Ф Л А М И Н Г О
Часть 12 (Окончание)
Глава XXX
Выйдя из Кейптауна и, обогнув южную оконечность Африки с её знаменитым мысом Доброй Надежды, пройдя Мозамбикским проливом, оставив справа Мадагаскар, а слева – Танзанию, Мозамбик и Кению, через неделю «Фламинго» вышел в Аравийское море, где слева, где-то за горизонтом, простирался берег пиратской Сомали.
Судно шло, теперь, под командованием нового грека-капитана, который явился прямой противоположностью прежнего – Георгиоса.
Это был добродушный семидесятилетний старикан, никого не «достававший» и не доводивший до истерики. На вахте Тимура он появлялся редко, причём, только, в дневное время, спрашивал: «Как дела?», обращаясь к Тимуру по имени, а не по должности, как это, в общем-то, принято на иностранных флотах и, получив стандартный ответ: «эврисынг из окей, сэр!», довольно хмыкнув, удалялся.
Ежедневные обходы всего судна, подобно «кэптену Джёчу» он не делал, а принимал доклады от начальников служб о состоянии судовых дел в своём офисе, там же и давал им, если считал необходимым, свои ЦУ (ценные указания).
Иногда капитан выходил подышать свежим воздухом, усевшись в шезлонге на открытой веранде, на второй палубе. Судовая собака Дора, в этом случае, подходила и ложилась у его ног.
И ещё часть своего времени он проводил в радиорубке, где радист Гена обучал его пользоваться единственным на судне компьютером.
«Сепаратный» приём пищи с выпивоном на камбузе для греческой части экипажа кэп прекратил, обязав греков питаться вместе с «легионерами» одной и той же пищей, после чего качество питания, как заметил Тимур, в кают-компании и салоне рядового состава заметно улучшилось.
Однажды, Андрей ему пожаловался, что в офицерской «обжираловке» в холодильнике кок держит месяцами бутафорские продукты и в пищу нельзя ничего употреблять, кроме яиц, если, допустим, проголодаешься во время работы ночью или после ночной вахты.
Старик, как прозвали капитана «легионеры»-славяне, лично проверил это дело, устроил разнос коку-соотечественнику и после этого, чудесным образом, произошла замена бутафории на съедобную еду.
Короче, одним словом, «жить стало лучше, стало веселей» - как говаривал товарищ Сталин когда-то.
И «Старик», если не всей команде, то не греческой её части быстро приглянулся.
Тимур, порой, сокрушался в душе: почему сразу, вот, не повезло по-прибытию на судно семь месяцев назад с капитаном ( да и с брюзгой старпомом вначале), а только сейчас.
Примерно такие мысли крутились в голове Тимура на его дневной вахте, в то время, как «Фламинго» рассекал воды Аравийского моря.
Стояла ясная, солнечная июльская погода, ходовая рубка, через открытые двери на крыльях мостика приятно обдувалась лёгким освежающим бризом, «Фламинго» шёл довольно оживлённым путём, время от времени расходясь со встречными судами или обгоняя попутные, поскольку у риферов, как правило, скорость всегда бывает повыше, чем у прочих сухогрузов и ничего не предвещало каких-либо неприятностей.
- Слева – судно! Курсовой угол тридцать градусов! – Голос рулевого-вперёдсмотрящего Яцека отвлёк Тимура от раздумий.
Тимур кивнул Яцеку и взял бинокль. На горизонте, действительно, обозначилось судно, по всей видимости – небольшое.
Тимур подошёл к радару. Определил, что судно не имеет хода и дистанция наикратчайшего сближения с ним – три мили. «Рыбак, наверное» - подумал Тимур. Единственно, смущало то, что над судёнышком поднимался густой чёрный дым.
«Пожар у них что ли?» - насторожился Тимур, не прекращая наблюдение.
Между тем, попутные и встречные суда, направлявшиеся кто – в сторону Аденского залива, а кто - двигавшиеся в обратную сторону, шли своим путём не сворачивая и не сбавляя хода.
