АТАМАН часть 4

препятствовать. Для нас все дети равны, потому что мы при социализме живём. Так что приводите своих детей, ко мне в секцию. У меня есть группа малышей, пусть там занимаются. А родители, что бы все были при паспортах, с нашей пропиской, и нет проблем!
Мурза понял, что слово за ним осталось. И он не заставил себя долго ждать, ответил, как и подобает вожаку.
Будет у вас порядок в станице, и мы в мире жить хотим. А на счёт детей наших договорились. Всё будет, как ты сказал – по закону.
И, в гости ко мне, всегда заходи дорогим гостем будешь. Не обижайся дорогой, что тебе такую проверку устроил! Ты маладец!
Мурза приветлив, и похлопывает Сашу по плечу, как старого друга. Лёд на его душе растаял, тонкий он человек.
Зато Александр вышел из гостей, как из парной. Только теперь он понял, какую дуру сморозил. Как мальчишка, на верную смерть пошёл. А ведь, Танечка дома, с сыном его дожидаются. Глупость, с его стороны, непростительная!
И ещё понял он, что без казачества, тут ничего не сделаешь. Только эта реальная сила сможет спасти простых людей от гибели. Они беззащитны!
А времена становились всё хуже и хуже, со всей своей демократией.
Лет через пять, он встретится в Киеве, с Али. Телохранителем Мурзы. Тот искренне был рад встрече, и вот это было очень странным. Но Пахоменко, ничего тогда не сказал вслух. А тоже прикинулся простачком. – Здравствуй Али!
Постепенно они разговорились, и понял Александр, что волнения его напрасны.
Та знаешь, что ты хоть и казачий сотник, а в книгу наших Героев записан. У нас в Курдестане есть такая книга. Туда, только настоящие герои попадают. А ты с нашими детьми, как со своими родными, занимался спортом. Есть среди них отличные спортсмены, и школа твоя, у нас лучшей считается. Поздравляю тебя!
Трудно в это поверить, и Курдестан этот очень далеко. И война там не прекращается. Но на лесть, тоже не похоже.
Так и расстались они, с Али – друзьями. Может и правда всё это, а может, и нет!?
Курды тогда поутихли, и больше эксцессов, в станице не было. Зато молва о Пахоменко, и его неординарных поступках, гуляла на устах людей.
А тут еще, один ценный кадр, к Саше в гости заявился. Как будто бы, с Мурзой сговорился.
Цыган, точно с картинки сошёл. И кучерявый он, и с бородой, и в красной рубахе, да ещё в начищенных до блеска сапогах. Как картинка сияет!
Много о тебе наслышан, о твоёй школе рукопашного боя. Я буду платить тебе, любые деньги, только ты моих парней поучи. Мне бойцы нужны! – Стоящие люди!
Онемел Александр от такой прямоты вопроса. Похоже, что в нашей стране начинается большой разгул преступности, где всё дозволено. И правят деньги, деньги!
Идёт цыган, как в специальный магазин. С выбора берёт товар, не торгуясь!
Нет! Песня, не продаётся! – отвечает ему тренер. Ей свобода дороже. И ещё добавил - Честно, жить хочется.
Уже, без всякой улыбки, цыган обронил своё слово.
Глупо с твоей стороны. Деньги миром правят, они любого задавят, как козявку. И не один смертный, не устоит перед ними. – Мы пыль!
И смеётся цыган щерит в кислой улыбке, свои золотые зубы. А ты не такой?
Улыбнулся, и тренер.
Видишь, как я крепко на ногах стою. Я землю эту ногами чувствую. И во сне, я уже не летаю!
Так и расстались они с цыганом и не друзья, и не враги. Будто никакого разговора, у них, и не было. Только на душе противный осадок остался – гибнет Родина. И паразитов, на её теле, как грязи.
И опять, все мысли Пахоменко, о казачестве. Нет, другого пути. И как на плакате, написано было в войну Родина Мать – зовёт!
Словно в подтверждение этих слов, в гости к Саше пожаловал станичный атаман Конников Владимир Иванович. Сам кряжистый, что дуб. Он широко перекрестился на пороге, и склонил свою голову в поклоне.
