Живи

            Над морским горизонтом вставало южное солнце. Его первые робкие лучи скользнули по крышам домов прибрежного массива, прочертили рябые дорожки по водной глади, прошелестели в листьях плюща и винограда. Ночь была теплой, даже жаркой, и теперь воздух жадно вбирал в себя энергию поднимающегося солнца, чтобы к полудню превратиться в обжигающую густую стену раскаленного марева. Но пока принесенный из морских далей свежий бриз приятной прохладой лениво пошевеливал листья зеленых тоннелей винограда над тропинками во дворе и с тихим скрипом проворачивал ржавый флюгер над домом.
Костя вышел на крыльцо летнего гостевого домика, улыбаясь блаженной сонной улыбкой. Зевнул и потянулся со сладким стоном.
- Доброе утро! – окликнула его с другого конца двора невысокая худощавая девушка.
- Доброе утро, Муреш, - все еще зевая ответил парень, - Чего не спится-то тебе в такую рань?
- Так ведь надо дорожки полить, завтрак вам состряпать, пока не жарко, - девушка перекрыла вентиль на трубе, по которой подавалась на шланг вода, и пошла по только что политой ей дорожке в сторону Кости. Подойдя к парню, она, привстав на цыпочки, дружески потрепала его взъерошенную после сна шевелюру:
- Сам-то чего так рано вскочил? Устали же с дороги, два дня в машине.
- Так ведь, - улыбнулся Костя, вдыхая полной грудью, - День-то какой! Жалко тратить время на сон. Это эти вон, - он кивнул в сторону раскрытой настежь двери гостевого домика, - Пощемить горазды. Так всю жизнь проспать можно! Эй, подъем, потери небоевые! – крикнул он в дверной проем.
- Ну дай поспать людям, какой ты неугомонный, Касаев, - шикнула на него девушка. Но было уже поздно. Слышно было, как заскрипели кровати, и из домика стали выходить, пошатываясь, один за одним заспанные ребята.
Через четверть часа все четверо собрались за столом на завтрак. Мурена заботливо разливала по чашкам ароматную «арабику», невесомо порхая вокруг стола.
- Да сядь ты уже, хозяюшка! – уплетая сырник, прогундел Дима. Он был гораздо худощавее широкоплечего Кости, отчего казалось, что Дима немного выше, хотя на самом деле они оба были одинакового роста. Два его больших передних зуба постоянно были заняты какой-нибудь работой по пережевыванию, разгрызанию или откусыванию, за что в компании он получил прозвище Суслик.
- Рассказывай лучше, как тебе живется на югах, - прихлебывая горячий кофе спросила Ира.
- Ну, как видишь, - улыбнулась Мурена и обвела жестом свой небольшой участок, - Вот дом построила, как мечтала, виноград посадила, персики. Осталось баньку поставить, вон там, прямо у спуска к морю. Ну, я думаю, ребята помогут, раз уж приехали, - она кивнула на парней.
- Об чем речь, конечно! – чавкая сочным крымским персиком, воскликнул Суслик.
- Ты, кишкаблуд, хватит жрать уже! – шутливо толкнул его Костя в плечо.
- Да что ты их все дергаешь, Кось? – вступилась Мурена, - Люди тоже отдохнуть приехали.
- Некогда! – на правах старшего отрезал Костя, - У нас очень много дел, а времени очень мало!
- Да ну конечно, мало! – передразнила его Ира, - Целый месяц!
- Ага, зато потом одиннадцать месяцев влачить свое жалкое существование в загибающемся городе среди грязного снега, луж и заводов, - брезгливо фыркнул Костя.
- Понимаешь теперь, почему я уехала сюда? – подмигнула Мурена.
- Костя, какой план на сегодня? – спросил наконец-то справившийся с пищей Суслик.
- Поехали в Севастополь! – воскликнула Ира, - Я просто обязана посетить Панораму!
- В Панораму вы вряд ли попадете, - перебила ее Мурена, - Сейчас пик сезона, во все музеи километровые очереди. Попробуйте лучше ближе к отъезду, в сентябре. Тогда хотя бы родители с детьми разъедутся.
