Пришельцы

Круез с товарищами были вынуждены чуть не на коленях ползать по Гее, выискивая что-нибудь съедобное. Они похудели и осунулись, не проходящий голодный блеск в глазах указывал о начавшихся разрушениях психики.
          Однажды на рассвете Потиер проснулся от того, что перед ним на корточках сидел Илиез и смотрел на него жадными, безумными глазами. Потиер закричал и разбудил остальных. Только тогда Илиез пришёл в себя.
           – Всё, нам тоже   надо уходить отсюда. Иначе мы съедим друг друга. Представьте, что где-то ходят жирные завры, а мы тут от голода сходим с ума.
           – Ты прав Илиез, я уже думал об этом, – согласился  Потиер, – исчерпан весь пищевой потенциал территории.
           Все повернулись к командиру. Круез был далёк от этих мыслей, с маниакальной упёртостью  ждал сигнала, известия оттуда…из космоса. Неважно, что это может  быть. Просто он верил в удачу, в свою звезду. Он был всю жизнь везунчиком, и вдруг такое приключилось. Должен, должен быть у этого приключения счастливый конец!
          Все смотрели на него.
           Круез «спустился со звёзд»: «А что если не будет счастливого конца, и товарищи договорятся – съедят одного, потом другого…»
           – Собираемся, –  сказал он  отстранённо. – Завтра уходим.
           Взяли самое необходимое: оружие, личные вещи, Круез закрепил на поясе впереди фонон, сбоку ченок. Шли на юг, вглубь материка, медленно, по полдня отвлекаясь на добывание  пищи. Глотая горстями мелкие, горькие  плоды, пополам с листьями,    Потиер, горестно вздыхая, шутил:
             –  Так за ненадобностью скоро и зубы атрофируются.
             Вскоре закончилась и такая пища. Впереди лежала  степь, покрытая то ли колючей травой, то ли кустами. На разглядывание не было уже сил. Обламывая колючки, отправляли в рот кислые стволы. Но они не утоляли голод, лишь раздражали язык и нёбо.
             Кое-как преодолев степь, астронавты вышли к речке, вдоль которой заметили рощицы с обглоданными деревцами.                
             – Кто-то нас опередил, - разочаровано проговорил Илиез.
              Лиер, приставив руку к глазам от слепящего полуденного солнца и  вглядываясь в дрожащую даль, проговорил в сомнении: 
              –  Или мне кажется, или действительно я вижу завров?
              – Да, это они, – вскоре подтвердили остальные, – мы спасены.
             Животных оказалось немного. И одни самки.
              Видно, откладывали яйца, – заметил Круез.
              Когда разделали первую тушу, сильно разочаровались – настолько истощена она была.
               – Вероятно, им тоже не хватает еды, – предположил Потиер.
               – Да, но они травоядные, – возразил Илиез.
               – А я согласен   с Потиером, – кивнул Круез. – Листья объедены, а трава  настолько мала, что они не могут её даже ухватить.  
 
***
 
         Астронавты  ничего не ели уже трое суток. Единственное чего было вдоволь – это воды.  Напившись, приятели сели передохнуть на берегу речушки.
         – Кажется, впереди только горы, – вздохнул Потиер.
         – И никакой еды, – добавил Илиез.
        – Надо было идти не на  юг,  а на северо-восток, как я говорил, – пробурчал Лиер,  – здесь мы сдохнем.
       – Хватит ныть, друзья, удача не минет нас, –  попытался успокоить их Круез, – пошли вдоль берега. На водопой приходят и более мелкие зверушки, необязательно завры.
       – Я согласен даже на этих, рогатеньких. Или аборигенов. Эдак, на десяточек, – поднимаясь, тяжело выдохнул Лиер. Они медленно плелись, поглядывая на кромку воды, ища глазами хоть какую-то живность подходящего размера.
        Через некоторое время изумлённые путники остановились как вкопанные. На берегу речушки они увидели триестянина (?)– кажется, астробиолога экспедиции. Круез даже не помнил его имени. Тот спал, раскинувшись на горячих камешках.
         Приятели не стали ждать, когда он проснётся, и разбудили несчастного. Худой и бледный, с погасшим взором, астробиолог, казалось, даже не удивился столь неожиданной встрече. Из его рассказа друзья узнали, что группы «естественников» больше нет. Он последний.
         А начиналась их новая жизнь замечательно. Учёные нашли прекрасное для жизни место с естественными гротами, чистой водой, лесом, населённом геянами, и на небольшом расстоянии от всего этого  пастбище завров. Два-три дня пути на вездеходе. Одни из группы занимались исследованиями, другие – охотой. Потом менялись, чтобы никому не обидно было.
          – Для исследований и опытов нужны были, разумеется, молодые самки аборигенов. Мы их отлавливали почти каждый день. После неудачных опытов  съедали. Геянам это очень не понравилось. И они начали против нас войну, – проговорил астробиолог, сморщившись от воспоминаний. – Однажды они проникли к нам в жилище, когда все спали, и ослепили острыми пиками. Меня в это время не было дома. Когда   вернулся,  обнаружил товарищей с окровавленными лицами,   стенающих от боли. Я, как мог, оказал им первую помощь. Тогда они попросили есть. Я решил поехать на охоту один, но вездеход оказался неисправен. Это они, геяне!
         Сам я кое-что ел. Но как я мог накормить  моих слепых товарищей!
Они все умерли. Я засыпал камнями вход в пещеру и ушёл…. Вы ведь меня не бросите?
         – Не бросим, – вздохнул Круез, – правда, мы сами не в лучшем положении. Голодно….
        Через пару дней бесплодного   пути, когда светило склонялось к закату и глаза искали место, где бы упасть, великаны наткнулись….  на завров. Да, на завров, но  только неживых. Целое поле мёртвых завров. Трупов! Они вздулись и смердели.
          – Как жаль, – сказал Круез, прикрывая нос рукой.
         – А что если….–  воскликнул Илиез.
         – Не вздумай! –  перебил его Круез. Он поднял бластер и направил его на помощника. Но остановить его и остальных друзей он уже не мог. Разум покинул их. Ему и самому хотелось вонзить зубы в кусок этого вонючего мяса. Но рвотный позыв согнул его пополам.   «Значит, я ещё в  уме», – мелькнуло в воспалённом мозгу. И он побрёл прочь от этого адского пиршества. Пожевав сухой травы, он запил её водой, лёг на прогретую землю, положив под голову ченок, и не заметил, как уснул. Снились ему   обрядовая песня матери на его  проводах в дальний космос и сигнал фонона.
 
