каторжные занятия дали нам способность играть так же быстро, как играли наши учителя. Те, кто не прошел «горнило» музыкалок, тем не понять, что испытываешь, когда выходишь на сцену и играешь для публики, играешь в четыре руки (вдвоем на одном рояле или на двух роялях), аккомпанируешь настоящим певцам из областной филармонии или играешь концерт для фортепиано с оркестром. Ну, это так, лирическое отступление.
Так вот, на музыку собиралась просто с удовольствием. Меня там ждали любимые друзья-музыканты и душа рвалась к ним. А еще просто хотелось уйти быстрее из дома, так как очень боялась, что учительница придет выяснять причину пропуска учебного дня.
Вечером, вернувшись из музыкалки в отличном настроении, я вдруг поняла, что утреннее угрызение совести вновь вернулось. Теперь, уже до самого укладывания спать, я все прислушивалась: не слышны ли шаги учительницы за дверью. Уроки собралась сделать, оказалось, что не знаю задания, позвонить не могла, так как в то время, домашние телефоны были роскошью. Взяв денег по две копейки, я понеслась к телефону-автомату, которых было много, и все-таки выяснила задания.
У меня по телефону одноклассники интересовались, что со мной было, рассказывали, насколько была сложна контрольная. Я нагло врала, что в музыкалке был экзамен. В то время, детей посещавших музыкальные школы, было мало. Собственно, школ таких было мало, принимали они детей только на конкурсной основе, а обучение музыке было платным. Я платила десять рублей в месяц, при средней зарплате в шестьдесят рублей. Поэтому на нас «счастливых» смотрели «сквозь пальцы». Большинство из нас учились в общеобразовательных школах хорошо, а некоторые плохо, но если человек здорово играл на инструменте – его особо не заставляли зубрить.
Конечно, я не могу здесь передать того страха, который меня преследовал весь вечер «прогульного» дня. А еще вечером, когда у меня спрашивали, как прошел день, я постаралась изо всех сил стараться не врать, а переводить разговор на любые другие темы.
Прошла ночь! Утро наступило и надо идти в школу! Ужасней утра не было, но я пошла все-таки в школу. Валерка, считая меня уже своим человеком, радостно проорал мне приветствие и, раскачиваясь на качелях, предложил повторное прогуливание школы. Но мне хватило того вчерашнего переживания и страха, поэтому я прошла мимо него в полном молчании. Он вначале просто онемел, а потом бросил в меня палку и стал обзываться.
Характер у меня был довольно жесткий, благодаря дружбе с мальчишками (совсем не девчачий), поэтому, поняв, что в меня запустили палкой, я ее подобрала и просто, как мне показалось, даже не очень сильно, бросила в Валерика. Кинула и пошла в школу.
Как я была рада, что пошла опять в школу! Чему радовалась, особо не знаю. Мне было хорошо и спокойно сидеть на уроках, ходить на переменах в столовую и даже некоторые неприятности на уроке физкультуры, не могли омрачить моего состояния. У меня не было этого ужасного страха, этого ожидания неизвестности о том, что кто-то придет, расскажет, скажет…..
Но наказание меня настигло. Оно было даже не от учительницы (о прогуле так никто никогда и не говорил), оно вернулось бумерангом и поджидало меня в образе Валеркиной матери. Речь зашла о моей способности поражать далекие цели: брошенная мной палка, попала в цель! Видимо, в этот бросок я вложила все свои нервные переживания «прогулочного» дня, потому как, судя по громкому крику, который я услышала, уже выходя за пределы двора – палка попала точно в Валеру! Я даже не оглянулась – хотелось забыть день прогула.
Оказывается, в этой палке был гвоздь…. Палка, долетев до Валеры, этим гвоздем воткнулась в его ленивую голову. Меня стали ругать, а я стояла и …. Думала о том, каким образом, я все-таки попала в эту голову.
© Copyright: Марианна Никульникова, 2012
Свидетельство о публикации №212021801377
