Повесть о нашем человеке. Гл.16-20

количество оставшейся четырёхзвёздной пьяни, налил, экономя, половину рюмки, согрел, повертев в ладонях, выпил, занюхал лимоном и только тогда ответил, кривя мокрые губы в саркастической усмешке:
- Такая до гробовой доски не успокоится, в могиле будет дёргаться от неутолённой мести. – Опять ткнул вилкой в отбивную, не желая пачкать холёных пальцев косточкой, приготовил было нож, но снова отложил и то, и другое. – Паскуда, обнаглев, влезла в постель к отцу. У неё абсолютный дефицит какой-либо совести и просто элементарного стыда. А ещё болтают, что наши чекисты – рыцари совести. – Он всё же откромсал кусочек отбивной, сунул в рот, медленно зажевал. – Стерва,  хочет с помощью отца выковырнуть меня со второго этажа нашего общего загородного дома. Ты там был, знаешь, о чём речь.
- А дочь? – Виктор Сергеевич спокойно, не вникая в чужие эмоции, расправлялся  с отбивной, старательно подбирая и картофель, и зелень.
Марат опять отложил вилку, оставив в руке нож, как будто приготовившись защищаться.
- Женщины объединились, щедрые подарки и ложь с той стороны уничтожили нашу с дочерью дружбу.
- Тогда уйди сам, что тебя там держит? – посоветовал бездомный холостяк, справившись с отбивной. – Негде больше жить?
- Держусь из принципа. – В бутылке ещё убыло. – Приятно видеть, как она бесится. А жильё? Есть у нас с матерью квартирка на 160 квадратиков, достаточно и для нас, и для сестры.
Виктор Сергеевич допил «Фанту» и стал соображать, как смыться до тех пор, пока бутылка опустеет, а беспокойный маратов язык окончательно размягчеет.
- Мать, небось, переживает больше всех?
Сын коротко усмехнулся, пососал маслину, грязно выплюнув остатки в салат.
-  Смирилась, знает, что недолго ей быть миллионершей. Прорвётся козёл в мэры и выставит за дверь, да ещё постарается голенькой, а пока нельзя портить имидж в предвыборной драчке. Но у него ничего не выйдет. Уже есть парочка злющих на него адвокатов, кое-какие документики готовы, наполовину обчекрыжим пархатого жида, придётся молодым швориться под коротким одеялом. – Любимый сын опрокинул ещё пол-пузанчика за будущий полюбовный раздел. – А мы заживём! Мать меня любит. Вот, её подарок, - любимец матери приподнял ладонь и пошевелил мизинцем, поиграв перстнем. – Проиграю сегодня, как пить дать! Нет настроения. Хотя… игра тем и хороша, что непредсказуема. Обещано затащить двух жирных «Германов», будет кого облапошить. Может, к этому ещё пара перстеньков добавится, - обрадовавшись радужной перспективе, не удержался и ляпнул в открытую, по-пьяни: - Это ему, фатеру, захотелось прихапать музеишко вместе с землицей.
- Вот как! – не удивился Виктор Сергеевич, удивившись лишь тому, что не удивился. – Ладно, мне пора к мэру.
- Ползи, - разрешил окосевший подельник. Взгляд его стал мутным, движения рук вялыми, размашистыми и неуверенными, был он сейчас для Виктора Сергеевича предельно чуждым и омерзительным. Прикинув по меню, сколько они проели-пропили, отдал проходящей мимо, в общем-то, не такой уж несимпатичной официантке плату с надбавкой и прошёл к стойке минибара, где колдовал, не доливая и разбавляя не тем, хозяин. – Я расплатился за обоих, этому, - кивнул, не оборачиваясь, - за мой счёт ничего не давайте, хотя бы и шумел. Учтите, что своих денег у него нет. До свиданья, - и быстро вышел, успев услышать громкий требовательный призыв нищего сына миллионера:
- Хозяин! Босс!
Выйдя, коротко и глубоко вздохнул и сильно выдохнул, как будто избавляясь от нечистот общения с бывшим когда-то неразлучным приятелем. Захотелось пройтись и прийти в себя, ещё раз обдумать и разговор с Верой, и афёру со взяткой.
