Когда Новый Год не в радость

выступал Путин, а затем забили куранты.
- С Новым Годом! – закричала Елизавета Михайловна.
- С Новым Годом! – поддержали ее остальные.
- С новым счастьем, – тихо сказала Лена и мелкими глотками выпила содержимое фужера. А пока пила, загадывала желания про здоровье, работу, дружбу, успехи, бессмертие и многое другое. Не было в ее желаниях Мишки с его вечным раздражением.

- Вот и прошел четырнадцатый год, - грустно улыбнулась мама. – В пятнадцатом обязательно все будет лучше!
- В пятнадцатом? – вздрогнула Лена – Ты хотела сказать, в шестнадцатом?
- Нет, именно в пятнадцатом, - перебила Елену слегка захмелевшая соседка.
« В пятнадцатом вы обе с интервалом в одну неделю умрете и оставите меня одну», - всхлипнула Лена. Но промолчала. Она все поняла. Мама и ее подруга не ожили, она просто попала в прошлое. А как же Павел? В четырнадцатом году его уже не было.

- Представляешь, - откликнулась на ее мысли Елизавета Михайловна. –  Сегодня, как и в тринадцатом, Пашку на лестничной площадке видела. Курил чертяка! Квартира то пустует.
- Квартира не должна пустовать, иначе велик соблазн в нее вернуться, -  отозвалась мама. – К тому же, рак легких Павлу уже не страшен. Вот и мы когда-нибудь после смерти вернемся в свои жилища. Так ведь?

- А как же, - подмигнула подруге Елизавета.
- Вот вы и вернулись. Откуда? – решилась задать мучающий ее вопрос Лена.
- Что ты сказала? - не поняла мама.
- На дворе шестнадцатый год, - пояснила Елена.
Пожилые женщины переглянулись. 

- Бедная, - обняла дочь Валентина Васильевна. – Бедная моя девочка. Устала ты, надо бы и отдохнуть.
- Будем ждать Новый Год по московскому времени или ляжем спать? – спросила Елизавета, отстраняя от себя тарелку. – Раньше могла до утра просидеть, а в этот раз слабость какая-то странная одолела. 
- Я тоже спать хочу, - зевнула Валентина Васильевна и прикрыла ладонью рот. – А ты посиди, поешь.
Это она обратилась к дочери.

- Что-то не до пирога, поднимусь наверх, - встала из-за стола мамина подруга. – А утром приду, помогу убраться. Да и пирог тогда съедим.
И она ушла.
Мама прилегла на кровать и, отвернувшись к стене, заснула. На этой самой кровати она умрет в году, который с такой радостью и надеждой встречала.
Лене стало грустно. Она еще налила себе водки, залпом выпила и вышла на балкон.
Одинокая фигура незнакомой девушки стояла возле мусорки и, запрокинув голову, смотрела наверх. Прямо на нее.

Поежившись от страха и холода, женщина зашла в квартиру. Захотелось выпить еще. Она налила себе полный бокал шампанского. А потом водки. Никогда Лена не пила так много, но сейчас ей было все равно. Хотелось отключиться, потому что мозг не мог переварить все, что она испытала за вечер. Есть не хотелось. Зато потянуло в сон.
На диванчике лежала горка постельного белья. Лена расстелила его и, вспоминая о покинутом Марсике, провалилась в сон.


***

Около одиннадцати часов утра Малахов пробудился. Потянувшись, он вспомнил, что пришел новый год.
- Жена! – позвал он свою благоверную. – Есть хочу! И опохмелиться!
Не услышав ответа, Мишка недовольно встал и босиком прошлепал по комнатам. Лены нигде не было. Нигде не было и кота.
- Куда подевались, сволочи? – сжав кулаки, чертыхнулся мужчина. – Попадетесь на глаза, уничтожу! 

Щелкнув пультом, Малахов рассвирепел. В телевизионном ящике пели и кривлялись одни и те же надоевшие до тошноты лица. 
Умывшись, он сел за накрытый стол, не спеша выпил коньяку и положил в тарелку «оливье». Есть не хотелось. Поковырявшись в салате, Михаил поднялся и снова прошелся по комнатам. Пустота угнетала.

Решение пришло сразу. Он быстро оделся и вышел во двор. На улице было пусто, люди отсыпались после бессонной ночи, только ветер хозяйничал в безмолвии первого утра нового года. Ноги сами собой понесли к дому тещи.

«Только туда могла Ленка уйти, - шагая по хрустящему снежному покрывалу, раздраженно думал Малахов. – Ладно бы сама утащилась, но и кота с собой прихватила».
Возле мусорки лежало светлое пальто с капюшоном, стояли белые валенки.
Почему-то стало не по себе.

Поежившись, Мишка открыл металлическую дверь и вошел в подъезд. Запахло ванилью и табаком. На подоконнике, между вторым и третьим этажом, в консервной банке лежали бычки. Они дымились.
- Сожгут квартиру, сволочи! - поморщился Малахов – Убью гадов!

Он поднялся на свою лестничную площадку и открыл дверь квартиры бывшей тещи.
Настороженная, нетронутая тишина враждебно встретила пришельца. Пройдя в чисто прибранный зал, Мишка убедился, что в нем никого нет. Также не было никого в кухне и санузле. Подозрительно несло выпечкой. Потянув носом, Михаил подошел к плите и распахнул духовку. На противне лежал пирог с золотистой корочкой.

- Я смотрю, у вас дверь открыта, - озираясь, втиснулась в квартиру соседка Зоя Ивановна. – Ой, Леночка пирог испекла! Раньше именно такие пироги пекла Валя, Царствие ей Небесное!
Она облизнулась.
- Угощайтесь, - торжественно объявил Михаил и решил, что отомстил жене. – Леночка для вас его испекла! Хотела поздравить.
- Для меня? - недоверчиво покосилась на Малахова Зоя Ивановна, но противень забрала.- Помяну соседок. Привет и спасибо жене!

Проводив старуху глазами, Малахов решил подождать. Усевшись на диван, он откинулся на спинку. Внезапно резко потянуло в сон. На фоне бежевых обоев квартиры замаячил Марсик, за ним проявились воздушные фигуры трех женщин. Приглядевшись к ним, Мишка узнал жену, тещу и соседку с верхнего этажа. Превозмогая навязчивую дремоту, мужчина вскочил и пулей вылетел на лестничную площадку. Сердце невообразимо колотилось, перехватывало дыхание.

На трясущихся ногах он спустился вниз и вышел из дома. Постояв несколько минут, задрал голову вверх. 
В тещином окне мелькнула тень. Эта тень приблизилась к стеклу. Лицо, смотревшее на него с высоты четвертого этажа, принадлежало недавно умершей Валентине Васильевне.
Ужас охватил Малахова. Он все понял.

Больше Лену никто не видел. Марсик исчез тоже.