Вскоре, по мере приближения к дымящему судну Тимур обнаружил следующее:
Судёнышко, по своей конфигурации, выглядевшее, как рыболовная шхуна, лежавшее в дрейфе, несло рыболовные знаки; на корме его стояла металлическая бочка, в которой что-то горело и сильно дымило;
Ещё Тимур разглядел двух чернокожих людей: один стоял на деревянной рубке шхуны, опуская и поднимая вверх-вниз обе руки, второй сидел на корме шхуны рядом с дымящейся бочкой, свесив босые ноги с палубы на транец.
И дымившая бочка и размахивающий руками человек означало одно: судно терпит бедствие!
(Такие действия членов экипажей судов – разновидность из общепринятых способов подачи сигналов бедствия на море).
Тимур поступил, как и положено помощнику капитана в таких случаях: позвонил Старику и доложил о происшествии, а также сделал запись в судовом журнале.
Капитан, посопев в трубку, сказал, наконец, что пусть Тимур ждёт и он скоро поднимется на мостик и примет решение.
Вскоре, терпящее бедствие судно, находилось уже на траверзе «Фламинго».
Время шло, «Фламинго» всё дальше и дальше удалялся от шхуны, капитан на мостике не появлялся, Тимур нервничал.
Прошло около получаса, Тимур посмотрел в радар и определил расстояние до шхуны – около десяти миль!
«Ну где же он?» - начал уже психовать Тимур, «позвонить ещё раз?», но, в этот момент на мостике появился Старик.
- Так, где, Тимур, этот страдалец? – Спросил капитан.
- Да уж на десять миль отскочили! – Ответил Тимур.
- Окей, полборта право, ложимся на обратный курс! – Скомадовал Старик рулевому.
«Фламинго» начал разворот не сбавляя хода и скоро, описав циркуляцию, начал двигаться к терпящей бедствие шхуне, уже превратившейся в чёрную точку на горизонте.
Остальные большие суда по-прежнему продолжали двигаться по своему назначению нисколько не задерживаясь и не приближаясь к той несчастной посудине.
Тем временем, капитан позвонил куда-то по судовому телефону и начал говорить что-то по-гречески.
Тимур догадался, что тот разговаривает со старпомом.
И точно, через пару минут на мостике появился Аполлон, они с кэпом что-то «перетёрли» и старпом, включив общесудовую трансляцию, по-английски вызвал на мостик боцмана Казимежа.
Казимеж, выслушав инструктаж старпома и, молча кивнув Аполлону, сбежал вниз и через несколько минут Тимур увидел его с матросами впереди надстройки, в районе второго трюма.
Моряки приготовили на всякий случай лоцманский шторм-трап, но не спустили его пока с палубы.
«Фламинго» всё ближе подходил к шхуне, чернокожий на ней, узрев приближающийся рифер, энергичнее замахал руками.
На крыло мостика, по правому борту, где находились уже капитан, старпом и Тимур, поднялся ещё и электромеханик Андрей.
Все наблюдали за шхуной, стараясь догадаться, что же там произошло.
- Наверное, топливо закончилось, - высказал своё предположение Аполлон.
- Да, вероятнее всего, - согласился Тимур.
Капитан молчал, пристально вглядываясь в приближавшуюся шхуну.
- Зря ты всё это затеял, - негромко сказал в ухо Тимуру Андрей, сохраняя мрачный вид.
Тимур удивлённо покосился на него, но промолчал.
Капитан с крыла мостика отдавал вполголоса команды рулевому.
Рулевой Яцек громко репетовал (повторял), корректируя курс так, чтобы пройти вплотную к шхуне.
«Фламинго», по-прежнему на полном ходу, проскочил метрах в пяти от покачивающейся на лёгкой зыби шхуны и взору всех, находящихся на крыле мостика, с его высоты, за те короткие секунды прохождения рифера мимо судёнышка, предстала жуткая картина: в неглубоком открытом трюме на спине лежали чернокожие мумии – мужчины, женщины и дети! Да, это были почти скелеты! И было их около двух десятков.
