«Я хочу посмотреть в твои глаза… Хочу ещё раз утонуть в этой бесконечной пучине холода и тепла, добра и зла, дня и ночи, света и тени, огня и воды, которая отражается в зелени твоих глаз… Это словно наркотик. Настолько сильный и прекрасный, ради которого не страшно потерять абсолютно всё. Не страшно уйти по накатанной. Не страшно падать во тьму. Я готов к этому. Я смирился с этим полётом. Полётом моей фантазии, или же полетом моей жизни в пропасть. Разница не существенна. Я готов даже потерять себя. Просто дай мне посмотреть в твои глаза ещё раз. Снова и снова. Я хочу видеть. Прошу, не лишай меня этой возможности. Я не хочу снова просыпаться. За окном опять серо и холодно. Я беззащитный. Я боюсь, что не справлюсь там. Там, где везде хаос. Там, где зло порождает ещё большее зло. Где алчность и кровожадность берет верх над всем и всеми. Там действительно плохо. Я очень не хочу просыпаться. Дай мне ещё немного времени… »
И так случается раз за разом. Мой сон (или виденье) нарушает мерзкий голос надоедливого и упрямого будильника, или же противные крики детей, которые доносятся сквозь мое открытое окно. Что одно, что другое имеет довольно гадкий характер. Правда если будильник и мерзкие дети начали соревнование, то призовое место наверняка занял бы этот электронный, бездушный механизм. Он уж точно способен свести с ума практически любого. Мне явно есть чему у него поучиться. Есть чему подражать. Ведь этот чертов набор из лампочек и циферблата наверняка будет упрямей и прагматичней меня. И как ему только не надоело каждое утро в 6-00 кричать дурацкой, монотонной мелодией. Именно так начинается новый день. Новая жизнь и свобода. Стремления. Планы на будущее. Вера, что завтра будет что-то лучше, что-то иначе. Настолько смешные слова. Особая ирония наступает тогда, когда понимаешь, что каждый день проходит словно по какой-то математической формуле, которая находится в дешевом учебнике средних классов. А сам учебник находится в одном из многих магазинчиков, которые разбросаны по помойным ямам рабочих кварталов угрюмого города.
Каждое утро и каждый день я начинаю с кофе. Желательно заварного. Крепкого, и без сахара. Чтоб горечь во рту напоминала о горечи грядущего дня. Последовательные действия утреннего удовлетворения. Я смогу справиться с этим днем. Я смогу справиться со следующим днем. Дни… Они такие одинаковые. Однообразная совокупность действий. Что мне подарит новое солнце? Что мне покажет новая луна? Да и нужны ли мне эти подарки и зрелища? Я ведь с ними всё равно ничего не смогу сделать. И даже отдать их особо некому… День раз, день два, день три... День триста тридцать семь.
Каждый день проходит так, словно я покойник. Пустотелый, безмозглый, дурно выглядящий и уже совершенно ни на что не способный. Желание что-либо делать, к чему-то стремиться давно куда-то пропало, оставив лишь фантомный след на песке моей внутренней пустыни. Там гуляют ветры и властвует атмосфера полной утопии. Утопия-мир, утопия-город, утопия-я. Лишь мутными глазами наблюдаю, как проносится мимо меня всё то, чем я когда-то дорожил, что оберегал и в чем видел какой-то смысл. Я труп. Покойник. Покойник, равный дураку, который всё ещё помнит, что такое надежда во что-то лучшее, хоть и сам в это лучшее практически перестал верить. Покойник, который несмотря на свою внутреннюю пустоту корчится в ломках, но всё же почему-то пытается искать что-то или кого-то вокруг себя, внутри себя. Но в итоге всё равно приходится сидеть на холодном полу и с горечью смотреть на разбитые стеклянные ёлочные игрушки своих лучших времен, которые всегда так нравились. Дрожащими руками собирать мелкие осколки и отчаянно верить, что получиться их склеить, чтобы всё исправить. Но в итоге получаешь кучу мелких и глубоких порезов на руках и больше ничего. Только чувство ещё большей горечи. В глазах пелена, во рту сухо. Моё будущее наверняка давно потеряло свой фокус. Интересно, что такое «жизнь», когда на самом деле являешься давно мертвым. Лишь пару дней в году невольно оживаешь и то, скорей иллюзорно, нежели наяву. Бессмысленная возня на одном месте. Есть ли в этом какой-то смысл? Наверняка нет. Лишь чувство того, что я заперт в стеклянной банке, подобно какому-то насекомому. И все попытки вырваться оттуда тщетны. Насекомому не под силу пробить толстую стеклянную стену. Остается лишь наблюдать, как всё, что было лучшим во мне, летит мимо. А точнее одна половина всего этого летит мимо, а вторая катится в пропасть. Глубокую, холодную и беспросветную.
