О, дорогие читатели!
Представляете, как выглядела бы сцена из романа «Три мушкетера», написанная, согласно требованиям толерантности и демократии?
- Тысяча чертей! - вскричал д*Артаньян, – защищайтесь, сударь, или я проткну Вас на месте!
Слитным и плавным, но молниеносным движением, он выхватил шпагу, одновременно отшвыривая в сторону перевязь.
Острие шпаги, отбрасывая блики в лучах заходящего солнца,
уставилось в грудь незнакомца, так жестоко оскорбившего д*Артаньяна.
Незнакомец побледнел и сделал шаг назад. Его рука непроизвольно схватилась за рукоять своей шпаги, которую он, тем не менее, выхватывать – не спешил.
- Д*Артаньян! Остановитесь, д*Артаньян! – вмешался Арамис. – Вы делаете ошибку, Вы забыли о последнем эдикте!
- О каком эдикте, черт Вас возьми?! – тот недоуменно покосился на Арамиса,
не убирая, впрочем, своей шпаги, которая оставалась нацеленной на противника.
- О последнем эдикте! Вы должны поинтересоваться у противника, – какой он ориентации, прежде чем вступать с ним в поединок.
- Дьявольщина, а ведь верно, – пробурчал гасконец. – Спасибо, мой добрый друг, Арамис, что напомнили мне об этом!
- К какой сексуальной ориентации Вы относитесь? – спросил он у оскорбителя.
Тот потупился, потом вскинул голову и дрожащим голосом запальчиво произнес:
- К сексуальным меньшинствам, сударь, к сексуальным меньшинствам!
Согласно последнему эдикту, вступать в поединки с особями мужского пола,
относящимся к сексуальным меньшинствам, а тем более ранить их, или не дай Бог – убивать, было строжайше запрещено.
Это каралось смертной казнью.
Кончик шпаги д*Артаньяна непроизвольно опустился к земле.
Противник д*Артаньяна перевел дух и улыбнулся: королевский эдикт надежно защищал его от любой дуэли.
- Не расстраивайтесь друг мой! – Арамис похлопал пышущего гневом гасконца по плечу.- Мы напишем жалобу кардиналу и королю – в двух экземплярах,
а порядке надзора – пожалуемся еще и модер…тьфу, чёрт! – королевскому прокурору. Вы в грамоте не сильны, я сделаю это за Вас.
Мушкетеры собрались покинуть место дуэли, сделав несколько шагов в сторону, не поворачиваясь к незнакомцу – спиной.
Сзади послышался глухой звук, как при выбивании ковров.
Д*Артаньян обернулся и увидел падающее тело своего недавнего противника.
Над ним, с дубиной в руках стоял Планше.
Д*Артаньян вспомнил об эдикте и уже собирался возмущенно заорать, как Планше с невинным видом произнес:
- Это вам, сударь, запрещено вступать в дуэли, а мне - простолюдину, никто не запрещает дубиной перетянуть...
Арамис меланхолично заметил:
- А тебя, Планше, просто повесят. Придется быстренько уносить ноги куда-нибудь в провинцию.
