Слепой метод

ЯСАВ (явь)
 
Ясав соскочил с телеги и вместе со стражниками пошёл вперёд по дороге, туда, где её пересекало что-то чёрное. Когда они подошли ближе, им показалось, что это просто треснули камни, которыми был выложен путь. Они приблизились вплотную. Да, камни треснули. Но не только камни: трещина образовалась в земле. Неширокая, величиной в две ладони. Но она прошла не только через дорогу, а уходила в обе стороны от неё, рассекая красноватую каменистую почву степи до горизонта.
- Ничего страшного, сушь началась, - сказал один из стражников.
Ясав поднял небольшой камешек и бросил в трещину. Подождали минуту, но стука не услышали. Ясав бросил камень побольше – тот тоже пропал беззвучно.
- Просто дно песчаное, вот и не слышно, - объяснил тот же стражник уверенно.
- Да, конечно, - поспешно согласился Ясав.
Подложили доски, запросто переехали. Только буйволы, неразумные твари, опасливо прядали ушами и вертели тяжёлыми головами…
Часа через четыре показались пригороды Столицы.
 
Ах, февраль, стервец, что он с нами делает! Сейчас листал свою писанину и наткнулся на рассуждения о читателе.
Правильно в народе говорят: «Уничижение паче гордости». А у меня там всё – и уничижение, и гордость неслыханная. Все, мол, быдло, а я – непонятый гений, все, мол, свиньи, а я летаю над ними в неземных сферах! Ох, как стыдно, Георгий! Если никто ничего не понимает, если – что взрослые, что молодые только развлекаловки хотят, то зачем ты тогда пишешь?! Это, брат, уже болезнь! Графомания! И ведь знаешь, подлец, что врёшь, ан нет – приятно себя потоптать и тем, конечно, вознести в святые страстотерпцы. Нет, у нас читатель ой-ёй-ёй, такого ни в каких америках не сыщешь, право слово! Зашёл во вторник в нашу районную библиотеку – девочек с праздником поздравить, и для интересу спросил, кого из нынешних читают. И выяснил – все наши лучшие не залёживаются, по рукам ходят! Иванов, Проскурин, Шамякин, Алексеев, Ананьев, Стаднюк – пойди, возьми их! В очередь записываются! Конечно, Семёнов там, Вайнеры, Стругацкие тоже популярны – этого не отнимешь. Но ведь человеку после трудового дня и роздых нужен. Не всё же ему серьёзные материи штудировать. Опять же занимательность в литературе – великая штука. Я тоже стараюсь сюжет развить, заинтриговать читателя – это не грех.
А ещё зачем-то на нашу молодёжь напал! Это уж совсем никуда не годится. Молодёжь – наша смена, строители светлого будущего, и это святая истина, хоть и превратили её в газетный штамп. Кто, скажем, целину освоил? Кто БАМ строит? И неправда, что только за длинным рублём едут! Это всё мещанские разговорчики. Заработать можно и больше где-нибудь на складе, или в ресторане, или в такси. Если мухлевать, конечно. Да на самой обычной стройке ребята такие деньги заколачивают – любо-дорого посмотреть! Но нашей молодёжи подавай трудности, романтику – сибирские морозы, тайгу, палатки, лишения!
И как это у тебя, Георгий, рука повернулась такое написать?! Это наверняка февральская мокредь и хандра природы в душе слякоть развели. А пришёл солнечный март – и всё увиделось в правильном свете. Слава богу, что из всего этого только роман для печати предназначен, а остальное – так, мысли вслух. И всё равно – стыдно; какая-то графоманская злобность проскользнула в тех строчках.
Может, и правильно Раиса Павловна и Ростик считают меня графоманом? А?
А вот и буду графоманом! Возьму и напишу в стихах. Печатали же меня в заводской многотиражке. Например, так:
 
Утром воспела заря пробужденье от дрёмы героя.
Встал Римовалс благородный, умылся и вышел на двор.
Зубы почистил себе драгоценною белою пудрой,
Вытер лицо полотенцем, выплюнул в тазик слюну.
Быстро примчали его шесть шлемоносцев в Квартиру,
Двери открылись пред ним, редким металлом звеня.
Знал повороты он сам и рукой отстранил провожатых,
Все коридоры прошёл, лестницы все миновал.
Потом покрылось лицо, грудь зачесалась под сбруей
(Выпить любил наш герой на ночь бетеля кувшин).
Так и вошёл Римовалс к Бабушке, трижды великой.
Важный, видать, разговор ныне ему предстоял…
 
Нет, не знаю, как там у Гомера обходилось, но на мой вкус скучновато. Надо поживее.
 