- Надо она мне? – спросил себя вслух, и сам себе ответил: - Нет! – Побыть одному с нелёгкими запутанными мыслями, однако, не удалось: то и дело подходили какие-то подозрительные личности – чуваки и чувихи, потрёпанные ватники и замусоленные бомжи, и все с деланной извинительной улыбочкой на наглых лицах лезли с одной и той же просьбой: «Закурить не найдётся? Сигареткой не угостите?». Пришлось спасаться в автобусе и отправляться в объятия дивана.
Посредник с той стороны позвонил с той стороны через два дня.
- Господин советник, не желаете ли побрекфастить?
- Иду, - коротко уведомил посредник с этой стороны и стал почему-то приводить в порядок стол, передвигая настольные причиндалы в надлежащее им нерабочее место, а перед уходом оглядел кабинет так, как будто ему не светило возвратиться сюда, а темнил другой кабинет, зарешёченный.
Уголовник в кафе был сегодня в хэбэшной робе и в мрачно-радужной майке с крупной золотистой маркировкой на груди: «МАЧО-БОЙ», сделанной не иначе как в дальних Люберцах. Он не встал и руки не подал – лишнее между повязанными делом подельниками.
- Что прикажете заказать? – поинтересовался деланно елейным голосом, смоченным каким-то тёмно-красным пойлом, оставшимся ещё в четверти фужера.
- Где? – опять коротко спросил, нервничая, Виктор Сергеевич, оглядывая пространство вокруг ненадёжного напарника.
- Присаживайся, - Марат построжел, - не привлекай внимания. - В чемоданчике у ноги.
- Все? - удивился взяточник малому размеру тары, присаживаясь к столу боком и разглядывая потёртый чемоданчик.
Марат усмехнулся.
- Похоже, ты ни разу не видел серьёзных денег, несмотря на хлебную должность. Тоже, как и хозяин, не берёшь по дурости?
- Дай мне, - поднялся высокопоставленный дурень.
- Бери, - Марат небрежно подвинул миллион ногой. – Там и документы, которые должен затитуловать голова. Принесёшь их потом сюда незамедлительно. Деньги потом будете считать. Ясно? И без глупостей! – пригрозил зло. – Пожалеешь!
Возвращаться потом в кафе из крепостного здания мэрии Виктору Сергеевичу не хотелось, и он предложил другой вариант.
- Пойдём, подождёшь в моём кабинете.
Подельник не возражал.
- Ещё лучше, ещё надёжнее.
Дошли без проблем: опытная вахтёрша намётанным взглядом определила чужака как нужного клиента для своего и даже не спросила ксивы, а вот последующий проход Виктора Сергеевича с ценной ношей к кабинету ожидающего мэра чуть было не стал провалом хорошо продуманной операции, как, впрочем, часто случается и почти всегда в самом начале дела по воле непредвиденного случая. Он почти донёс и чемоданчик, и себя, замлевшего от страха, когда навстречу вышел вице-мэр и, поравнявшись, улыбаясь, спросил по-свойски:
- Что это вы, Виктор Сергеевич, какой-то напряжённый, словно несёте бомбу? – внимательно оглядел компактный футляр, удобный для приличного тротилового эквивалента.
Террорист усилием воли сумел согнать страх с лица пониже к ногам и нашёлся даже пошутить в тон сметливому товарищу:
- Да не мешало бы хорошенько тряхнуть наш паутерий, и никто даже не пожалел бы жертв.
Вице понимающе хохотнул, соглашаясь.
- Вы правы: никто! Разве только некоторые родственники, которым ничего не досталось по завещанию.
И опять шахидист нашёлся, что ответить, сглаживая подспудную подозрительность потенциальной жертвы.
 - Ничего, они утешатся приличными компенсациями, - и оба посмеялись над дешевизной непредсказуемых судеб.
- Да, вы опять правы: сам по себе ты нужен только себе, - и они, довольные, разминулись целёхонькими. Правда, для подстраховки Виктор Сергеевич ещё помедлил, демонстративно поставив ногу на чемоданчик и перешнуровав зашнурованный ботинок, дожидаясь, когда пощажённый вице-покойник исчезнет в кабинете Прокопчука, и только тогда прошмыгнул в предбанник главы.