- Какая на фиг Панорама! – начал спорить Суслик, - Забиваем баллоны – и нырять!
- Значит так, - подытожил Костя, - Сейчас разгружаем машину, располагаемся, приводим себя в порядок, стираемся. Купаемся. Вечером едем в Севастополь, погуляем. Нырять сегодня не будем – все еще не восстановились после дороги.
- А как вернемся из города, я вас кое-чем обалденным угощу, - улыбнулась хозяйка дома.
- А ну-ка, колись, что там? – хитро прищурился Костя.
- Розовый мускат. «Солнечная долина».
- Уммм, блин, - Костя блаженно закатил глаза, - Я его лет шесть уже не пробовал, - Узнаете хоть, что такое настоящее вино, вы такого никогда еще не пили, - повернулся он к ребятам, - А пока разгружаем машину и отдыхаем.
 
***
Ближе к вечеру, когда свирепая крымская жара стала понемногу сходить на нет, ребята, посвежевшие, накупавшиеся – благо спуск к морю был прямо со двора Мурены – и переодетые в свежее, погрузились в Костину «Ниву-пикап», и машина рванула по Фиолентовскому шоссе в Севастополь.
Костя привычно перебрасывал передачи, разгоняя машину по шоссе, двигатель «Нивы» ревел, заглушая другие звуки в салоне, мешая разговаривать. Тогда Костя нажал кнопку на магнитоле, и мощные «пионеровские» колонки обрушили на пассажиров шквал низких жирных гитарных риффов:
«Старая мудрость – силен тот, кто прав,
Ты прав, но один, а дракон тысячеглав!»
- Блин, а нет ничего поспокойнее?! – нагнувшись с заднего сиденья попыталась перекричать рев двигателя и музыки Ира.
Мурена презрительно скривилась. Она-то помнила, что в их беззаботное детство интеллигентная Ира была первой панкушкой в классе, в ее плеере хриплый надрыв Егора Летова обычно сменялся истошными воплями «Enter Shikari», волосы на голове меняли цвета, как листья в сентябре, а на джинсовке обычно не было места от обилия значков, клепок, булавок и прочей рокерской атрибутики.
С тех пор много времени прошло, и каждый из их компании пошел своим путем. Ира, например, поступив в престижный университет, сменила свои подранные джинсы на строгий брючный костюм, успешно защитила диплом и устроилась в Москве, к своим неполным двадцати восьми годам заняла должность директора по внешним связям в одной из солидных компаний. Она попала в совершенно другую среду и другое общество. Это был некий орден молодых топ-менеджеров, новое поколение капитанов, пришедшее на смену невежественным предпринимателям 90-х, многие из которых уселись в руководящие кресла прямо с тюремных нар. Эти молодые были прекрасно обучены, имели по два-три высших образования по западным программам, их речь была чересчур правильной и корректной и изобиловала малопонятными словечками из англоязычной лексики. Это была каста, сравнимая с кастой морских офицеров Русского флота начала XX века. И как в любом приличном обществе, здесь царили свои неписаные законы и этика. В этом обществе считалось едва ли не обязательным хотя бы раз в неделю заниматься в престижном фитнес-клубе, ходить на открытые лекции по поэзии Серебряного века, посещать выставки картин Уорхола и Сальвадора Дали. В салоне темно-синего «БМВ» Иры вместо полудворовых песняков группы «Пилот» теперь звучали оперы Вагнера и пьесы Грига, изредка прерываемые уроками аудиокурса французского языка.
Ире нравилось. Не то, чтобы она была ценителем полотен Босха и сонат Бетховена. Ей нравилось быть частью этого элитарного общества, нравилось соответствовать этому высокому уровню, которого она, говоря честно, достигла своим трудом и упорством. Ей доставляло удовольствие изо всех сил стараться интересоваться тем, что большинству обычных людей трудно для понимания. Сама она называла это словом «саморазвитие», словом модным и обязательным в той среде, в которую ей посчастливилось войти. Единственное, что осталось неизменным из ее прошлой жизни – это увлечение дайвингом, что, впрочем, тоже хорошо вписывалось в правила элитарного общества, предписывающие людям ее круга обязательно иметь какое-либо хобби, по возможности необычное или экстремальное. Ира собрала себе дорогущий комплект оборудования и даже прошла несколько дайверских курсов, но ныряла нечасто, в основном лишь тогда, когда ее вытаскивали на совместный отдых старые школьные друзья.
