Под чутким руководством...

Тихий летний вечер  в южном городке действовал расслабляюще.
  Ласково шелестел теплый ветерок в кронах деревьев, со стороны городского парка доносилась музыка. По тротуарам чинно дефилировали парочки и просто умопомрачительно красивые барышни.  В кафешке было не так благостно, как на улице. Поэтому Виктор, захватив чашку «на вынос», неторопливо пил чай, присев на бетонный блок прямо возле автоматического шлагбаума при въезде в отдел, здраво рассудив, что если уж он не участвует в этом «празднике жизни», то просто посмотреть ему никто не запрещал.
  Звонок из приемного покоя в дежурку поступил в 23.30.
Ответственные медики извещали дежурного, что к ним из пригородного поселка  с проникающими ножевыми ранениями поступили двое молодых парней, личности которых не установлены. Оба в тяжелом состоянии сразу были отправлены на стол к хирургам. Попросту говоря: «подрез», в переводе с жаргона - ножевое ранение потерпевшего.
  Все, что мог сообщить экипаж «Скорой помощи» - это место, откуда их привезли. Центр поселка, рядом с ларьком на улице, которая традиционно и незатейливо носило имя дедушки Ленина.
  На крыльцо выскочил помощник дежурного и заорал:
- Опера, срочно в дежурку!
Виктор махнул рукой и, встав с теплого бетона, понес чашку обратно в кафе.
  Мысль, которая появилась после вопля сержанта, была такой же сонной и ленивой, как вечер: «ну, вот, очередной вызов…  хорошо, что наряд сегодня толковый…и дежурный опытный…»
Следом за помдежем на крыльцо неторопливо вышел водила дежурного УАЗика, который стал прогревать движок.
Старослужащая машинка скрежетала и тряслась, как эпилептик.
 В дежурной части уже собралась практически вся СОГ - следственно-оперативная группа.
   Виктор узнал от дежурного, что человек, звонивший в «Скорую», назвался вымышленным именем, в базе данных такого нет. Ну, это понятно, в свидетели не хочет. Но известно место, где «подрезали» потерпевших – поселок Седьмая Ферма. . Чем старый опытный  майор Михалыч был очень доволен. Ведь это была территория, которую как раз Виктор и обслуживал. А чем еще был доволен Михалыч, так это тем, что в качестве дежурного дознавателя по отделу как раз заступил сегодня участковый  данного поселка - Юра Емельяненко.
Долго и нудно инструктировать группу перед выездом Михалыч не стал, чего зря воздух сотрясать?
Весь его инструктаж свелся к воодушевленной фразе:
- Так что парни, вам и карты в руки, ваша «земля» - вам «подрез» и раскрывать!
  Опер с участковым уже повернулись к выходу, как в дежурке нарисовалось новое действующее лицо.
  На пороге, со свитой в количестве трех офицеров, появился начальник ОБЭП (отдела по экономическим преступлениям) полковник Юрасов.
Виктор отчетливо понял, что вечер перестает быть томным.
Ведь сегодня именно Юрасов был ответственным от руководства.
И хрена ли ему в кабинете не сиделось?!
Глаза Юрасова горели фанатичным блеском. Он жаждал проинструктировать следственно-оперативную группу перед выездом на место происшествия.
По его указанию все собрались в кабинете следователя. Молодой, но уже опытный и хваткий, дежурный следак Аслан Дзахоев, собиравшийся на выезд, данной новости не очень обрадовался. 

Часы показывали 23.45.

  Юрасов очень серьезно подошел к своим обязанностям. Он проинструктировал каждого из членов СОГ.
Проверил знание ими ведомственных инструкций, и последних приказов. Особо обратил внимание на правила использования и применения оружия!
Сделал строгий устный выговор оперу со следователем за гражданскую форму одежды на суточном дежурстве.
Стоять, даже по стойке «вольно», было несколько напряжно, так как уважаемый полковник не ограничился именно инструктажем, а пустился в пространные воспоминания о том, как лично он в молодости раскрывал преступления, с образными  примерами.

