Дети выжженной пустыни бездуховности

этом естественным фактом является то, что сказать взрослому человеку, что и как нельзя более трех раз.
Причем, если на первый же раз он отреагирует на обращенные к нему слова с детским выражением лица, спрашивая, а почему?
То все сразу с ним становится тогда в принципе ясно.
Люди не живут целую тысячу лет, чтобы тратить восемнадцать лет своей недолгой жизни, дабы объяснить так и не повзрослевшему недоумку, что и как ему делать, и как себя правильно вести.
Взрослый, хотя и ущербный в чем-то человек детских вопросов задавать не станет. Он либо примет совет, либо не примет, а уж отразиться ли это на его поведении, облике и образе действий, может показать одно только время.
Но и оно никак не может быть столь длинным.
Иногда люди просто тешат себя иллюзиями, что кто-то почему-либо немного заблудился и надо ему как следует посветить в его удушающую тьму фонариком, и все он уже выйдет на свет божий.
Предположить, что они светят своим мощным прожектором в склеп иной по всему своему устройству души, для них вещь совершенно невозможная потому, что их приучили, что тьма - это следствие злого духа, а свет всегда светел, потому что он свет.
Всякие Канты и иже с ними внушили человечеству мысль о том, что ничего не стоит доказать что дважды два четыре уже исходя из того что как не складывай, а другого результата никак не получишь.
В общем, своем значении оно так и есть, но существуют, однако и другие альтернативные методы исчисления и вот про то те кто, смотрит на мир через кривое зеркало своих о нем представлений собственно и не догадываются.
Во всяком случае, вне каких-либо алгебраических построений, которые являются для них профессией, а не мировоззрением.
А между тем всякие взаимоотношения должны привести к быстрому пониманию сторон, а иначе они должны были быть, как только можно скорее всецело прекращены.
И уж во всяком случае, люди, которые затягивают подобные взаимоотношения на целые лета, сами тоже отчасти виноваты во всех тяжелых для них последствиях. Надо же уметь обрывать нехорошие контакты и иногда делать это достаточно жестким способом.
Вот только осуществлять это надо было весьма аккуратно, не страшась более всего на свете за свои несчастные, красивые чувства, идя по линии им наименьшего сопротивления.
Так вполне возможно и других избавить отчего-то плохого и ужасного.
Во взаимоотношениях с таким человеком, надо всего лишь помнить, что вполне возможно, что элементарные принципы поведения в культурном обществе чрезвычайно далеки от его души. Поэтому необходимо уметь в первую очередь высказать, что именно в его поведении является самым раздражающим фактором.
Если же человек после нарочито сделанного ему замечания, продолжает вести себя также как и раньше, то это означает, что он, либо туп и глуп, а значит, до его сознания нельзя достучаться, выразив эмоционально всю проблематичность с ним общения, либо он уже слишком глубоко испорчен в самом сердце своем…
Ну а в том, или ином случае с ним вопрос ясен и нечего тогда огород городить.
Кроме того, именно в этом случае и можно во всей полноте до конца осознать, насколько ему вообще понятна чужая боль, ежели он начнет над ней откровенно издеваться, то какие тут могут быть еще сомнения в одноплановой направленности всей его натуры.
Но есть факторы мешающие подобным разъяснениям чьих-то душевных качеств.
Поскольку цивилизация уж очень постаралась приучить людей, прятать под благовидной маской острые клыки, причем именно этак оно выходит, что поскольку нет вот отдельных принципов культуры для хороших или же плохих людей, то получается, что ведут они себя в этом случае, довольно схоже.
Чехов в его рассказе «Несчастье» описывает это так.
«Не ставлю я вам в вину вашу неискренность, — вздохнул Ильин. — Это я так, к слову пришлось... Ваша неискренность и естественна и в порядке вещей. Если бы все люди сговорились и стали вдруг искренни, то всё бы у них пошло к чёрту прахом.
Софье Петровне было не до философии, но она обрадовалась случаю переменить разговор и спросила:
— То есть почему же?
— А потому, что искренни одни только дикари да животные. Раз цивилизация внесла в жизнь потребность в таком комфорте, как, например, женская добродетель, то уж тут искренность неуместна...»

Действительно, но не только одни лишь дикари искренни, как там было у Высоцкого в его песне «Маски»
«Вокруг меня смыкается кольцо,
Меня хватают, вовлекают в пляску.
Так-так, моё нормальное лицо
Все остальные приняли за маску».