 
***
 
              Тарасу Гунько далеко за сорок. У него двое детей-подростков, а он всё никак не найдёт место в жизни. Если б не жена, которая работает в лесхозе главным бухгалтером и неплохо получает, неизвестно, на что бы жила семья. Сам же Тарас, краснобай  с вьющимся чубом и чёрными круглыми глазами, – в свободном полёте: он уже много лет пытается заняться индивидуальным предпринимательством. И каждый раз неудачно.
              Разводил как-то кур, однажды утром проснулся, а несколько сотен цыплят лежат в рядок мёртвые – ласки постарались. 
              Было, занялся утками – они у него улетели осенью на юг.
              Тарас плёл корзины из ивовых прутьев, но в станице никто не покупал, таких умельцев было много, а в город везти, себе дороже.
              Короче говоря, всё, чем занимался, а лучше сказать, увлекался Тарас, не перечесть. Но он не унывал. Все неудачи запивал самогоночкой и заигрывал баяном.
           Последнее его увлечение – гончарное дело. Он даже прошёл курсы у настоящего мастера в Анапе и, вроде, договорился с хозяином ларька на трассе, что тот будет торговать его изделиями.
          Он купил гончарный круг, глазурь, переоборудовал сарай в мастерскую, осталось за малым – найти глину, подходящую для изготовления посуды.
            Первую партию этого материала он привёз издалека. Невыгодно. К тому же, как говорят, первый блин комом. Хозяин ларька даже не взял его горшки, уж больно неуклюжими они выглядели.
           Был месяц май,  в связи с таянием снегов в горах  начались оползни. Даже в одном месте перекрыли трассу – машины шли в объезд. Владелец ларька посоветовал Тарасу поехать туда и посмотреть срезы. Когда-то недалеко от того места был глиняный карьер, глинище.
           Тарас, скорый на подъём, сразу туда и отправился  на своих старых «жигулях». Часа два он ехал в гору, до запрещающего знака. Потом пошёл пешком: место схода  пласта было огорожено. Он выломал палку и осторожно начал шевелить почву под ногами. Вроде, не ползёт.
        Чуть выше начинающий гончар увидел срез, а в нём – искомую белую глину! Он решил подойти ближе и взять пробу. Осторожно сделал шаг, другой….  В это время в метрах ста от него земля медленно поползла вниз. Тарас, почти  не дыша, застыл на месте. И чуть не умер от страха: почва вместе с кустарниками и чахлыми деревцами сползала, открывая его взору  что-то совсем нереальное, даже фантастическое – гигантский человеческий череп.     
         С громадными ямами глазниц  и зубищами по полметра. Из-под черепа выглядывали  эфес и лезвие огромного меча….
          Вскоре в газете появилась заметка, сообщающая, что недалеко от города Геленджик в предгорье Кавказского хребта кубанским предпринимателем  найден скелет десятиметрового гиганта. Углеводородный анализ определил возраст находки - девять миллионов лет. 
         Исторические хроники последних трёх веков часто сообщают о находках в разных уголках земного шара скелетов людей аномально высокого роста.
          Рисунки на камнях инков, обнаруженные в Перу и собранные в музее Джавира, показывают, что люди жили одновременно с динозаврами.  Сравнивая эти рисунки на камнях, можно обнаружить удивительный факт: человек и динозавр имеют примерно схожие пропорции. Возможно, люди, которые жили во время динозавров, были гигантами.