Плавно и нудно наступили следующие сутки, а когда инструктаж закончился, часы показывали 01.45.
Заканчивался  второй час работы по раскрытию  преступления...

  Но и на этом мучения следователя и опера с участковым  не закончились. Энергичный Юрасов возжелал лично выехать на место происшествия, категорично приказав оперу ехать вместе с ним. Почему одному оперу? - так в начальственной «Волге» свободным оставалось только одно место, ведь свита грузилась туда же.
Для чего весь этот многозвездный сарафан нужен был полковнику на месте происшествия, Виктор не знал начиная свою службу зеленым летехой.  Но самое интересное, что он не смог бы объяснить этого и сейчас, отпахав в уголовном розыске, уже не один год.
  Оставшихся сотрудников должен был привезти дежурный  УАЗик.

В мирно спящий поселок, с безлюдными улицами, они прибыли в 02.20. 
Шел третий час раскрытия преступления...

  Отсутствие народа объяснялось просто. Сельская местность, людям рано вставать, с хозяйством управляться, а драка, даже и на ножах – не бог весть какое  происшествие. Все ж таки на дворе лихие девяностые, народ уже ко всему привык.
  Следуя указаниям опера они подъехали к ларьку на центральной улице. Да, с местом происшествия – не ошиблись. Тишина… ларек закрыт…в кустах верещат сверчки…или цикады… Энтомологией Виктор не особо  интересовался.
На пыльном асфальте возле ларька виднелись темные пятна, похожие на кровь, валялись: пачка сигарет, зажигалка, какой-то мусор и, почему-то, новенькие симпатичные тряпошные тапочки белого цвета без задников.
«Да-а, рубилово, видать, было конкретное» - подумал опер.
Юрасов, обрадованный тем, что место происшествия удалось найти сразу, начал рассказывать Виктору, как важно и нужно охранять место происшествия, чтобы ни один, ни один! предмет,  могущий представлять важную улику, не пропал, что нельзя сдвигать предметы до окончания осмотра, ну, и далее, в том же ключе.
Капитану уголовного розыска, побывавшему не на одной сотне мест преступлений, слушать это было скучно и даже печально, но открыто зевать, глядя полковнику в лицо, было бы невежливо по отношению к старшему по званию. Поэтому, включив матрицу «тупого служаки», он механически кивал, периодически вставляя в монолог полковника псевдоуважительно-уставные фразы:
- так точно, трищ плквник,
- будет выполнено, трищ плквник,
- понял, трищ плквник,
- приложим все усилия, трищ плквник,
- йййесть, трищ плквник,
- лично доложу, трищ плквник,
и тому подобное, в том же роде.
  Свита изображала греческий хор из трагедий Софокла, но звуков не издавала. Видимо специализируясь не в раскрытии преступлений, а в чем-то другом, оперу неведомом.
 Полковник, наконец, иссяк, погрузился в машину вместе с сопровождающими и уехал.

