснил ей Женька с другого конца сидения. — И то не факт, что отдадут.
          — Вы не можете ее забрать, — вдруг разговорился Зейнвейлла. — Будет только хуже и ей, и вам. Вы не сможете справиться с… ее болезнью.
          — Да, мы не сможем ее забрать, хоть десять отказов подпишем. Психически больного не отпустят просто так, — снова начал доказывать Женька. — Только, после прохождения обязательного курса лечения, когда убедятся, что человек не представляет опасности для общества и для самого себя.
          — Она сейчас одинаково опасна для всех, кто находится рядом с ней, — снова встрял Зейнвейлла. — Поэтому лучше ее не трогать пока. Вполне вероятно, что это будет чревато осложнениями.
          — Ритка не опасна! Это с ней произошла беда, а все относятся так, словно она сама маньячка какая-то! — бурно защищала Галка подругу.
          — А ты не забыла, что у нее проблемы не только с психикой? — обернулся к ней