Рыжий большой кот появился на соседнем садовом участке пару недель назад. Он был злющий, и норовил всех, кто заходил побеседовать с хозяйкой, цапнуть за ноги. Прямо как сторожевая собака! Несколько раз он, по недогляду хозяйки, бросался на гостей и здорово поцарапал ноги поистине железными когтями. При этом кот воинственно шипел и испускал горлом какие-то булькающие устрашающие звуки. Одним словом, зверюга та ещё!
Ничего не подозревая об этом охраннике, муж решил заглянуть к Тамаре насчёт черенков для прививки яблонь. Не пройдя и полпути к садовому домику, он услышал угрожающее горловое пение и боевой мяв. Рыжий воитель сгорбил спину, припал к земле мордой и недвусмысленно заявил о своих намерениях. Его злющие глаза и воинственно торчащие усы заставили мужа принять меры предосторожности: он поднял с земли валявшуюся хворостину и медленно стал двигаться назад к калитке. На шум подошла Тамара, шуганула кота и сказала, что даже ей досталось, когда она пыталась взять кота на руки, чтобы утихомирить. Засучив рукав, она показала руку с пятью продольными полосами царапин, оставленных вошедшим в раж воителем. Выяснив садоводческий вопрос, муж вернулся и рассказал мне об увиденном коте собачьей породы.
Через пару дней мы поехали в сад с ночёвкой и взяли с собой нашего кота, Прошку. Он был так назван потому, что это самый обыкновенный простой кот, серый с полосками и с короткой шерстью. С возрастом у него стала пробиваться рыжина, и со спины он по цвету напоминал скумбрию холодного копчения, а хвост с прилегающей шерстью смахивал на полосатую верёвку. Это тоже был зверь не хилый, весом больше шести килограммов, и прыжки делал аж до половины стены в комнате. Прошка – домашний кот, во двор его не выпускали, и со своими сородичами он не общался. По натуре котяра был очень осторожен, если не сказать, трусоват, несмотря на свои увесистые габариты. Панически боялся пылесоса и резких звуков, и от приходивших в гости людей старался некоторое время держаться подальше. Нас он считал кем-то вроде больших кошек, может, своих родителей, которые обязаны заботиться и оберегать его неприкосновенную особу. Прошка не любил, когда его брали на руки, но постоянно наблюдал за нами, стараясь улучить минутку, чтобы пристроиться рядом, тесно прижавшись, или усесться на книгу, которую в этот момент читаешь. Пожалуйста, мол, я вас удостоил своим присутствием! Я же ведь намного интереснее книги! Но особенно он меня умилял, когда я садилась смотреть телевизор. Тогда кот забирался на руки, обнимал лапами за шею и тихо-тихо бурчал в ухо свою песню. Тут уж всё, я его держала, пока руки не уставали.
В саду Прошка любил бывать, но машину терпеть не мог. Полчаса езды от дома до садового участка время от времени сопровождались громкими и продолжительными воплями. Даже водители и пассажиры соседних машин, остановившихся рядом на красный свет, испуганно вздрагивали, услышав его «голосок».
На участке котофей моментально прекращал свои громкие стенания, деловито за несколько минут проверял свою территорию и не делал никаких поползновений выйти за огороженные пределы.
Занявшись бесконечными садовыми делами, мы и не заметили, когда появился нахальный сосед. Каковы же были наши удивление и испуг при виде рыжего разбойника, приближавшегося медленно и осторожно к крылечку, где сидел Прошка! Своего кота мы просто не узнали: шерсть на его спине стала дыбом, как гребни у динозавров, а верёвочный хвост превратился в ёршик, которым раньше прочищали стёкла керосиновых ламп. Он стал больше раза в полтора и глухо ворчал, не спуская глаз со своего противника. Рыжий агрессор со злобной мордой и прижатыми ушами припал к траве и морально устрашал Прошку, испуская громкие кошачьи ругательства. Наш кот тоже шипел в ответ, но не сдвинулся с места.
Муж взял палку и стал тихонько приближаться с другой стороны крылечка, чтобы вступиться в случае драки. Он уже узнал агрессивность рыжего, и боялся, что в стычке звери могут покалечить друг друга, повредить глаза или сильно разодрать морду. Что же тогда нам делать? Ведь наш кот, хоть и большой, не участвовал раньше в кошачьих потасовках и не имел бойцовского опыта. Да и нрав у него был, мягко говоря, весьма осмотрительный.
Щщя Как хозяин участка, кот обязан защищать свою территорию, чтобы «не потерять лицо», то есть, морду. Но, с другой стороны, ему вовсе не хотелось первому бросаться на пришельца, даже осознавая своё право «землевладельца». Кроме того, Прошка надеялся на поддержку, ибо давно заметил наше присутствие. Уж что-что, а наблюдение за нами он вёл всегда. Мне кажется, что он даже обладал телепатией и прибегал именно в тот момент, когда о нём думали без слов. Рыжий тоже оценил обстановку и присел на месте, по-прежнему прижав уши и часто испуская устрашающее шипение. Никто не хотел бросаться первым. Несколько поостыв от начального впечатления, коты застыли на месте, не спуская глаз друг с друга. Постепенно шипение стало всё реже, только хвосты резко и нервно вздрагивали.
Прошка, наконец, решился и сделал навстречу рыжему первый шажок, скорее, просто переступил лапами. Потом ещё один. Рыжий слегка подался назад и явно уменьшил свою агрессивность. Коты отошли на полметра и залегли в траву, по-прежнему не отводя глаз.
Мы вздохнули чуть свободнее: самая страшная первая минута нападения миновала. Через некоторое время соперники сдвинулись в сторону забора ещё на шаг. Нам уже надоело смотреть за их тихим единоборством, тем более, что моральная победа была явно за Прошкой. Занявшись традиционной прополкой вблизи арены действий, мы изредка бросали взгляды на котовые отношения.
Они так и не сблизились, не обнюхали друг друга, ни один из них не захотел признать себя побеждённым. А равенства между котами, очевидно, не полагается по самой природе. Прошка постепенно, останавливаясь через каждый метр, оттеснил рыжего к забору, вернее, к дыре в заборе, через которую тот и появился. Военный конфликт разрешился без кровопролития, мирным путём, на границе двух участков. Наш осторожный кот даже и не подумал догонять пришельца на нейтральной территории.
А я до сих пор, вспоминая этот поединок, задаю себе вопрос: стал бы Прошка бросаться на противника, защищая свою территорию, если бы не чувствовал нашей поддержки? Или, наоборот, начал бы отступать и прятаться? Или действительно коты могли в жестокой драке изувечить друг друга, в результате чего стали бы инвалидами или даже погибли? Если только можно так сказать, могло произойти взаимное «котоуничтожение». И, по аналогии, в голову приходит вопрос: а есть ли такая сила, что удержала бы и людей от драк и военных конфликтов? Ведь люди не животные, отлично понимают их разрушительные, губительные последствия, но всё же дерутся и убивают друг друга. Что может их удержать? Пока мы знаем только один сдерживающий фактор: силовое противостояние. Вот надолго ли оно? Как ответить на такой вопрос?
Я писал в своем "Крест наш?":"Каждая пуля,на каждой войне, попадает в женщину и ребенка." Вот, как только Вам, женщинам, надоест умирать и отправлять на войну своих сыновей, вы сразу решите вопросы войн. Моментально.