Часы показывали 03.00.
Шел четвертый час раскрытия преступления…

  Однако «дежурки» – дежурной машины, которая должна была привезти на передовую ударные силы, в составе участкового и следователя, на горизонте не наблюдалось. Но связаться с дежурной частью было проблемно. Сотовых в те времена  в природе не существовало, во всяком случае, в их регионе – точно, портативные рации полагались участковым и начальствующему составу, а действующий проводной телефон в поселке был один. Он находился в километре от центра поселка, в будочке, возле железнодорожного переезда.
  Решив, что излишняя суета не подобает старому оперу, да и покидать место происшествия было бы нецелесообразно, Виктор принял решение никуда не ходить. Еще раз обошел ларек, внимательно осматривая асфальт. За это время  ничего нового там не прибавилось.
Каким бы занудным и длинным не был инструктаж в исполнении полковника Юрасова, в одном он был прав – на месте происшествия желательно ничего не нарушать. Это поможет следователю составить толковый протокол осмотра, что немаловажно для дальнейшего следствия и возможной работы экспертов. Если конечно – сам следователь толковый.
  Оглядевшись по сторонам, Виктор выбрал себе удобное местечко. Кто-то из хозяйственных селян сложил в кустах перед своим домом с десяток железнодорожных шпал. Опер вытащил из папки пару чистых бланков протоколов, положив их на шпалы. Те, хоть и были старыми, но креозот, которыми они пропитаны, мог нанести непоправимый ущерб джинсам. Сверху не протоколы легла папка. Усевшись на импровизированное сиденье, Виктор закурил, и стал ждать дальше.
  Часы показывали 04.00, когда на улице послышался стук каблучков. Виктор увидел женский силуэт, появившийся из-за угла. Когда силуэт приблизился, он материализовался в женщину, лет сорока, одетую в цветастый сарафан, с небольшой сумкой на плече. Легкие туфельки на высоком каблучке завершали картину. Женщина не видела опера, засевшего в кустах. Он решил не обозначаться. Идет – и пусть идет себе. Однако, приблизившись к ларьку, женщина увидела валявшиеся возле ларька новенькие тапочки. И сделала то, что повергло опера в лёгкий ступор. Гибко наклонившись, она подняла тапки, после чего решительно сунула их к себе в сумочку. Хозяйственная тетечка, бл-лин..
Опер выскочил из кустов с воплем:
- Отдай тапки!
Реакция  была вполне предсказуемой. Дама стартанула с места, как олимпийский чемпион.
Несмотря на высокие каблуки, она весьма шустро  улепетывала от непонятного типа, выскочившего из кустов.
И даже неплохо тренированный Виктор стал догонять даму только метров через двести, уж больно резво она бежала.

Шел пятый час раскрытия преступления…

- Тапочки отдай, дура! Я тебя не трону. Отдай тапочки!
Черт его знает, что тут еще орать в такой ситуации?
Сомнительно, что крик строго по форме: «старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Иванов» способствовал бы установлению взаимопонимания.
  Поняв, что избавиться от непонятного типа не получится, дама на ходу вытащила тапочки из сумки и с воплем: «да, подавись, гад!», помчалась дальше по улице.
«Вот из таких ситуевин и рождаются легенды о маньяках» - подумал Виктор, поднимая тапки.
  «Тапочный маньяк» бл-лин…
Возвратившись к ларьку, он положил тапочки, постаравшись определить им то самое место, где они валялись первоначально.
  Вернулся в кусты, сел на папку, закурил. Задумался. Мысли были конкретные, оперские.
«В принципе, даже, если сегодня ничего не накопаем, перспектива на раскрытие есть. С утра сменюсь. Сутки – законный выходной и меня в отдел никто не дернет. Отосплюсь дома до обеда. Потом в больницу. Все медсестрички знакомые, даже в реанимацию пропустят. Лишь бы кто-то из  терпил очнулся и мог говорить, может, знают, кто их порезал?  Если нет -  к вечеру выдвинусь снова сюда же. Повстречаюсь со специальными человечками. Не может быть, что никто ничего не знает. Конечно, агентурная работа в селе имеет  свою специфику. Всё на виду. Но все скользкие моменты давно предусмотрены, нюансы отработаны. Встречусь с агентами, поспрошаю. Если дубль-пусто, дам задание землю рыть. Тяжкие телесные – не шутка. Это не пьяная драка на танцульках. Но деревня – есть деревня, даже, если этот любитель ножевого боя не местный, а кто-то из залетных. "Скорую" подрезанным парням кто-то вызывал - свидетели есть. А если сигареты-зажигалка принадлежат подозреваемому – возможно на них "пальчики" будут. Да и Юрка - участковый опытный, опять же - живет здесь. Честно надо признать, еще