Поздно ночью вернулся выпивший канадский муж. Благо, просто лег рядом и уснул, без приставаний. Я не хотела ощущать его присутствие, и поэтому закрыла глаза в надежде воссоздать образ капрала Макдональд в памяти. Вот строгий взгляд, вот чуть выбившийся из прически локон, вот мягкий поворот головы, едва уловимая улыбка… Кейт не улыбалась на экране, но у меня невольно возникали ассоциации с реальной Кейт, той, что там, у здания театра, пять лет назад, держит меня за руку и просит, чтобы я выполнила обещание… Я заснула и мне всю ночь снился ее голос.
- Я хочу в театр!
- Что за заявочки в три часа ночи, Дина? – мой канадский муж проснулся от моего громкого заявления и попыток его растолкать.
-Я хочу в театр! А для этого ты должен заказать билеты!
- Милая, а почему это до завтра не может подождать? Пока ты будешь на конференции, я поищу, что можно посмотреть.
- Я знаю, что я хочу посмотреть!
Муж обреченно сел в кровати, понимая, что я не дам ему сегодня выспаться. Достал свой нетбук со столика, вошел в Интернет, набрал адрес гугла и очень грустно спросил:
- Что именно?
Мне стало его, даже, жаль. Ровно на пару секунд. Как он может жить с таким психом, как я?
- Все, что угодно. Только с Кейт Фармер.
Кенни что-то набрал в поисковике.
- Завтра, в королевском театре «Александра» состоится премьера пьесы с Кейт Фармер. Пьеса называется…
- Неважно… Закажи билеты. Пусть доставят завтра днем. Мы идем…
Успокоившись, я улыбнулась, поцеловала мужа, отвернулась и уснула. Мне снилась капрал Макдональд, только почему-то смешная и с косичками...
Конференция.
Конференция – это повод выспаться. Я всегда так считала. Здравые мысли, которые обычно рождаются в спорах, отсутствовали по одной простой причине: споров не было. Одни молча выслушивали других, аплодировали, шли на их место, высказывали там свои высоко научные мнения, и цепочка продолжалась. У меня возникла странная ассоциация с конвейером. Дошла очередь и до меня. Мне было не до выступления, откровенно говоря, поэтому я вышла к трибуне в надежде побыстрее оттуда уйти и отправиться на поиски диска с фильмом. Но не тут-то было. Меня объявили с помпой. Конечно, я же гостья из далекой, экзотической Украины. Тему моего доклада пришлось оповестить самой:
- Постмодерное мировоззрение и его проявление в…, - логическим завершением этой фразы было бы «… в литературе», так как это было заявленное название моей статьи. Но логика у меня в тот момент отключилась вместе с мозгом. Я глазами поймала в зале знакомое лицо. Кейт. Она сидела в заднем ряду, заметила, что я смотрю на нее, поэтому улыбалась на все тридцать два своих прекрасных зуба, то и дело, пытаясь спрятать улыбку за программкой. Я почувствовала, что краснею. Все это происходило в доли секунды, пока я говорила название статьи, где-то между словом «проявление» и сочетанием предлога с существительным, которое я еще не произнесла. Мне же казалось, что время замедлилось, а все вокруг двигались плавно и спокойно, словно находились в каком-то вязком веществе. Наконец, я назвала это пресловутое существительное, даже два существительных, но по какой-то странной причине оно оказалось абсолютно ни тем, которое все ожидали услышать, - … в восприятии кинематографа.
После этой фразы меня понесло, как Остапа Бендера из «12ти стульев», чем я повергла в изумление всех присутствующих и Кейт в том числе. Я рассуждала о том, что постмодерное мировоззрение проявляется не только в сюжете различных фильмов, но еще и в подборе актеров. Иногда в незначительных эпизодах играют люди настолько гениальные, что потом главные актеры становятся на их фоне безликой массой. Из этого, соответственно, вытекает, что из-за эстетического шока, который может произвести трехминутное появление незначительного персонажа на экране, оценка фильма кардинально меняется и позже зритель может вернуться к просмотру только из-за актера, который сыграл эпизодическую роль. С одной стороны, это только доказывает гениальность артиста, с другой подвергает сомнению его талант, ибо у каждого из персонажей своя функция, и чем незаметней стал не важный для развития сюжета эпизод, тем лучше выполнил актер свою задачу. А сама возможность нестандартного восприятия эпизодических персонажей подчеркивает постмодерное мировоззрение зрителя, а именно мозаичность и выборочность внимания. Такое абсолютно невозможно было бы в ранние периоды возникновения и развития кино. Можно предположить, что именно по этой причине возник жанр фанфкишина, продолжения историй от лица незначительных персонажей.
В общем, мне казалось, что я несла полный бред. И, может, это и было бредом, но меня слушали внимательно, и никто не решился спорить. Возможно, сослались на мой сумасшедший украинский темперамент. После речи я попыталась найти Кейт в зале, но ее там не оказалось. Только программка на стуле, где она сидела. Надеюсь, она не посчитала меня полной идиоткой после моей клоунады… Очень надеюсь.
Нужно попасть в театр…
Спектакль.
Мы пришли в театр. И мне сразу захотелось избавиться от Кенни, который всем своим видом показывал, как он не доволен нашим здесь присутствием.
- Если хочешь – уходи, я тебя не держу.
- Я потратил деньги на билет, милая, и тем более, я не могу тебя здесь оставить одну. Я беспокоюсь о тебе.