В этот день, едва проснувшись,
протерев глаза от спячки,
отрыгнув ночные ветры,
Бабушка на ложе сел.
Он сидел, правитель мудрый,
с думой крепкой и печальной,
в ожидании, когда же
принесут ему хитон.
Он сидел, слегка зевая,
но сердиться и не думал,
ибо знал он про Квартиру
больше, чем любой другой.
Может, Главный Одеватель
приголублен Домом Дружбы
за сношения с коварным
и злокозненным врагом?
Может, выкрали из шкафа
ночью все его одежды
(и такое тут случалось),
не оставив ничего?
Наконец, быть может, просто
он давно уже низложен,
и судьбу его решает
в дальней комнате Совет?
Так сидел он, а за стенкой,
словно буйный зверь, метался,
распираемый желаньем,
благородный Римовалс.
Наконец не вынес муки,
обратился к шлемоносцу:
«Отопри-ка, братец, быстро
личный Бабушкин сортир».
(В это время Одеватель
уже выбежал с хитоном:
оказалось, выбирали,
чтоб почище был хитон).
Встал тут Бабушка Великий
и за стену к Римовалсу
он прошёл, быстрее вихря,
слыша возгласы его.
Обратился он к герою:
«Дело мы начнём согласьем.
Не положено по чину,
но не буду возражать.
Эй, вы, слуги-шлемоносцы,
отоприте быстро двери,
чтоб не мучился напрасно
наш прославленный герой.
А потом, в согласье дружном,
мы рассудим наши споры…»
И сказал начальник стражи:
«Засорился ваш сортир».
 
 
ДЕЙСТВИЕ СЛЕДУЮЩЕЕ
 
Столица. Кабинет Бабушки в Квартире. Бабушка и Римовалс сидят против друг друга на торцах стола, обильно уставленного фруктами, зеленью и напитками. Время действия – за неделю до возвращения Комиссии в Столицу.
 
БАБУШКА: Угощайся, друг мой.
РИМОВАЛС: Да-да, конечно (рассеянно берёт что-то, кладёт обратно на стол)
БАБУШКА: Ты чем-то расстроен?
РИМОВАЛС: Нездоровится… Годы, наверное…
БАБУШКА: А я их вроде не чувствую. Всё дела, дела, некогда болеть.
РИМОВАЛС: Мне бы твоё здоровье.
БАБУШКА: Как говорится, береги это самое смолоду. А ты, помнится, не очень-то…
РИМОВАЛС: Что было – то было.
БАБУШКА: Ну, ты слишком не расклеивайся, держи себя в руках.
РИМОВАЛС: Стараюсь…
БАБУШКА: Женщин, вот, не обходи. Говорят, что молодит.
РИМОВАЛС: Ах, где вы, где вы, женщины моей молодости!..
БАБУШКА: Не говори, ещё встречаются весьма и весьма…
РИМОВАЛС: Не знаю, не знаю…
БАБУШКА: Ну вот хотя бы эта… новенькая… Анири, что ли?
РИМОВАЛС: Видел. Не в моём вкусе.
БАБУШКА: Ну ты скрытник! А кто шептался с ней вчера в комнатёнке за Бетелевым залом?
РИМОВАЛС: Вот уж сразу и шептался – ничего в этом доме не скроешь! Просто познакомились, поболтали…
 
Затемнение. Свет выхватывает другую часть сцены, где мы видим это свидание Римовалса и Анири.
 