Мой мир рухнул много лет назад. Рассыпался на мелкие осколки, растаял, подобно снегу на ладони. Превратился в воду, после чего испарился. Осталась лишь серая пустошь, в которой практически всегда льют дожди с грозами. Этому разрушению способствовал ряд невыносимых для меня потерь. Потери, которые навсегда изменили меня, моё сознание и мой взгляд. После, череда фатальных неудач и ошибок. Ошибок, на которых не учатся, а от которых умирают. Как минимум морально или душевно. После чего вновь потери за потерями, удар за ударом. Чёрная полоса, подобна огромному локомотиву, который мчится мне на встречу, а я стою на рельсах, не в состоянии сдвинуться с места. Лишь прищурив глаза жду, когда сотни тонн снесут меня, превратив в липкую карамель.
Прошли годы. Несмотря ни на что, я начал «строить» новый мир. Я смог одолеть черную полосу, к тому же не одну. Нашел в себе силы. Создал себе аргументы на многие вопросы. Начал писать свою маленькую историю с чистого, нового и не запятнанного листа. Всегда старался не подавать виду, что у меня выдалось довольно мрачное прошлое. Научился одевать маски. Маски радости, маски счастья, маски смеха. Это служило для меня хорошим прикрытием в обществе. Чтоб не отвечать кому-то лишнему на лишние вопросы. И как по мне, я довольно отлично вжился в роль. Не «Оскар» конечно, но никто ничего не знал про меня, а я в свою очередь никому ничего не раскрывал. Лишь играл роль обычного человека, у которого все в порядке и внутри и снаружи. Не знаю, задумывался ли я хоть раз о том, что таким образом больше всего я обманывал именно себя. Запечатал все обиды, злость, ненависть и все возможные чувства несправедливости внутри себя, таким образом позволил этим чувствам там развиваться, размножаться и становиться сильнее. Это была очередная ошибка, и первая опечатка на чистом листе моей новой истории. Но я на это не обращал нужного внимания. Я был занят созданием нового мира. Лучшего мира. Слепо верил, что всё получится. Очень наивно с моей стороны. Мне нужно было много времени, чтоб «стать на ноги». Нужно было много чего сделать. Я был готов к этому. Я продвигался вперед, делал новые успехи. Раз за разом падал, но вновь поднимался и шел вперед к цели. Мой мир начинал постепенно приобретать краски. Мне нужно было время. Просто время… Я мчался вперед, за достижением новых целей. Мчался изо всех сил. Но я не успел…
Видимо существует некая закономерность. Когда почти выбираешься из болота и становишься на относительно твердую почву, делаешь несколько шагов вперед и после этого проваливаешься в новое болото и начинаешь заново тонуть. Только вот сил, чтобы выбраться остается гораздо меньше. Большая часть энергии ушла на то, чтоб выбраться из предыдущего болота. Примерно это со мной и случилось. Новая волна тотальной разрухи. Она бешеным штормом пронеслась по моему шаткому и недостроенному миру, снесла все те крупицы, которые я с большим трудом собирал. Сломала всё вдребезги, на мелкие осколки, которые режут и колют внутри, вызывая внутреннее кровотечение моего сознания, кровотечение, от которого я захлебываюсь. Страшный ураган, который не оставил ничего живого ни внутри меня, ни вокруг меня. Мгновенная пустота. Оглушающая тишина.