Костя припарковал машину в одном из старых двориков недалеко от центра.
- Прогуляемся, - объявил он ребятам.
Они шли узкими кривыми улочками, спускаясь в направлении Артиллерийской бухты, беззаботно болтая ни о чем и вспоминая смешные истории из их совместной юности. Суслик постоянно то отставал, то забегал вперед, поворачиваясь лицом к ребятам так, что ему приходилось идти спиной вперед, неустанно подкидывая новые случаи из прошлого: «А помнишь..?»
- Муреш, а как насчет мидий? – спросил Костя, когда они прошли всю набережную от Графской пристани до Памятника затопленным кораблям, вдоволь нафотографировавшись и наболтавшись обо всем.
- Можно попробовать съездить на мыс Капчик в Новый Свет, там должны быть крупные. А вообще давайте-ка заглянем вот сюда, - она уверенно повернула к странному бесформенному зданию с обилием канатов, балкончиков и других архитектурных излишеств и стала подниматься по лестнице наверх.
- «Пиратская харчевня», - прочел вывеску на здании Суслик и хмыкнул, - Многообещающе.
Мурена поднялась на третий этаж и провела ребят прямо через бар на балкон, изображавший нос парусника, с которого открывался чудесный вид прямо на Артиллерийскую бухту. Не успели ребята усесться за столик, как возле них уже возник парнишка-официант с меню, угодливо отодвинул кресла девушкам и исчез так же мгновенно, как и появился.
- Ну-с, глянем, - крякнул Костя, раскрывая меню. Мурена уже не впервые ужинала в этом заведении, а вот ребят озадачил выбор блюд из морепродуктов, носящих оригинальные названия, явно попавшие в меню ресторана из фильма «Пираты Карибского моря», такие как «Сундук Дейви Джонса» или «Выпускайте Кракена». Но ребята скоро справились со сложностями местной кухни, а Мурена заказала еще бутылку массандровского черного мускателя.
- Очень терпкое, - изрек Суслик, облизывая губы после глотка вина.
- Просто ты ничего не понимаешь в колбасных обрезках, - улыбнулся Костя.
- Пива! – раздался над ухом Суслика резкий гортанный крик. Парень даже подпрыгнул от неожиданности.
- Блин, вот зараза! – выругался Суслик, повернув голову. Прямо над ним в клетке раскачивался на жердочке крупный сизого цвета попугай.
- Сеня! Пива! – снова пророкотала экзотическая птица. Ребята от души расхохотались.
- Это Сеня, коренной севастополец и завсегдатай этого заведения, - улыбнулась Мурена.
- Мы уже познакомились, - недовольно буркнул Суслик.
- Ты лучше расскажи, как ты здесь устроилась, - повернулась к Мурене Ира.
- Да так и устроилась, - пожала плечами та, - Уволилась с работы, продала квартиру, приехала сюда, купила домик и начала отстраиваться.
- А сейчас где работаешь? – влез Костя.
- Да нигде.
- Это как? – удивился Суслик.
- Очень просто, - откинулась в кресле Мурена, - Здесь и так с работой туго, да я и не хотела менять только географию. Я хотела полностью изменить стиль жизни.
- Но как это? – вытаращила глаза Ира, - У тебя же хорошая должность была, зарплата приличная, как ты все это бросила?
- А вот так, - скривилась Мурена, - Надоело выполнять ненужную бесполезную работу непонятно для кого. Вот и бросила.
- А деньги ты где берешь?
Мурена усмехнулась, словно объясняла непонятливому ребенку законы сложения.
- Я тружусь. Понимаете, есть большая разница между словами «работать» и «трудиться». Работа