нарушению целостности окружающих их тонких тел, повреждению ауры. Кроме того, отказ от любви высвобождает энергию второй чакры – сексуальной. Освободившаяся энергия переходит на более высокие уровни, обеспечивая воспроизводство созидательных энергий для самореализации и духовного развития...
Здесь Алексей перестал что-либо понимать, и, беспокоясь о собственной второй чакре, поспешил пожелать приятелю спокойной ночи.
Тина, слава богу, не спала – читала. Когда Алексей улегся, потушила свет.
Они молча лежали в темноте.
Мужчина не выдержал:
– Ты знала о Тае?
– Что?
– Не прикидывайся!
– Знала.
– А почему об этом ничего не знал я?
– Она просила не распространяться.
– И как ты ко всему этому относишься? Я имею в виду произошедшие с ней необъяснимые перемены.
– Как и ты. Лет пять назад она предложила мне последовать ее примеру, дала книги, поделилась своим опытом, успехами. Я несколько месяцев прозанималась, да пришлось оставить затею – занятия занимали практически все свободное время, несвободное тоже.
Ей не очень хотелось продолжать разговор об этом, да и мысли Алексея уже были заняты иным, рука его непроизвольно потянулась к Тине…
Проснулся Алексей на рассвете. Вышел во двор, обогнул дом, идя босиком по росе, вдыхая утреннюю прохладу.
Вдруг увидел обнаженную женскую фигуру. Застыл, пораженный.
Тая?!!
Появился золотой краешек солнца, Тая всем телом подалась вперед, простирая к светилу руки. Изумительная в своей неповторимости картина – женщина, залитая золотистым светом, славящая рождение дня.
Алексей смотрел во все глаза.
Но что это?! Контур ее тела засветился, обозначившись золотым протуберанцем. Раскинула руки и?..
Невероятно!!!
Ноги Таи оторвались от земли, она зависла в воздухе, удерживаемая потоком солнечных лучей.
Небольшое облачко закрыло солнце. Женская фигурка опустилась на траву, стала подниматься.
Алексей поторопился уйти незамеченным, вошел в гостевую.
Тина проснулась:
– Где ты был и почему у тебя такой потерянный вид?
Алексей молчал – не мог же он рассказать ей о том, чему стал невольным свидетелем!..
Перед завтраком Олег предложил искупаться.
Вышли к недалекому берегу залива на теснимый зарослями камыша маленький пляж. Не успели раздеться, как стали легкой добычей атакующих со всех сторон слепней.
Тая и здесь не могла не удивить – оводы не допекали ее.
Опередив всех, ступила в воду, не всколыхнув ее, пройдя несколько шагов, остановилась, вода доходила ей до бедер. Но что это? Рябь гуляла по всему заливу, а подле Таи – гладь.
За подругой, спасаясь от слепней, ринулась Тина. Подняла со дна муть – как удалось избежать этого Тае? Олег с Алексеем входили в уже замутненную воду, по щиколотки погружаясь в ил.
Купаться в мелком заиленном заливе – малое удовольствие, Алексей поторопился выйти, разглядывая покрытые серым налетом ноги, и сразу же замахал руками, отбиваясь от слепней. Перед ним на берегу спиной к нему стояла Тая, не обращая внимания на кружащих вокруг нее оводов. На ногах – никаких следов ила, создавалось впечатление, что она вышла из бассейна, а не из реки.
Неожиданный свист крыльев заставил Алексея вжать голову в плечи. Несколько аистов, пролетев над их головами, сели неподалеку в зарослях. Тая по тропе через камыши поспешила к ним. Алексей крадучись двинулся вслед. Вышел на полянку.
Увиденное заставило его челюсть отвиснуть от изумления. Раскинув руки, Тая кружилась в танце, четыре аиста хороводили с ней.
Почуяли опасность, насторожились. Тая взмахнула руками, птицы взмыли вверх, она за ними. Тряхнул головой, не веря собственным глазам!