Триста тридцать семь дней прошло с того момента. Триста тридцать семь дней саморазрушения, ненависти, злости. Я словно прекратил свое существование, оставив после себя лишь тень на стене от взрыва ядерной бомбы. Я – тень. Слова плохо связываются в предложения, мысли стали более прозрачными и отчасти нелогичными и банальными, при этом они уже не несут света, не несут никакого смысла. Призраки прошлого прячутся по углам, подобно голодным шакалам. Раньше было страшно смотреть им в глаза, сейчас же гораздо проще. Мертвых трудно чем-то напугать, я бы даже сказал невозможно. Всё вокруг стало серым, мрачным и угнетающим.
С кем я в последний раз за все эти дни разговаривал? Только по-настоящему, по живому, а не кидая друг в друга пустые слова и лишенные смысла «необходимые» предложения, парируя их в ответ. Похоже на глупую социальную игру с дурацкими правилами. Да… Слишком долго не было общения. Триста тридцать семь дней почти полного молчания. Я словно забываю как говорить. Разговоры с самим собой давно стали утомительны и уже неинтересны. Как я до этого дошёл? Ненавижу. Ненавижу, ненавижу. Что именно? Я не знаю. Возможно душные помещения с толпами слепых и немых людей. Или же яркий свет в глаза посреди длительной ночи. А возможно бесконечные очереди в супермаркетах, которые приходится выстаивать, чтоб купить выпивки. Я словно ищу себе замену. Каждый день – худший день. И так почти год. Точка старта задана, отсчёт пошел. Один, два, три, четыре… сто… двести… триста… триста тридцать семь… Интересно, до какого момента будет идти этот отсчёт? Насколько далеко я смогу зайти? Может ли это относиться к какому-то рекорду, который фиксируют в книгах? Занял бы я там какое-то место? Золото, серебро, бронза. Или же стал бы первооткрывателем данного рекорда по искусству саморазрушения? Да или нет? Отвечай! Кто ты? Я не знаю! Может быть Тень? Серость? Вечность? Частица душевных воспоминаний может быть. Слишком много выпивки, слишком много вопросов, слишком много цветных. Кажется, я снова начал говорить с собой. Почти год я не сдвинулся с места, но всё же умудрился вернуться назад, ещё ниже, к истокам. Я тебя поздравляю! С чем? Ведь это не тот повод чтобы поздравлять. Мне не нужны все эти поздравительные открытки. Ненавижу!
Коридоры из зеркал веют страхом, сбивают с толку, не дают сфокусироваться и без того дезориентированным мыслям. Отражения самого себя. Настолько паршиво. Режет глаза. Накатывает чувство тошноты. Я должен не смотреть, слишком гадкое отражение, слишком мерзкое зрелище. Словно стая диких хищников разрывает свою жертву на мелкие лоскуты бархата. Дождь. Чертов дождь сводит с ума. Всюду мерещатся тени, и слышится злобный рык. Я не знаю кто я. Я не знаю что я. Думаю только о том, что ненавижу себя.
Каждую ночь возвращаюсь домой в сопровождении огней уличных ламп и ярких магазинных вывесок. Это немного отвлекает и успокаивает. Было бы лучше, если б не этот ливень с раскатами алчных рыков. Приходится невольно набирать темп. Стремительное возвращение в бетонную клетку. Настолько глупо. Там ведь нет ничего, нет никого, никто не ждет, кроме пустоты и ломки. Вновь оставаться с самим собой, с глазу на глаз. Устал. Не могу. Не хочу. Снова слишком много выпивки, слишком много цветных. Я начинаю слышать голоса своего прошлого. Истошные крики помощи в предсмертной агонии. В моей
