Декада. ДЕНЬ ВТОРЫЙ. Мистерия восьмая

  Мистерия восьмая. 
 Сосредоточенная на внутри- и внепартийной жизни Сократа Фригодного  

  "Я, товарищи, очень понимаю, что этот так называемый Дисциплинарный Мониторынг сильно нам вдарил по нервам и надо еще какое-то время, чтобы все это осознать. Поэтому дан ной тематики я сейчас касаться не буду. А  хотел бы поговорить больше о том, что мы обсуждали из вамы вчера. Я, товарищи, унимательно прослушал все ваши рассказы и думаю, что на определенные факты могу пролить свет и, так сказать, расставить точки над "ё", где надо. Потому что был допущен целый ряд неточностей, искажающих, а кое-где даже и фальсифицирующих объективную реальность, данную нам у ощущениях. Слушайте же унимательно, потому что это все реализм и связано с историей моей персональной личной жизни. Всë, между прочим, самое-самое сокровенное, а именно - что касается нашей родной Народно-Популярной партии и нашей дорогой Дьяволиты Ультиматовны Измаильчук, с которыми у меня связаны и самый большой духовный подъем, и самое большое разочарование в моей многострадальной автобиографии.*  Родился я с любовию к науке, которую получил в наследство от своего покойного - Царствие ему Небесное! - родителя, Панаса Панасовича Фригодного. Тато с детства мне наказывали: "Учись, Сократ! Учоба сокращает нам до заветной цели тяжкий путь!". И даже имя Сократ наречено мне было как символ любови до науки в честь нашого великого вчоного из Древнего Рыма.  

Сократу Панасовичу нужно было сказать из "Древнего Мира", а не "Древнего Рима" или, на худой конец - из "Древней Греции"! (Сост.)   

   Правда, нужно сознаться, что особых способностей к наукам у меня как раз и не было. И окончив на "хорошо" и не очень восемь классов средней школы, тато решили отдать меня в медучилище, рассуждая (и справедливо), что на институт рассчитывать с нашими способностями и с нашими достатками не приходится, а тут, все-таки, уважаемая специальность фельдшер-акушер - тоже недалеко от науки и всегда свежая копейка в лице натуральных приношений от населения, особенно в сельской местности.  Но сельская местность меня-то как раз и не привлекала. И тогда я первый раз решил применить на практике метод научного анализа. Я себе сказал: "Сократ! а как бы это не попасть под распределение и не загудеть на село? - а чи не спробувать нам проканать через комсомол?". Поэтому сразу же, с самого первого курса я активно включился в общественную работу, которой, как вы помните, особенно старшее поколение, тогда было до фига. Посещал все собрания, все субботники и воскресники. Занимался шефской работой среди старушок. На праздники на демонстрациях таскал самые большие и самые заметные транспаранты... И меня заметили! Помню, как сейчас, вызывает меня наш секретарь парткома товарищ Мыкола Якович Штуцер (это в него такая фамилия была - товарищ Штуцер, как в Семена Никифоровича - товарищ Маузер, хотя он тоже, так само как Семен Никифорович, чистокровный украинец) - и говорит: - Товарищ Фригодный, мы тут посоветовались из нашим комсомолом - нам нравится ваш подход. Тут пришла разнарядка з райкома - нужен студент з техникума на позаштатного инструктора без отрыва. Думаем вас рекомендовать. Справишься? Не подведешь?  В меня аж дух перехватило. Ну, думаю, клюнуло!  И стал я сначала позаштатным, а потом, как закончил медучилище, штатным инструктором райкома. Сделал себе плоскостопие - в смысле, справку - чтоб не взяли в армию. И наступила веселая жизнь! Многие с вас наверное с ностальгией вспоминают нашу комсомольскую юность. И я, конечно, тоже много чего могу рассказать, но не буду. Скажу только, что карьера моя развивалась нормально. Вступил в партию. Закончил ВеПеШа .    

ВеПеШа (ВПШ) - Высшая Партийная Школа. В старое время суррогат высшего образования для особо одаренных партийцев (Сост.)   