РИМОВАЛС: Знаю, знаю, всё знаю, больше тебя знаю, и про твоего ребёнка, и про Ясава, и про всю эту историю… (Пауза) Тебе не кажется, что ты здорово влипла?
АНИРИ: Да почему же?
РИМОВАЛС: Ты что – не видишь, что у нас происходит?
АНИРИ: Что?
РИМОВАЛС: Овечка. Валсидалв и сто его сторонников убиты, архив Дома Дружбы сожжён, Семейные Советы отменены, завтра будет объявлена война… А ты…
АНИРИ: По-моему, нормальная жизнь…
РИМОВАЛС (Улыбаясь): Чувствуется наше, семейное воспитание… (Резко) Хватит притворяться! Может, ты ещё скажешь, что веришь в эту байку насчёт прощения твоего родителя?
АНИРИ: Ну, это было бы слишком…
РИМОВАЛС: Так. И дальше?
АНИРИ: Всё я понимаю давно: баб у вас не хватает, а бабушке родить надо.
РИМОВАЛС (Резко): Он нравится тебе?
АНИРИ: Ты что! Ой, я… (смутилась)
РИМОВАЛС: То-то. Дело идёт к настоящей войне. Не с каким-то Гнусным врагом, а с… Поняла?
АНИРИ: Но мне-то что за дело?
РИМОВАЛС (Издевательски): Ах, тебе нет дела! Ну, ладно. Извини. (Оборачивается, будто бы уходя).
АНИРИ: Стой. (Римовался поворачивается к ней) Есть дело.
РИМОВАЛС: Так оно лучше. Ты уже выбрала… или всё ещё, как… цветок в проруби?
АНИРИ: Что такое прорубь?
РИМОВАЛС: В нашем климате их не бывает, но это к делу не относится. (С нажимом) К нашему делу.
АНИРИ: Я согласна.
РИМОВАЛС: Умница, девочка. Быть тебе… быть тебе…
АНИРИ: Говори же.
РИМОВАЛС: Быть тебе на хорошем месте. Даже очень хорошем.
АНИРИ: Э, да ты не виляй, раз уж на то дело пошло. (Подражая Римовалсу) Наше Дело.
РИМОВАЛС (Полуобнимая её): Будь умницей до конца…
АНИРИ: Что ты, что, мне сейчас нельзя… То есть можно, конечно, но всё-таки…
РИМОВАЛС: Я не тороплю с этим. Сначала – Дело.
АНИРИ: Я пойду до конца.
РИМОВАЛС (Теснее обнимая её): Мы пойдём вместе.
АНИРИ: Что я должна делать?
РИМОВАЛС (Начинает покрывать поцелуями её лицо, шею): Пустяки, пустяки, мелочь просто…
АНИРИ: Римовалс, что ты делаешь?
РИМОВАЛС (Продолжая): Ничего особенного, пустяки…
АНИРИ: Нас могут увидеть.
РИМОВАЛС: Тем лучше. Подумают, что я просто решил тебя трахнуть. Совершенно естественное и вполне принятое у нас дело…
АНИРИ: Потом, потом, давай действительно – о Деле.
РИМОВАЛС: Ах, эта материалистическая молодёжь! (Щекочет её)
АНИРИ (Смеясь): Римовалс, не дури!
РИМОВАЛС: Не обижай Бабушку.
АНИРИ: ???
РИМОВАЛС: Не отказывай нашему бедному замотанному государственными делами старичку. Ни в чём не отказывай. Даже – будь поближе к нему.
АНИРИ: Да, да, понимаю…
РИМОВАЛС: Чудно, ты просто прелесть. Будь к нему очень-очень близко. Так близко, чтобы в нужный момент… А?
АНИРИ: Да, да…
РИМОВАЛС: Старикашечка наш болтлив стал с годами, ну, а ты и это тоже… Для пользы нашего Дела.
АНИРИ: Я всё поняла.
РИМОВАЛС (Снова целуя её): Ах, какая же ты прелесть… Просто чудо… Я, кажется, не удержусь всё-таки…
 
Затемнение. Свет снова – на Бабушку и Римовалса, которые продолжают мирную беседу.
 
РИМОВАЛС: Познакомились, поболтали – ну и всё. Как положено – надо же знать, кто у нас в Квартире живёт.
БАБУШКА: Хитрец, хитрец! Сам, небось, глаз на неё положил!
РИМОВАЛС: Куда мне с моими хворобами! Это, сдаётся, тебе подарочек…
БАБУШКА (С деланным возмущением): Мне?! Что ты, милый!
РИМОВАЛС (Ребячливо): Покраснел, покраснел!
БАБУШКА: Да ну что ты, что ты…
РИМОВАЛС (Так же): Попался, попался! Клюнул на девчушку!
БАБУШКА: Да я и видел-то её пару раз, на приёмах.
РИМОВАЛС: Вот и соврал! Кто её сегодня утречком пораньше вызывал?
БАБУШКА (Улыбаясь – будто сдаётся): Ну, вызывал, вызывал, что уж я не человек, что ли, не мужчина…
РИМОВАЛС: Всё! За враньё с тебя фант! Та-ак… Погоди, что-нибудь придумаю… Так – лезь на стол, вешай связку бананов на уши и кричи: «Я – старый распутник». И руками хлопай!
БАБУШКА (Смеясь): Ах ты, негодяй, негодяй…
Лезет на стол, цепляет на голову связку бананов и кричит, хлопая руками, как крыльями:
- Я старый распутник! Я старый распутник!
Затемнение. Тревожный аккорд. Свет – на другую часть сцены, где мы видим свидание Бабушки с Анири, о котором говорил Римовалс.
БАБУШКА: Ну как – нравится тебе здесь?
АНИРИ (Нервно): Да, да, конечно, только…