К тебе я, Александр Васильевич, от всего казачества кланяюсь. Нам нужна наука твоя послужи Отечеству! Всем миром просим. О тебе, все мы наслышаны. И восхищаемся тобой, и твоими делами тоже.
У нас есть оружие, но на низком уровне физическая подготовка.
И уже без всякой дипломатии: - Учи казаков, Васильевич! Ты ведь видишь,  что творится вокруг: никто народ не защитит! Одни мы и остались с народом: предательство кругом.
Печален атаман казачий, седая голова его клонится к широкой груди. Но черные глаза его, что молнии сверкнули, из-под кустистых бровей.
Сами погибнем, но не дадим Россию нашу, на поругание ворогу. Ты ведь, любишь Родину, Матушку нашу. И за неё живота своего не пожалеешь, – я знаю!
Я готов! – вот, и всё, что ответил им Пахоменко.
Сам Саша, мужичок добрый, и простоватый, с чистыми, васильковыми глазами. И душа его тут, вся на распашку. Ну, как, ему не поверишь.
Я слышал, что ты в Афганистане был, правда, это? – Точно испытывает Сашу атаман. Он ждёт правдивого ответа. Его на мякине, что воробья, не проведёшь. Людей, на своём веку, он всяких, перевидал немало. И плохих людей, и хороших - всякие там были. И, никчемные людишки, тоже были. И ещё попадались пустобрехи, собачья утеха! Вруны!
Был! - точно выстрел прозвучал ответ.
Другого ответа, не ожидал атаман. – Я знаю!
Может, ещё и в джунглях был? Это я так, на всякий случай спрашиваю, – поправился атаман.
Наверное, имелись в виду: Ангола, Сомали, Куба, и другие государства. Была ведь, всегда в России, такая мода: сорить русскими костями.
Весь земной шар, ими усыпан, что пуховым одеялом. Только стон идёт кругом.
Был! - что орудийный залп, неожиданно прозвучал ответ Пахоменко.
Владимир Иванович, тихо опустился на табурет. – Дела!
Я думал тебе сотню казаков под начало дать. А тут: и самому, хоть в строй простым казаком становись.
И пот он, со своего просторного лба вытирает: - Озадачил ты меня!
Хватит сотни! - успокоил атамана, Саша.
Это тоже, большая сила. А с тобой Владимир Иванович мы сдружимся. Россия одна, делить нам нечего!
И закипела работа у них, ведь столько дел, ещё не сделанных. И ничего в казачьей жизни, лишним не бывает – все, в пору!
Любимая Танечка, не на шутку затревожилась. Не дом, у них, а штаб квартира, какая-то. И день, и ночь люди идут. Уже и кухни им мало.
Как дальше жить, в такой обстановке, даже не придумаешь.
И тут же, поправилась. Да что тут думать: Сашу грех бросать, в его трудную минуту. И тихо смахнёт она накатившуюся, на глаза, скупую слезу. И, как истинная казачка перекрестится: - и мне любо!
Но всё же, беда подкралась: и с другой стороны, откуда Саша её, вовсе не ждал. Опять, как когда-то, приезжают люди в штатском. Так было, на Дальнем Востоке, а здесь Кубань, и десять тысяч километров между ними.
Вы Пахоменко Александр Васильевич.
Да!
Что вы за деятельность развили в станице. Хотите неприятностей: и себе, и семье?
Я учу, людей: Родину, от врагов защищать. – А, вы?
Саша, с иронией смотрит, на вошедших людей. А вы, что: против этого?
Те такой дерзости не ожидали.
Кто же, ты такой, если такой умный? Или, опять самородок выискался.
Надоело Саше, в детские игры играть.
Слушайте внимательно!
Я командир группы: «Разум». Передайте это в Центр. Там всё это подтвердят. А завтра приедете, и извинитесь.
Пожалуйста, не забудьте, это сделать! И больше никого из вас, я видеть не хочу. До свидания!
На следующий день они приехали, и извинились.
Да! Попали эти несмышлёныши, под раздачу. Таких ошибок на службе, не прощают.
А начальству, ещё больше досталось! Хоть, и времена изменились, а святая-святых: честь, и долг – остались. Не всё ещё, продаётся!
Но явственно было одно, сильное казачье движение на Кубани опасно власти. Кто-то его сильно боится. И большого ума здесь не требовалось, что бы понять, что этого хотят: воры, и предатели – были и такие. Из которых и формировалась, так называемая пятая колонна.
