Урок жестокости

Встреча была назначена около универсама, но я пришёл минут за двадцать. Повезло с транспортом, нигде не пришлось долго ждать трамвая, да и вышел я пораньше, чтобы не опоздать. Мой приятель, а, вернее, возможный партнёр, был очень пунктуальным человеком, и мне не хотелось с первых же слов оправдываться за опоздание.
Стояло хорошее тёплое сентябрьское утро. Время перевалило за девять часов, и первые покупатели уже потянулись к открытым дверям магазина. Площадь перед торговым центром была достаточно чистой, и только лёгкий ветерок шевелил редкие опавшие листья. Перед фасадом супермаркета стояло несколько высоких шестов неизвестного назначения. Возможно, на них вешали флаги в дни городских торжеств, а, может, устраивали ярмарки. Тогда шесты украшали транспаранты с призывом покупать всё самое лучшее и дешёвое именно в этом месте.
К одному из шестов была привязана на коротком поводке собака породы бультерьер. Я не очень люблю собак, отношу себя к кошатникам, но уж никогда никакое животное не обижу. Эта порода собак, на мой взгляд, была наименее привлекательной. Посудите сами: короткошерстое создание какого-то белёсого цвета, даже вроде чуть розоватого, морда прямая, без переносицы. В целом и по форме, и по окраске, и по морде она очень напоминала свинью. Разве только пятачка не было. Говорят, что эту породу вывели специально как бойцовскую, что собаки эти очень злы и бросаются на врага до полного самоистребления, будь то человек, или враг на собачьем ринге. И кому только пришло в голову из «друга человека» выводить такое чудовище!
От нечего делать я наблюдал за собакой, потому что заметил её странное поведение: она не сидела тихо в ожидании хозяина, а беспокойно крутилась на месте, насколько позволял поводок, и всё время подскуливала. Её свистящие  жалобные звуки постепенно перешли в короткие взлаивания, ещё более горестные. Я почти сразу догадался, в чём дело: собаке нужно было срочно оправиться. Возможно, у неё болел живот, или она съела какую-нибудь недоброкачественную пищу.
Хозяин всё не шёл и не шёл, и предел собачьих возможностей кончился: она присела мордой к столбу, а из-за её поднятого хвоста расплылось бурое и дурно пахнущее пятно. Собака прижалась к самому столбу и застыла с тоскливым выражением  в глазах, если только такое сравнение можно было соотнести с  её  «поросячьими» глазками.
Хозяин так и не появился, зато к псине стала приближаться довольно пожилая, плотная женщина, одетая в форменную оранжевую безрукавку поверх тёплой куртки. Очевидно, женщина работала дворничихой и присматривала за чистотой территории. Судя по опрятности площадки перед супермаркетом, к своим обязанностям она относилась добросовестно. Естественно, заметив вопиющий непорядок, она с бранью набросилась на привязанное животное, тем более, что была вооружена метлой. Сообразив, что привязанная собака никак на неё не сможет напасть, женщина стала тыкать черенком метлы  по собачьим лапам и спине. Собака глухо ворчала, взвизгивая при каждом ударе, глаза её налились кровью, и она пыталась зубами ухватить черенок. Наконец, ей это удалось, собака резко и сильно дёрнула за метлу, женщина поскользнулась на собачьей вонючей луже, упала, и собака протащила её  по грязному и мокрому асфальту, вцепившись зубами за толстый рукав куртки. Женщина тут же выпустила метлу из рук, вырвала куртку из зубов, оставив там клок материи, и откатилась подальше от собаки, ещё больше измазавшись.
Вот тут-то её ненависть к собаке и её хозяину, усиленная конфузом от создавшегося положения, выросла до беспредела! Оглянувшись по сторонам в поисках палки, она подобрала валявшийся в стороне металлический отрезок то ли прута, то ли толстой проволоки и принялась избивать собаку, в криках и непечатных словах выражая всю свою злость уже не только к собаке, но и к своей незадачливой судьбе, а заодно и ко всему свету.  Немногочисленные собравшиеся наблюдатели этой унизительной сцены разделились на два лагеря: одни выражали сочувствие уборщице -  вот, мол, собак пораспустили и не смотрят за ними, другие просто не могли смотреть на жестокое избиение.
Самое главное, никто не хотел вмешаться: боялись и собаки, от отчаяния готовую растерзать любого, кто приблизится, противно было и оттаскивать грязную и совершенно невменяемую уборщицу. И очень тяжело было смотреть, как мать поскорее уводила своего плачущего ребёнка, который просил не бить собачку.
Между тем, собака уже оказалась сильно покалеченной: у неё то ли лапа оказалась перебитой, то ли сильно ушибленной, потому что она старалась её поджать, да ещё струйкой текла кровь по морде от ударов по голове, одного глаза вовсе не было видно.
Наконец, эта тяжёлая сцена была прервана приходом хозяина. Теперь злость женщины переместилась полностью на него. Она грозила ему великими штрафами за испачканный тротуар, за нанесение морального и физического ущерба и другими всевозможными последствиями, причём угрозы перемежались отборными словами и даже попытками перейти к действиям.
Хозяин быстро оценил обстановку, торопливо отвязал собаку и почёл за лучшее как можно скорее убраться отсюда. Он сильно дёрнул пса за поводок, отчего тот резко взвизгнул и заковылял на трёх лапах. Чтобы поскорее скрыться за углом, хозяин ещё пару раз поддал собаке по спине поводком, и эта пара исчезла, оставляя за собой следы грязи, перемешанной с кровью.
Я посмотрел на часы: прошло не более пятнадцати минут. Прямо ко мне от остановки троллейбуса шёл мой приятель и тоже поглядывал на часы, подчёркивая точность своего появления. Поздоровавшись, он сразу приступил к своему деловому предложению, оценивая степень экономического риска и возможного дохода.
А я мысленно представлял  глаза зажатого в угол и избиваемого животного. Они были похожи на глаза моего пожилого соседа, у которого недавно подожгли ларёк с винно-водочным товаром. Может, не заплатил рэкетирам, может, пьянь какая отомстила. В его глазах тоже светилась лютая злость на весь мир и вместе с тем, жалкая безнадёжность.
Слова приятеля доходили как бы издалека, и я несколько раз ответил невпопад. Через пару минут, сославшись на очень плохое самочувствие, я извинился  и попросил перенести встречу на другой день. Он посмотрел на  меня и спросил, в чём дело. Я не хотел рассказывать ему о безобразной сцене, и  просто попросил его дать мне время ещё подумать о решении заняться бизнесом. Уроки жестокости никогда не проходят даром!