- Я знала, что за 50 баксов ты удавишься, - сказала я по-русски. Как хорошо, что он все еще очень плохо понимает этот язык.
Я мельком взглянула на себя в зеркало. То, что я там увидела, мне понравилось. Ради этого похода я наряжалась весь оставшийся после конференции день. Не хотелось выглядеть разодетой в пух и прах, но в месте с тем, меня должны были заметить. Должна была заметить. Я все это делала для Кейт. Хотя, я более чем уверенна, что ей все равно. Почему я вдруг вообще решила, что она обратит на меня свое внимание? Кто я такая? Случайная знакомая с улицы? То, что она была на конференции, могло мне привидеться, воображение у меня бурное. Так что вполне возможно, что она даже не знает моего имени. На что я вообще рассчитывала, когда одевала на себя черные стильные облегающие брюки со штанинами клеш, черный коротенький приталенный пиджачок, белую с вырезом-капелькой блузку, туфли на восьми сантиметровой платформе, бусы и серьги из натурального черного жемчуга, подаренные мамой на шестнадцатилетие? Короткие непослушные стриженные «под мальчика» волосы уложила в ассиметричную прическу. В общем, я выглядела, как куколка, только вопрос, зачем?
Мы прошли в партер. Кенни догадался взять места не далеко от сцены, всего третий ряд. Меня била мелкая дрожь от волнения. После третьего звонка погас свет. У меня бешено заколотилось сердце. Умом я понимала, что сцена освещена так, что актерам зрителей в зале практически не видно. Я выступала примерно на такой же в будущность мою лучшей пианисткой музыкальной школы, которую я благополучно бросила, променяв на карьеру филолога. Но на что-то я рассчитывала. Может, на то, что Кейт заметит блеск моих глаз? Мне стало стыдно перед самой собой, и я, было, задумалась над тем, чтобы сбежать, но было уже поздно. Занавес открылся. Пьеса началась.
Я не помню, о чем она была. Я ничего не слышала и не видела, кроме Кейт, которая появилась во второй сцене. Она была совсем не такой, какой я привыкла ее видеть, отнюдь не в стиле «соседской девчонки». Ее волосы были тщательно уложены, глаза подкрашены совсем слегка, только чтобы выделить их глубину. На губах сияла ярко красная помада. Она была одета в черное вечернее платье с открытыми плечами. На шее блестело бриллиантовое колье. Кейт, вернее уже не Кейт, а ее героиня Джулия разговаривала грудным низким спокойным голосом. Я заворожено наблюдала за ее жестами, мимикой, взглядом, манерой держаться на сцене. И я не видела Кейт. Я видела Джулию, главную героиню. Она двигалась так естественно, говорила так просто и спонтанно, что я невольно начала забывать, что это театральная постановка, а не реальность. Я помню сюжет лишь одной сцены. Муж Джулии, Рональд, сообщает ей, что ее мать, которую героиня не видела двадцать лет, в виду затаенной на нее обиды, умерла, так и не дождавшись дочери, чтобы попросить у нее прощение. Женщина стойко переносит новость, даже виду не подает, что это как-то ее заинтересовало. Но движения вдруг стали резче, руки стали мелко дрожать, а улыбка на лице в момент превратилась в вымученную. При этом Джулия отвечает мужу абсолютно спокойно, что она приняла информацию к сведенью. А также без тени эмоций поинтересовалась, когда ее тетя Марта собирается устраивать похороны. Рональд удивленно следил за ней все это время, и, наконец, спросил:
- Как ты можешь? Как ты так можешь? У тебя вместо сердца механизм? – и ушел со сцены, громко хлопнув несуществующей дверью.
Джулия вздрогнула от этого звука. Не оборачиваясь, она медленно, с каменным лицом, опустилась на колени, глядя в пол. Красивыми ногтями начала царапать ковер, потом резко прижала ладони к лицу, чтобы сдержать слезы, которые вот-вот собирались хлынуть потоком из ее глаз. Сдержать рыдание удалось. Она поднялась с колен, подошла к зеркалу, поправила макияж, взяла с тумбочки мобильный телефон, набрала номер и холодным, почти железным голосом вызвала такси.
Джулия или Кейт сыграла этот эпизод настолько мастерски, что когда она ушла со сцены, в зале еще секунд тридцать была полная тишина. Объявили антракт. Зал встал и начал громко аплодировать, некоторые выкрикивали: «Браво! Браво, Кейт Фармер!» У многих на глазах были слезы. Когда я вышла из зала и посмотрела на себя в зеркало, я заметила, что мое лицо тоже заплаканное. Я вся дрожала, как осиновый лист. Пытаясь привести в порядок мысли, я вышла из здания на воздух. Мои размышления прервал мой канадский муж:
- У меня для тебя сюрприз, милая. После пьесы мы сможем зайти к мисс Фармер, познакомиться и взять автограф. Я обо всем договорился, когда приходил сюда за билетами. Представляешь, я встретил ее просто в вестибюле! Я сказал ей, что ты ее большая поклонница из Украины, и если она не против, ты бы хотела с ней пообщаться. Мисс Фармер спросила, как тебя зовут. Я ответил. Она улыбнулась и сказала, что будет очень рада, если мы зайдем к ней после премьеры. Она сказала, что вы знакомы! Почему ты мне об этом никогда не рассказывала? Обязательно поведай мне всю историю вашего знакомства. Как тебе мой сюрприз?
-
