Глава 61
БОРДЖИА
Рано утром Паоло улетел в Рим с новым поручением Уицрик. Будучи прелатом Ватикана, он имел доступ в кабинеты, закрытые для посторонних, к тому же папские архивы Апостольской библиотеки также были доступны далеко не для всех. Уицрик дала четкие инструкции на предмет исследования: во-первых, ему предстояло сделать подробный анализ деятельности пап, в частности, установить причастность Борджиа к скандалам, которые не только окончательно подорвали моральный авторитет папства, но и способствовали приближению Реформации и расколу вселенской церкви; во-вторых, спрогнозировать тенденцию дальнейшего развития института папства в современных условиях.
Паоло понимал — для того, чтобы сделать отчет на несколько страниц, ему придется перелопатить уйму материала. Аналитический анализ всегда трудоемкий и требует профессионализма, поэтому сразу после приезда он погрузился в работу, начиная с самих истоков.
По преданию, папская власть была учреждена Иисусом Христом и вручена апостолу Петру, преемниками которого являются епископы римские — так называемое учение о преемстве Петра. В Евангелии говорится, что Иисус произнес следующие слова: «...ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах».
Согласно современному католическому вероучению, папу отличают от остальных епископов присущие только ему одному непогрешимость (infallabilitas) и первенство юрисдикции (primatus iurisdictionis). В данном случае имеется в виду непрогрешимость церкви в провозглашении учения о вере и нравственности, сообщенного ей в божественном Откровении, тем самым признается, что официальное учение церкви всегда истинно. Но Паоло должен был исследовать, насколько непогрешимыми были сами папы, облаченные не только духовной, но и светской властью перед Богом и людьми.
За две тысячи лет истории Ватикана не все страницы были белыми и не все папы римские — праведниками. Среди тех людей, которые должны были служить примером для миллионов, были узурпаторы, развратники, торговцы индульгенциями и разжигатели войн. На протяжении веков папский престол находился в центре европейской политики, и те, кто носили мантию, зачастую пользовались всеми возможными, не всегда честными методами политической игры. Да и представления об эталоне добродетели со временем претерпели существенные изменения. На самом деле Ватикан скрывает очень много тайн: от любовниц и незаконнорожденных детей пап до развратных оргий, от укрывания преступников до убийств. Те, кто призван был служить эталоном если не совершенства, то праведности и элементарной честности, стали воплощением человеческих пороков, обретших чудовищные размеры.
После тщательного анализа Паоло выделил десяток самых нечестивых пап, пальму первенства среди которых одержал Александр VI (1492–1503), в миру Родриго Борджиа. Имя Александр было избрано с намеком на великого завоевателя, что сразу определило амбиции нового папы на светскую власть. О нем слышали даже те, кто к религии не имеет абсолютно никакого отношения. Это — второй папа из рода Борджиа, первым был дядя Александра — Каликст ІІІ (1455–1458 ), в миру Альфонсо ди Борджиа, запомнившийся реабилитацией Жанны д’Арк, а также организацией крестового похода против турок, захвативших в 1453 году Константинополь.
Итак, предмет дальнейшего исследования был выбран вполне заслуженно. Папа Александр VI, 214-й по счету, — самый аморальный из всех 266 пап, пребывающих на престоле за все время существования папства. Удивительно, насколько грешна его жизнь без оглядки на принятое духовенство. О его беспринципности, пошлом разврате и гадких интригах знал весь мир. Даже на святой престол Родриго взошел в результате безнравственного подкупа, позже некоторые должности доставались людям за конкретную сумму денег либо за заслуги, что имеет свой термин в церковном лексиконе — симония. Скандалы, сопровождавшие его одиннадцатилетнее господство в Ватикане, сильно подорвали моральный авторитет папства, что приблизило начало Реформации.
Паоло с утра до ночи просиживал в архивах Апостольской библиотеки, стараясь восстановить тайные страницы жизни не только самого одиозного из пап, но и самого выдающегося.
В 1456 году, в двадцатипятилетнем возрасте, испанец Родриго Борджиа начал свое восхождение к вершинам власти, купив себе место кардинала. Впоследствии он был назначен генералиссимусом папского войска, вице-канцлером папы, что сделало его самым влиятельным человеком в Риме после святого отца.