Казалось, что четверо на мостике и матросы с боцманом на палубе замерли в этот момент. И их можно было понять – зрелище было ужасным.
Миновав шхуну, Старик продолжал отдавать команды рулевому и, также – вполголоса, внушал что-то старпому по-гречески.
Яцек переложил руль вправо на пять градусов и «Фламинго» начал описывать большую циркуляцию вокруг шхуны.
Одновременно капитан приказал Тимуру сбавить ход судна до среднего.
Аполлон передал по «уоки-токи» боцману распоряжение капитана и матросы засуетились на палубе.
За считанные секунды на палубе появились упаковки с бутилированной питьевой водой, коробки с консервами и сгущёнкой, канистра с соляркой.
Шеф-кок также подключился к матросским хлопотам. Собака Дора прыгала рядом с ним и задорно лаяла.
Моряки привязали к упаковкам с продуктами айрбеги (надувные пластиковые мешки, которые служат прокладочным материалом между грузовыми паллетами в трюме) и встали наготове со всем этим хозяйством по правому борту.
И лишь только «Фламинго» повторно приблизился на кратчайшее расстояние к шхуне ( а теперь оно было около пятнадцати метров), по команде «гоу!» («пошёл!»), моряки одновременно выбросили за борт провизию, воду и канистру с топливом.
«Фламинго» развернулся на нужный курс, Тимур дал машине полный передний ход по команде Старика и вышел опять на крыло.
Рифер быстро удалялся от шхуны, но все, кто наблюдал сейчас за ней смогли увидеть, как тот чернокожий, который сидел на корме, спрыгнул в воду и поплыл к упаковкам с припасами, уложенными в пластиковые мешки, связанные между собой.
К слову, следует заметить, что оба мужчины – тот, кто поплыл и тот, который размахивал руками, стоя на рубке шхуны, в отличие от мумий в трюме, выглядели вполне себе упитанно.
Первым покинул мостик Старик, не сказав никому ни слова.
Затем, объявив боцману, что все на палубе свободны, к Тимуру подошёл Аполлон:
- Ну вот, а ты говорил – рыбаки! А оказалось – беженцы!
- Во-первых, шхуна рыболовная, не так ли? А во-вторых, беженцы, что, не люди? И по вашему мнению их не надо было спасать? – Парировал Тимур.
- Эх, Тимур, добрая душа; сколько их таких несчастных по всему свету! Всех разве спасёшь? – Грустно сказал старпом, уходя.
На мостике остались Тимур, Андрей и рулевой Яцек.
Андрей позвал Тимура на крыло мостика и тот понял, что он хочет что-то ему сказать один-на-один.
- Говори! – Сказал Тимур, выйдя на крыло.
- Тимур, ты что с ума сошёл? – Мрачно спросил его Андрей. - Оно тебе надо было? Видишь, вон, суда мимо проходят и никто не останавливается! А если бы там, со шхуны, вместо беженцев пираты с калашами повыскакивали? – Андрей повысил голос, - ну, пусть, даже не пираты, вдруг Старик решил бы их принять на борт для оказания помощи, а у них там – какая-то эпидемия оказалась бы?
Ты же видел, как они жутко выглядели? Вполне вероятно, что какая-то зараза!
Ты из-за дурацкого гуманизма рисковал безопасностью и здоровьем своей команды!
Не ожидал я, честно говоря, от тебя такого номера!
Выждав, пока Андрей полностью выскажется, Тимур ему спокойно ответил:
- А знаете ли вы, уважаемый господин «электришен», что, согласно Международному морскому праву, неоказание помощи терпящему бедствие на море, является уголовным преступлением?
- Ну и что? Тогда все, кто прошёл мимо – уголовные преступники? Замучаются всех привлекать!
- Ай, не хочу я с тобой спорить, - устало сказал Тимур и ткнул пальцем в серебяный крестик, висевший на волосатой груди Андрея, выглядывавший из расстёгнутого комбинезона и