Но Тая уже шла к Алексею, в глазах – недовольство. Он виновато глядел на нее. Сменила все же гнев на милость – улыбнулась.
Что за женщина! А может, не женщина?
То, что сделал Алексей, поразило не только Таю, а и его самого – протянул к ней руку, коснулся, проверяя. Обычная женская плоть – реальная, живая, разве что прохладная. Тая не смогла скрыть улыбки.
Позавтракали творогом со сметаной и медом. Гости вспомнили, наконец, настоящий вкус деревенского творога и настоящего меда.
После завтрака направились за грибами. Тая не пошла, сославшись на занятия.
Грибов было немного. Приходилось продираться сквозь густую лесопосадку, хвоя прилипала к потному телу, вызывая зуд.
Алексей отпросился домой.
Сразу направился в душевую. После душа обтерся и, повязав полотенце вокруг бедер, вошел в дом. Дверь в спальню была приоткрыта. Не удержался от соблазна, заглянул в просвет. На ковре спиной к нему в позе лотоса сидела Тая. Из одежды на ней была лишь повязка на бедрах. Раскачиваясь, распевала что-то на неизвестном языке.
Почувствовала его. Оторвалась от пола, развернулась в воздухе лицом к нему, продолжая находиться в состоянии транса. Невидящими глазами буравила Алексея.
Двери сами по себе отворились, приглашая войти. Алексей послушно ступил за порог, смущенно отводя глаза от обнаженной груди. Взгляд Таи, наконец, сфокусировался на вошедшем. Долго в упор расстреливала глазами, точно гипнотизировала, в глазах загорелись огоньки.
Это был взгляд женщины, долгое время лишенной мужского внимания – обволакивающий, лишавший воли, провоцирующий желание.
Алексей попятился к выходу. Не тут-то было! Дверь за его спиной сама по себе закрылась, отрезав путь к отступлению.
Глаза искусительницы заскользили вдоль его тела. Наткнулись на опоясывавшую бедра преграду.
Послушное ее взгляду полотенце соскользнуло к ногам.
Повинуясь посылу, исходящему от женщины, Алексей приблизился, сел на ковре напротив нее в той же позе, что и она.
Глаза в глаза. Провалился в черный туннель! Вдруг яркий солнечный свет ослепил его!
Они с Таей, держась за руки, наперегонки с птицами парили в небесной выси.
Неповторимое чувство полета! Далеко внизу ужом извивалась река. Какая красота! Небольшой островок, зеленая лужайка.
Спикировали. Не отпуская рук, побежали к воде, со смехом упали в теплую ее ласковость. Гибкое тело женщины, извиваясь, забилось в его руках – дразнящее, дерзкое, ненасытное.
В Алексея впились мириады стрел, напитанных сладчайшим чувственным ядом!
Всплеск наслаждения, миг блаженства, восторг обладания...
Тряхнул головой, приходя в себя, – в тех же позах он и Тая сидели друг перед другом. В глазах ее вспыхивали всполохи, как зарницы после прошедшей грозы. Гримасы наслаждения пробегали по лицу, уродуя его, кривя губы.
Наконец, лицо вернуло себе привлекательность, распахнутые благодарностью глаза затуманились, довольная улыбка тронула уста…
– Ужин готов! – разбудила Алексея Тина. Голый, укрытый покрывалом, он лежал на кровати в гостевой.
Ужин? Уже вечер? Сколько ж он проспал?
Что с ним было? И было ли?..
Ужинать разместились в саду у мангала.
Шашлыки, грибы с картошкой, овощи, зелень, вино.
И если бы не поднявшийся к вечеру ветер, вызвавший обстрел их стола падающими с дерева грушами, все было бы просто замечательно!
Тине очень хотелось послушать песни подруги. Поддержали ее и мужчины. Тая вначале отнекивалась, мол, давно не брала в руки гитару, все же сдалась.
Тина попросила:
– Давай твою!
Тая запела не сразу, долго настраивалась.