- Мне назначено, - бросил, не останавливаясь, строго Анне Ивановне, услышав запоздалое вслед:
- Проходите.
И вот, наконец-то, он у главного фигуранта коррупционного дела, спокойно выжидающего, когда принесут миллион на блюдечке, ничуть не беспокоясь, скольких мучений это стоит помощнику. Добровольный посредник, ненавидя в эту минуту взяточника всеми фибрами страдающей души, плюхнулся без разрешения на стул ближе к мэру, запрятав чемоданчик под стол заседаний впритык к столу шефа, еле отодрав при этом липнущие пальцы от его взмокшей ручки. Сцепив руки на столешнице, чтобы не дрожали, опять коротко и нервно вздохнул.
- Есть! – Малышкин удовлетворённо откинулся на высокую спинку подвижного кресла. - Считал? Не надули?
- Нет, не считал, - растерянно произнёс доверчивый помощник. – Сейчас, - только успел, неловко изогнувшись, наклониться, чтобы вытащить преступную казну, как дверь кабинета с шумом распахнулась и внутрь ворвались трое: два плотных молодца в потёртых джинсах, одинаковых теннисках и лёгких куртках, а следом… вчера ещё упомянутая всуе Эльвира в полной угрожающей форме.
- Всем оставаться на местах! Не двигаться! – скомандовала чересчур громко и устрашающе. Один из сопровождавших заученно замер у входа, а второй тоже без подсказки прошёл к окну, чтобы кто-нибудь не сиганул со второго этажа и не разбился бы насмерть, предпочтя ужасную смерть позору. Но таких не оказалось. Один, правда, рискуя жизнью, решил всё же выпрямиться из неудобного положения и обратиться лицом к строгой командирше группы захвата. – Вы арестованы при передаче и получении взятки в особо крупном размере. – Она села напротив Виктора Сергеевича, раскрыла блестящую целлофаном планшетку, вытащила объёмистый блокнот с отрывными листами, нажала на курок золотисто-чёрной авторучки, выстрелив металлическим наконечником стержня и обратилась к старшему:
- Фамилия, имя, отчество? - Малышкин не стал их скрывать. - Должность? – и на это получила правдивый ответ. – Вы? – повернулась к младшему. – Фамилия, имя, отчество?
- Тургенев Иван Сергеевич, - не постеснялся наглец, достойный её бывшего муженька, присвоить славу давно упокоившейся русской литературной славы.
- Та-а-к! – уставилась фурия, зло сверкая прищуренными ледяными глазами на попавшегося в её сети  и трепыхающегося от бессилия махинатора. – Учтите: неверными ответами, запутывающими следствие, вы усугубляете вину, и без того достаточную для строгого уголовного наказания. Начнём ещё раз: ваши… - но и новому, более удачному началу допроса строптивого преступника не суждено было сбыться – помешал ещё один, желающий принять участие в занимательной драме. Сообразительная женщина Анна Ивановна, не растерявшись в отличие от мужиков, вызвала главного прокурора города, и тот не замедлил явиться, побоявшись потерять вместе с проштрафившимся мэром и обещанную квартиру в новом доме для старшей дочери, оформленную по внеочередному списку детдомовских выпускников-сирот.
- Что у вас тут? – блюститель законов уселся особняком в торце заседательского стола, зафиксировав всех внимательным взглядом холодных неподкупных глаз, отливающих наказуемым металлом, и аккуратно пригладил широкой прихлопывающей ладонью седой вышинский бобрик. – Кого застукали?
- Да вот, - показала следовательница кивком на мэра и для большей официальности зачитала с блокнота, как будто не знала застуканного: - Малышкин Тимур Эдуардович, задержан с поличным в момент получения крупной взятки.
- Как это задержан? – возмутился Плевакин. – Без санкции прокурора?
Эльвира улыбнулась, прощая себе небольшую процессуальную вольность.
 - Вот вы и дадите её сейчас: факт налицо. – Прокурор раздумчиво почесал