По канонам красоты того времени он обладал импозантной внешностью, был обаятелен, необычайно красноречив, в нем удачно сочетались красота и ум, что в жизни встречается довольно редко. К тому же очень богат, а это важно во все времена. Он мог похвастаться большими связями, поддерживал дружеские отношения со старинными дворянскими родами, влиятельными семьями Рима, что мало кому удавалось. В довершении портрета он был выдающимся политиком, стратегом и дипломатом. Под эгидой папы делалась мировая политика. В год, когда он стал папой, Колумб открыл Америку и Александр VI вмешался в спор между испанцами и португальцами о разделе сфер влияния. В результате был подписан Тордесильясский договор, уточнявший линию раздела, установленную годом ранее буллой римского папы «Intera caetera».
Александр VI поделил земли одним росчерком пера и, таким образом, предотвратил губительную войну на море. В качестве благодарности папа получил золото, привезенное на первых кораблях из Нового Света. Это золото до сих пор украшает своды церкви Санта-Мария-Маджоре в Риме, на которых изображен герб Борджиа.
Человек решительный во всех отношениях, Александр не стремился обуздать свой сексуальный аппетит, несмотря на то, что надел красное облачение. В этом он был не одинок, ведь обет безбрачия противоречит природе. В Риме не было кардинала, который не обзавелся бы любовницей и детьми, все они вели тайную светскую жизнь. И, конечно, у Александра было много детей и довольно много любовниц. Папа Борджиа уже после интронизации перевез ближе к себе Ваноццу деи Каттанеи, которая подарила ему троих детей и с которой он прожил четырнадцать лет, а позже завел и еще одну любовницу — Джулию Фарнезе. Помимо этих женщин, у Александра VI было несчетное количество куртизанок. Промискуитет папы не имел границ.
XV век — апогей итальянского Возрождения, расцвет всех искусств: живописи, литературы, музыки, архитектуры и скульптуры. Время, когда талантливейшие люди ознаменовали блистательное торжество духовного начала человека. Одна семья будет преобладать в культурной жизни той эпохи. Хотя, как ни удивительно, эта же семья, которая покровительствовала великому мировому искусству, станет также самой порочной и загадочной в истории. Имя этому пороку — Борджиа.
Есть известное выражение: Roma caput mundi (Рим — глава мира).
В 1500 году его перефразировали: Roma caude mundi (Рим — хвост мира). На смену Средневековью пришло новое, открытое миру общество. В это время стало возможным многое из того, о чем раньше страшно было даже подумать. Можно было быть глубоко верующим человеком, но в повседневной жизни закрывать глаза на то, что предписывает вера. В эпоху Ренессанса необузданные страсти сочетаются с крайне утонченным образом жизни. Искусство достигает своего наивысшего расцвета, возврат к античности приводит к тому, что люди наслаждаются жизнью во всех ее проявлениях. Куртуазность неимоверным образом сочетается с жестокостью, дворяне уничтожают друг друга в надежде стать новыми Цезарями. Это было экстремальное время, полное любви и насилия, света и тени.
Рим эпохи Возрождения — это столица христианского мира и одновременно мировая столица проституции. Его называли городом женщин, потому что в Риме бедные девушки и женщины могли многого добиться, становясь куртизанками. Девушки со всей Европы устремлялись в Рим. Куртизанки и члены их семей составляли 10 % населения древнего города. Они вели очень свободную жизнь, вызывая восхищение окружающих.
Впервые понятие «куртизанка» встречается в конце XV веке в так называемых Liber nataro — записках Йохана Букхарта, церемониймейстера папы. Сегодня уничтожено все, что напоминает о золотом веке римских куртизанок. Многие из их клиентов были епископами, кардиналами, даже папами. Об этом прекрасно знали в Ватикане. Нужно быть детективом, чтобы раздобыть немногие дошедшие до наших дней доказательства. Паоло нашел список куртизанок-налогоплательщиц. Он знал о таком налоге из литературы, но, чтобы найти его в архиве, ему понадобилось несколько недель. Этот налог платили только состоятельные, настоящие куртизанки. Но и здесь виден был социальный разрыв в положении тружениц невидимого фронта. Некоторые платили по пять, некоторые — по сто скудо. По тем временам — это огромная сумма, целое состояние, которое простые смертные не могли заработать за всю свою жизнь! У Александра VI, который привечал куртизанок в Риме, была скандальная репутация. Он умудрился даже зарабатывать на этом. От имени папы чиновники пополняли кассу Ватикана, раздавая лицензии на открытие развлекательных заведений. В одном из документов Паоло обнаружил жалобу благочестивого современника, в которой тот сокрушался, что на улицах города неимоверно выросло число сутенеров и куртизанок.
