Через пару минут офицеры из Центра, которые стояли по ту сторону двери, вежливо напомнили, что наше время закончилось. Уже зная, что будет со мной в ближайшем будущем, я ещё раз попытался успокоить Милу.
– Не волнуйся, всё у нас будет хорошо, так, как я и обещал, – и в ответ получил справедливое замечание.
– Посмотрим, то же самое ты говорил на «Конунге» перед высадкой на XL17е. С тех пор я постоянно слышу эти слова. Придумай что-нибудь новое.
Сказав это, Мила вышла из комнаты, и я снова остался наедине со своими мыслями.
Думая о том, сколько времени продлится разбирательство нашего дела, я неторопливо измерял комнату шагами: получилось около десяти в длину и восьми в ширину. Долго с нами комиссия из Центра тянуть не станет – это не в её интересах Центра. На XL17e случилось то, к чему человечество стремилось долгие годы, с момента первого полёта человека в космос: произошёл полноценный контакт с неизвестным разумом! И особенно важно, он сам стремился к контакту с людьми. Иначе нам с Зарубиныму не дали бы возможности уйти с той базы живыми и спасти разведчиков.
Теперь дело стало за решением высокопоставленных чиновников из Центра. Я был уверен, что они всё-таки прислушаются к нашему мнению. Ведь для этого в своё время, с начала колонизации других планет, и создавались контрольные экспедиции космофлота. Разумным выходом из этой ситуации и в самом деле стало бы создание новой группы для развития контакта между человечеством и иным сознанием, с которым оно внезапно столкнулось. Представляя, что сейчас творится в зале заседаний, я почувствовал, насколько устал за последние часы. «Утро вечера мудренее», – решил я и заснул крепким сном.