Но лицо без маски все равно таит в себе закрытость вот только закрытость подсознательную!
Человек просто не может переступить через самого себя в этом вопросе.
А значит, что как бы он того не хотел всецело выразить, что именно у него внутри оно всегда останется запертым, если конечно из него не вытащить наводящими вопросами, то что касается самого его нутра.
Направив психическую энергию в нужную сторону можно было бы добиться хороших результатов.
Но цивилизованные люди решили, что они настолько культурные, что им это никак не подойдет.
Хорошо бы было, если б это вполне соответствовало реальной окружающей нас действительности!
Но это вовсе не так!
Современный культурный человек также дик в глубине своей натуры, как и его далекий предок.
Причем именно потому, что главное устремление культуры в последние два столетия развития человечества было направлено почти целиком на превращение его внешней стороны в фасад высокого духа, а это довольно-таки просто. Намного сложнее вычистить, все «окаменелости», что находится на задворках его естества.
Как же туда удастся проникнуть, с той брезгливостью и щепетильностью, которые столь тщательно прививает людям современная высокая цивилизованность?
Можно подумать, что она не способна утроить, а то и удесятерить все низменные качества человеческой души?
Будто бы все на свете зло, может быть, идти только лишь от человека невежественного и грязного.
Да только даже если из-за какого-либо грубого невежды и случается беда, то элемент сознательных усилий, дабы причинить кому-то вред у людей нецивилизованных по отношению к людям цивилизованным никогда не перейдет хоть сколько-нибудь значительную грань.
Потому что такие усилия с чьей-либо стороны станут очень скоро понятны или будут разъяснены кем-то еще.
Все-таки в области социальных взаимоотношений цивилизованные люди собаку съели и, следовательно, знают, где именно зарыты ее бренные обглоданные косточки.
А вот невежественный во многих вопросах внешне проявленной интеллигентности человек легко ориентируется среди знакомых ему вещей и понятий, а среди незнакомых теряется и начинает порой от растерянности пороть всякую собачью чушь!
Свойство ли это одного человека или же человечества в целом?
Как это было удачно сказано в фильме «Огни» снятого по Чехову, но у Антона Палыча этого не было.
«Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женщин глупеют, впадают в пессимизм и врут об умном».

Это автору думается самое что ни на есть универсальное положение вещей!
Конечно, люди бывают разные и есть такие, у кого хватит понятия чего-то не делать, но ведь большинство все-таки найдя себе, то о чем им мечталось, явно затруднятся сами уйти...
Но люди, которые столкнулись лоб в лоб с таким человеком, должны или всерьез помочь ему, либо оказать ему помощь иного рода, скажем так, быстро исчезнуть из их жизни.
Если же слов для этого не хватит, то можно и физически, так оно точно вполне дойдет.
Но сначала все-таки должны быть правильные и разумные слова.
Человек не может сам сориентироваться в чуждой ему среде и никакие книги не вовсе моделируют реальность, а являются лишь весьма бледным, хотя и прекрасным ее отображением.
И именно в этом их задача и есть!
Нельзя рассматривать мир книг, как чистейшее озеро высокой духовности.
Скорее речь может идти о духовном зеркале, в котором человек может найти свое отражение, улыбнуться ему или же наоборот ужаснуться своему поведению.
А, допустим, взять такого литературного персонажа как Печорин.
Он-то все заранее знал, все до конца понимал и желал от одной только скуки слегка поразвлечься. А вот Евгений Лукашин ничего не знал, и никому не собирался причинять вреда.
А ведь хороший конец - это в одном только кино, как впрочем, и во всякой красивой сказке, правда жизни в нем в чем-то довольно таки окрашена в несколько совсем иные тона, чем она есть в реальной действительности.
А вот предположим на секунду, что такое произошло бы на самом деле, вот тогда-то все, скорее всего, выглядело бы ну совсем же иначе.
Вы скажите, ерунда, слишком невероятно.
А автор скажет вот и нет, он может и не знает как именно оно сейчас, а в Советском Союзе было принято прятать ключ под коврик. Иногда там прятали и запасной ключ, дабы забывчивый член семьи мог бы его там, в случае чего обнаружить.
Особенно так оно было в небогатых интеллигентных семьях, где воровать было особенно нечего. Значит зашел такой Лукашин в подъезд спьяну ключ не нашел и полез под коврик за запасным.
В результате две несчастные женщины и одна из них вскрывает себе вены. А кто же виноват?
Случайность и не более того!
Причем дело одной единственной ночи в некоторых случаях, может быть целиком виной отдельного индивида, которого трудно назвать человеком и никого кроме него.
Ведь никто же ему при поступлении на работу не обязан был объяснять, что этого и этого делать ему нельзя.
Тут и дурная слава личная его заслуга и гнев жертвы вполне уместен и объясним.
Причем желание смотреть на все происходящее со стороны, потому что как-то иначе это будет, видите ли, слишком болезненное дело в него как-либо серьезно вглядываться происходит от одного из наихудших проявлений эгоизма.
Идеализм, к сожалению столь явственно проявленный в литературе девятнадцатого начала двадцатого столетия фактически отметал выбор между двух зол. Человеку предлагалось всегда выбирать добро, как будто жизнь на то сама по себе способна - подстелить соломку, для того чтобы чай был сладким, сердце мягким, а душа была свободна сделать верный шаг к своему великому счастью.
Люди очень любят находить во всем лишних или на свободе, а то и в этой жизни вообще, а найдя их вешать на них всех дохлых собак своих несостоявшихся душевных мечтаний.
А все оттого, что для некоторых людей необразованные массы состоят из одних лишь насекомых, а они, видите ли, творцы будущего светлого мира, а на самом-то деле, они-то те еще жрецы старой, как всякое шаманство веры в собственную значимость.
Да, действительно некий малообразованный и нескладный человек вполне может достать самим собой до самых печенок и то единственное, в чем Чехов был прав в своем более чем диком по своему идеалистическому содержанию рассказе «Дом с Мезонином»
Так это вот в этом:
«Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет».

А можно еще заметить как капитан Жеглов из книги «Эра милосердия» Братьев Вайнеров.
«Первое: даже "здравствуй" можно сказать так, чтобы смертельно оскорбить человека. И второе: даже