Метрессы и куртизанки, тайная власть которых была неоспорима, так или иначе увековечены в истории Рима. След метресс прослеживается даже в Ватикане. Каждый раз, приезжая в Рим, Паоло посещал Собор Святого Петра — одну из главных святынь католического мира. Только сам папа и еще несколько кардиналов могут служить мессы здесь, в самом сердце собора. Но мало кто знает, что у главного алтаря, в месте, скрытом от посторонних глаз, находится скульптура женщины. Ватикан предпочитает не раскрывать ее тайну: женщина, чей облик увековечен в этой статуе, делила ложе с папой римским. Имя ее — Джулия из старинного рода Фарнезе.
В римское светское общество пятнадцатилетнюю красавицу ввел ее брат Алессандро. Он решил использовать красоту Джулии как разменную монету в своих далеко идущих планах. Именно с именем Джулии связан взлет семьи Фарнезе. Все началось на празднике в доме у одного знатного господина, нрав и распущенность двора которого повергли невинную провинциалку в шок. Это был кардинал Родриго Борджиа. У входа в зал он увидел юную Джулию. От ее сияющей красоты, напоминающей совершенные творения античности, у него так же радостно забилось сердце, как от бокала ароматного вина. Никто не предупредил Джулию, что в этом месте, где предаются чувственному пороку, ведутся переговоры о ее свадьбе.
На замечание юной красавицы, что это тяжкий грех, кардинал невозмутимо заметил: «Да, но иначе было бы скучно».
Джулию выдали замуж без ее согласия — браки в то время совершались по взаимной выгоде, а не по любви. Свадьбу отмечали во дворце опекуна жениха — кардинала Борджиа. Именно он был инициатором этого брака — тот, о котором говорили, что он могущественнее самого
61. Здесь необходимо коснуться воспоминаний, еще в сто раз более мучительных для немцев. Немцы лишили Европу последней великой культурной жатвы, которую могла собрать Европа, — культуры Ренессанса. Понимают ли наконец, хотят ли понять, что такое был Ренессанс? Переоценка христианских ценностей, попытка доставить победу противоположным ценностям, благородным ценностям, при помощи всех средств, инстинктов, всего гения... До сих пор была только эта великая война, до сих пор не было постановки вопросов более решительной, чем постановка Ренессанса, — мой вопрос есть его вопрос: никогда нападение не было проведено более основательно, прямо, более строго по всему фронту и в центре! Напасть в самом решающем месте, в самом гнезде христианства, здесь возвести на трон благородные ценности, я хочу сказать, возвести их в инстинкты и глубокие потребности и желания там восседающих... Я вижу перед собой возможность совершенно неземного очарования и прелести красок: мне кажется, что она сверкает всем трепетом утонченной красоты, что в ней искусство действует так божественно, так чертовски божественно, что напрасно мы искали бы в течение тысячелетий второй такой возможности; я вижу зрелище, столь полное смысла и вместе с тем удивительно парадоксальное, что все божества Олимпа имели бы в нем повод к бессмертному смеху, — Чезаре Борджа папа... Понимают ли меня?.. Это была бы победа, которой в настоящий момент добиваюсь только я один: тем самым христианство было уничтожено! — Но что случилось? Немецкий монах Лютер пришел в Рим. Этот монах, со всеми мстительными инстинктами неудавшегося священника, возмутился в Риме против Ренессанса... Вместо того, чтобы с глубокой благодарностью понять то чудовищное, что произошло, — победу над христианством в его гнезде, он лишь питал этим зрелищем свою ненависть. Религиозный человек думает только о себе. — Лютер видел порчу папства, в то время как налицо было противоположное: уже не старая порча, не peccatum originale, не христианство восседало на папском престоле! Но жизнь! Но триумф жизни! Но великое Да всем высоким, прекрасным, дерзновенным видам!..
И Лютер снова восстановил церковь: он напал на нее... Ренессанс — явление без смысла, вечное напрасно. — Ах, эти немцы, чего они уже нам стоили! Напрасно — это всегда было делом немцев. —
Реформация, Лейбниц, Кант и так называемая немецкая философия, войны за «свободу», империя — всякий раз обращается в тщету то, что уже было, чего нельзя уже вернуть назад... Сознаюсь, что это мои враги, эти немцы: я презираю в них всякого рода нечистоплотность понятия и оценки, трусость перед каждым честным Да и Нет. Почти за тысячу лет они все сбили и перепутали, к чему только касались своими пальцами, они имеют на своей совести все половинчатости — три восьминых! — которыми больна Европа, они имеют также на совести самый нечистоплотный род христианства, какой только есть, самый неисцелимый, самый неопровержимый — протестантизм... Если не справятся окончательно с христианством, то немцы будут в этом виноваты...
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»