А времена, всё ухудшаются: Шёл на работу, с обеда парторг завода Хворостин Иван Николаевич. И в своей калитке, на мине подорвался. Ловко бандиты растяжку поставили, со знанием дела. Всего, пять шагов, до машины не дошёл он. И подумать не мог, что так получится.
А взрывное устройство, шариками, да гвоздями начинено. Только чудом, он жив остался. Но инвалид, на всю жизнь. Как такое простить бандитам можно, – конечно нельзя!
Рассыпались казачьи дозоры, по дорогам, и тропам. И всех людей подозрительных останавливали. И машины проверяли.
Особенно рьяным и крутым, новым русским, плетюганов всыпали. Что бы те вели себя по-человечески. И уважение, к казачьей форме имели. А честь, и Родину свою не забывали. И простых людей, тоже уважали.
Все злачные места вычистили казаки, и гнили всякой, предостаточно выявили. Но конкретных убийц, покушавшихся на Ивана Николаевича, найти не удалось. Был в этом деле, так называемый чеченский след, но это только версия.
Зато отморозки всякие, после казачьего рейда активизировались. Приходит записка Пахоменко.
Приходи на стрелку, на старую ферму. Если не трус придёшь один. Если с ментами придёшь: взорвём всю твою семью. Ждём в двенадцать часов, ночи. Проход, со стороны села, с других сторон: по минам, пойдёте. - Удав!
Убежал мальчишка, что записку принёс. А Саше есть над чем, подумать. Не хочется ему, подвергать риску свою семью. И казаков подставлять под пули отморозков.
Значит, надо идти ему одному. – Это однозначно!
В одиннадцать часов вечера, он начал куда-то собираться. Татьяна забеспокоилась.
Ты куда Сашенька?
Тот помолчал немного и ответил: - Свежим воздухом подышу. Так хорошо сегодня на улице. Не беспокойся родная моя, всё очень хорошо!
Видит Татьяна, что какой-то, странный её Саша.
И не произвольно, как крик вырвалось из её груди: Правду скажи?
Ну, если правду? То можно и правду!
На всякий случай, держи гранату. Как пользоваться ей ты знаешь. И револьвером ты пользоваться умеешь. Я тебя всему научил. Хотя, ты и сама это знала – Умница моя!
Если через два часа я не приду домой, то поднимай атамана, и ребят наших. Два раза выстрелишь в воздух, они сами будут здесь. Я ушёл, на встречу, с Удавом, вот тебе записка от него.
Ещё один гад объявился, в округе!
Всё Танечка, мы не на курорте живём.
Плачет Татьяна: Ты что без оружия пойдёшь, и один?
Так надо! А гранату, я взял с собой. В Афганистане, проверенный способ.
Они всегда, боятся умирать, не своей смертью. Мрази, всегда жить хочется!
Научилась Татьяна терпению с самого рождения. Потомственная Амурская казачка!
Всегда казаки, на самой границе жили. Она, и родилась, на берегах Амура. И детство её там прошло, и юность. Только училась в Хабаровске, на врача. И Сашу встретила там. Полюбила его, как никогда в жизни. Один раз такоё счастье бывает.
И хочется ей закричать от ужаса, но она целует мужа. Иди Саша, я тебя с нетерпением жду. И Стасик с маленькой Настенькой, тоже ждут! И крестит его в спину. А маленькой казачке и года нет, она здесь, уже в станице родилась.
А Саша помнит дедову заповедь, от пули, и врагов всяких:
Я Атаман, и Господь Бог меня хранит, потому что я России, и тебе Отец наш служу!- Помоги мне в трудную минуту!
Кто же ему поможет в такую минуту: и осеняет себя Саша крестным знаменем.
Возле фермы, его встретили бандиты.
Один идёшь?
Конечно один, или боитесь кого?
Переглянулись, трое его попутчиков, но ничего не ответили сотнику. Дальше шли молча.
В когда-то, Красном уголке, его уже ждали. Стол был накрыт на пять персон, ещё столько же бандитов рядом находились. Да во дворе две машины стоят, и там охрана. Выходит, что тут чуть - ли, не вся банда собралась.
Во главе стола восседает сам Удав.