Это была баллада об утраченной любви, о покинутой женщине, о женской гордости, бросившей вызов мужской неверности, о женском всепрощении.
Ветер унялся – заслушался пением. Природа притихла, завороженная, деревья замерли, внимая.
“О Боже, ну что же ты делаешь с нами!” – завершила Тая реквием по любви упреком Создателю.
Умолкла, в глазах ее стояли слезы.
И тотчас зашумел ветер, груши градом аплодисментов посыпались с дерева.
Рано разошлись по комнатам.
Тина с Алексеем лежали в темноте, находясь под впечатлением вечера.
– Ты знаешь, – нарушила молчание Тина, – а ведь Тая совсем недавно встретилась с тем, кому посвятила песню.
Вот ее рассказ.
В один из приездов в город она сидела в кафе с чашкой кофе. Увидела входящего в кафе Сергея, с трудом узнала – располнел, обрюзг. Некогда роскошная вьющаяся шевелюра поредела, укрылась серебром. Где тот лоск, куда подевалась его холеность?
Тая была одета в облегающее фигуру платье, лицо скрывалось за солнцезащитными очками.
Сергей окинул взглядом кафе, приметил ее, сидящую в одиночестве за столиком у окна, подсел.
Ничего не изменилось! Те же комплименты – слово в слово. Те же стихи – Пастернак, Мандельштам. Те же взгляды-стрелы из-под бровей, тот же искрометный юмор, от которого теперь хотелось выть.
Ей бы принять игру, ведь она с точностью до пауз знала, что за чем последует: как театрально станет на одно колено, протянет цветок, взятый из вазы на соседнем столике, пригубит руку.
А у нее ком в горле – ни вздохнуть, ни выдохнуть!
Бедняга решил, что девушка потеряла дар речи – уж постарался!
А та неожиданно даже для себя вдруг взорвалась смехом. Господи, как она хохотала – до слез, до истерики. Рыдания сотрясли тело. Сергей перестал что-либо понимать.
Сняла очки, вытирая слезы.
– Тая?!! Ты… ты? – сел на пол, сраженный.
Это была та самая Тая, которую он долго и трудно завоевывал, прожил с ней десять лет, затем с легкостью оставил.
Встала и, ни слова не говоря, пошла прочь, пошатываясь, цепляясь за стены. Сколько лет она ждала этого момента! Представляла удивление Сергея, как он станет вымаливать прощение, как все-таки будет прощен, не сразу, разумеется, погодя. Произошедшее превзошло все ожидания, но она не испытывала, ни удовлетворения, ни торжества победы, ни радости, лишь горечь разочарования.
Десять лет жизни!!!
Все эти годы она была одержима одним – доказать!
Все впустую, бессмысленно и глупо!..
Тина умолкла. Единственно, что испытывал Алексей – безмерную зависть. Его никто никогда так не любил!..
Восход Алексей проспал. Жаль, ведь он собирался заснять на видео солнечный ритуал Таи.
За завтраком она была тиха и задумчива.
Провожал их Олег.
Алексей зашел к Тае проститься, поблагодарил за прием, поднес ее руку к губам. Вдруг почувствовал, как стремительно теряет вес – еще мгновенье и взовьются к небесам. Тая не могла не поиграть напоследок.
Подняла глаза огромные, невозможные! Сколько в них насмешки, горечи, укора – коли не можешь подняться над собой, не скорби о несбывшемся!
С трудом выкарабкался из глубины ее очей, спасаясь…
Они сидели в машине, возвращаясь домой. Головка дремлющей Тины склонилась на плечо Алексея.
Минуло всего два дня, а сколько событий, впечатлений!
Ему было жаль Олега, его удел – до конца своих дней любить не любящую его Таю.
Печальные прекрасные ее глаза стояли перед ним. В них – так и не разгаданная тайна.
Непостижимая женщина! Он восхищался ею, но не завидовал, нет, не завидовал! Она обречена на долгую, бесконечно долгую жизнь.
Счастливую ли?..