   Но судьба моя, наверно, так была написана на небесах, что без науки все-таки мне было невозможно. Случилось, что совершенно случайно мне поручили, чтобы я курыровал от комсомола обществом "Знание", и скоро я там у них стал своим человеком. Мне нравилось курыровать этой работой, нравилось, когда на лекцию собирают людей, в основном старичков и старушок, что-то им такое рассказывают, а в конце какой-нибудь дотошный старый передовик начинает задавать лектору вопросы типа: "А скажите, уважаемый товарищ лектор, от з точки зрения нашей передовой науки, чи есть ли жизнь на Марсе з Венерою?". А другие старички и старушки при этом почему-то перемигиваются да подхихикивают.  Скажу вам, что и меня тоже пару раз посылали читать лекции - кто-то там из штатных заболел. Сначала я волновался, но неожиданно у меня это дело пошло так хорошо, что начали приходить благодарности. А тут скоропостижно, после одной выездной лекции, прямо непосредственно на товарищеском ужине скончался старый председатель. И меня выдвинули, как бы временно, на руководство областным обществом "Знание". Но, как известно, ничего не бывает более постоянного, нежели временное, и это вже был большой успех. "Сократ, - сказал я себе тогда, - ты - вже большая номенклатура! Успех надо закреплять научными трудами". И тогда я составил научно-популярную брошуру - "Занимательная проктология". Правда, давалась она мне со скрыпом. Пришлось поковыряться в литературе. И ... ну, в общем, помогли.  Из угла раздался громкий смех Фени:  - Ой, я вже не могу, держите меня! Сократ Пифагорович! Занимательная - что?! Поковыряться - где?!! Ну, ты в нас просто шнобелевский лауреат! Послушайте, я сейчас по-быстрому супер-анекдот расскажу на эту тему. Не боись, Шура (это было сказано в сторону Александры Валерьяновны), я в темпе!  Все уже привыкли, что, во-первых, Феню не остановить, а во-вторых - с ней не соскучишься. Поэтому ее уже никто и не останавливал, а даже наоборот - с нетерпением ждали новой хохмы.  - Значит так. Приходит до врача бабушка-старушка и говорит: "Посмотрите, доктор! У мине шо-то в жопе нехорошо." А доктор так, знаете, грустно посмотрел на нее и говорит: "Эх, бабушка! Подумай сама своей головой: ну шо там - у тибе в жопе - может быть хорошего?". Вот это и есть "Занимательная проктология", да, Сократ?! - Феня, не выдержав, еще раз громко, от всей своей души рассмеялась.  Общество, разумеется, тоже прыснуло со смеху в кулак.  - Далеки же вы от науки, Феня! - обиделся Сократ Панасович. - Страшно далеки! То и не рекомендовал бы вам так вже сильно смеяться. Потому что, до вашего сведения, что моя брошура пользовалась большим успехом, и особенно как раз именно, что среди старушок. И, до вашего сведения, я уже начал подумывать, а не составить ли мне что-нибудь занимательное про урину или, там, про кал, потому что чувствую, что и эта тема тоже пойдет!  При этих Сократовых словах уже не только одна Феня, а все общество, включая даже мрачную Светлану, не выдержало и разразилось таким гомерическим хохотом, что у входа в гостиную возникли удивленные и озадаченные физиономии дежурных Персоналодонтов и Кураторозавров. С большим трудом удалось Голове-Александре, и то лишь благодаря активной поддержке Петра Кондратовича, установить хоть какое-то подобие порядка. Сократ же Панасович, поглядев с грустным осуждением на борющееся со смехом общество, терпеливо подождал исхода этой титанической борьбы (положительного для него и отрицательного для смеха), после чего продолжил свое повествование:  - Передо мною вже открывались определенные горизонты, но тут - бац! - случилась Великая Августовская Революция - и все пошло кувырком. "Знание" ликвидировалось. Комсомол ликвидировался. Самые шустрые мои друзья-комсомольцы и подруги-комсомолки позахватывали, кто шо успел - кто туризм, кто пионерлагерь, а кто - даже завод или банк. Но мне не досталось ничего. Я был далек от этого - не в добрый час ушел из комсомола в "Знание". Хотелось, конечно, захватить мединститут или больницу, чтоб по специальности, но их пока не приватизировали.  Думал-думал: что делать? кто виноват? с чего начать? Вижу, что время дурноватое, народ нервничает, лезет в политику и на этом можно наварить. И решил я создать партию на базе областного общества "Знание". Думаю, главное - зарегистрировать, а там пойдут членские взносы и - на жизнь хватит. А дальше - как карта ляжет. Потому что я очень сильно не хотел возвращаться до амбулатории и до практической медицины в лице фельдшера. В то время, да и сейчас тоже, не то что такие кадры как я, а даже классные хирурги и даже сами гинекологи! - и те только лапу сосали. А партий сейчас, в нашу демократическую эпоху, можно создавать сколько влезет. Главное, чтобы броско и так, знаете, солидно звучало. Поэтому название играло очень большое значение. Я долго размышлял именно над названием. Сначала хотел назвать ее Партией Знаний, потому что сидели-то мы в обществе "Знание". А потом сообразил: ну какой дурак в такую партию вступит? Никакой! И как-то само собой в голове, как искра, вспыхнул красный транспарант:  Народно-..., Народно-..., Народно-Популярная!!! Это значит - популярная среди народа!! А значит - среди масс!!  Этот интуитивный прорыв до истинного названия партии тоќже, товарищи, был как-то связан с наукой. Ведь где-то в голове - там, внутри, у мозгах подсознательно вертелось что-то научно-популярное - оно осталось как генетическая память про руководство обществом "Знание". Но в моем сознании оно вже трансформировалося как народно-популярное!  Вот так, товарищи дорогие, чтобы вы чотко себе представляли, откуда на самом-то деле происходит Народно-Популярная партия и кто является ее истинным основателем, а не придуманным, и организатором и вдохновителем всех ее побед на нашем политическом горизонте.  Да! Это был я, Сократ Фригодный - первый Генеральный секретарь Народно-Популярной партии, без которой - признаемся честно! - наша национальная Элита вже даже и не Элита вовсе, а так - неодушевленная абстракция. К сожалению, многим сейчас это не по нраву, а как кость у горлянке и они даже норовят замалчивать данный неоспоримый исторический факт, лживо фальсифицируя тем самым историческую правду.  Но, товарищи, продолжаю.  Времена тогда были бесшабашные и партию можно было зарегистрировать практически за бутылку, что я и сделал безо всяких капиталовложений. Тем более, что на регистрации в областном Учреждении сидел мой сосед - Зяма Рабиновченко. Он потом стал политтехнолог-консультант и немало мне помог своими разумными советами и глубокой эрудицией во всех вопросах, особенно там, где кого-нибудь надо надурить. Именно, товарищи, тогда мною были выстраданы знаменитые наши партийно-политические лозунги: "Народу - Популярность!", "Популярность - Народу!" и "Хай Живе* Народная Популярность!".  Все, в целом, вроде бы развивалось ничего. Но я чотко понимал, что держать целую политическую партию в городе Хасриловцы, хоть это и областной центр, было абсурд. Нужно было во что бы то ни стало пробиваться в столицу, а денег не было. И вот тогда-то у меня и состоялся исторический разговор с консультант-политтехнологом Зямой Рабиновченком. Он мне как-то, по пьянке, говорит:  - Сократ, я