шофером.
-Теперь налево и во двор.
Какая все-таки прекрасная осень! День был довольно пасмурный, но время от времени в образовавшуюся в тучах прореху вдруг проскальзывал луч солнца и тогда деревья – вязы, березы, которых в этом городе было столь много – вспыхивали золотым огнем и, казалось, начинали светиться.
-Здесь остановись, – приказал Иноненко, когда впереди показалась невысокая арка.
Архип, слегка наехав на плоский бордюр тротуара, заглушил мотор. Они вышли.
-Дяденька, прокати!
Трое мальчишек в огромных, должно, отцовских кепках, в рваных фуфайках и резиновых сапогах подбежали к машине, с жадным любопытством стали заглядывать в окна, складывая рупором ладони.
-Ужо я вам, паскудники, - сердито замахнулся на них Иноненко, и мальчишки скрылись в подворотне.
-Пойдем скорее, - с беспокойством сказал Максим Петрович. – А то безотцовщина побьет фары к ядреной фене!
Иноненко быстрым шагом прошел под аркой, остановился у подъезда невзрачного серого дома.
-Вот здесь будешь ждать завтра в семь часов, - быстро сказал он, стараясь не смотреть в окна.
-Он что, здесь живет?
-Да.
Архип с удивлением посмотрел на мрачные, обшарпанные стены дома, к которым были прилеплены небольшие окна.
-Пойдем, - Иноненко бросил на спутника сердитый взгляд. Архип встрепенулся и последовал за ним обратно к машине.
Уже в салоне автомобиля Максим Петрович сказал:
-Жуткая тварь и живет в жутком месте, - он задумался. – Однако ты не возомни, что и внутри так же жутко – там у него все золотом покрыто.
-Вы там были?
-Нет, но говорят.
Впервые Архип не поверил Иноненко, и что-то в начальнике гаража ему показалось завистливым, мелочным, как вкус морковного чая.
-Теперь в Кремль? – поспешил спросить он, чтобы обуздать чувства.
-Какой Кремль?- взмахнул рукой Иноненко. – Кремль – это матрешка-пустышка. Они все работают кто где, а он - на Рождественке. Поверни направо.
Показалась площадь, посреди – огромная клумба, усаженная цветами.
-Площадь Дзержинского, - прокомментировал Иноненко. – Лубянка. Теперь налево и прямо. Да ты дорогу-то запоминаешь?
-Угу, - кивнул Архип. Его удивляла пустота и чистота улиц: словно прошелся по ним гигантский дворник и, в азарте работы, вымел не только весь мусор, но и граждан. Редко попадалась навстречу идущая по тротуару согбенная фигура в шляпе и длинном пальто, либо милиционер в белом кителе. Машин и тех не было видно.
-Вот здесь тормози, - удовлетворенно приказал Максим Петрович.- Будешь заезжать вон в ту арку и высаживать его.
Сталин работал в огромном здании с массивными дверями и мраморной плиткой у крыльца.
-Запомнил?
-Да.
-Ну, тогда отчаливаем. Вези в гараж и теперь, брат, без моих подсказок.
* * *
Спалось плохо, и не только Архипу. Иноненко ворочался, кряхтел, пару раз вставал попить воды. Архип же и вовсе лежал с открытыми глазами, глядя на призрак луны, маячащий за занавеской. А может, это и не луна вовсе? Может, это вдруг разросшаяся до исполинских размеров какая-нибудь звезда? Звезда, ставшая луной, – но для чего? Просто из гордости, честолюбия, либо по неизвестной, глубоко затаенной причине?
Хотелось встать и отворить занавески.
-Спи, Архип, еще рано, - пробормотал Максим Петрович.
Тишина, наступившая совсем недавно: до того кто-то пел в кухне, была неприятна. Что-то чудилось в ней угрожающее, гнетущее, и Архипу казалось, что продолжайся песня подгулявшего жильца коммуналки,- он уже спал бы.
Снялась с потолка муха и, жужжа, принялась кружить по комнате. Архип пытался понять по жужжанию, в каком конце комнаты она сейчас находится и не заметил, как вместо мухи появился Сталин. Он сидел на террасе, на скамеечке у длинного стола, непривычно одетый: мягкие хлопковые штаны, светлый свитер, на голове – шляпа из рисовой соломки. И слова вождь произносил непривычные, обращаясь к кому-то невидимому, говорил о том, что капусту лучше шинковать вдоль, а не поперек, тогда она лучше разваривается и щи получаются наваристее.
-Ну что, Надя?
На террасу вышла Надя из лаборатории в красивом чистом фартуке, волосы стянуты в пучок на затылке.
-Глупости какие-то говоришь, - сказала она, улыбаясь, и поставила перед Сталиным дымящуюся тарелку. – Что вдоль, что попрек, капуста она и есть капуста.
-Не скажи, - засмеялся Сталин. – Вот я расскажу тебе одну историю…
-Архип.
Архип вздрогнул, открыл глаза, увидел встревоженное и бледное лицо Иноненко.
-Пора!
Это слово – «пора», неожиданно больно полоснуло Архипа по сердцу, и он поежился, несмотря на то, что был укрыт одеялом.
-Который час?
-Шесть. Вставай, еще поесть надо.
Архип одевался вяло, его бил озноб. Иноненко, похоже, все понимал и оттого суетился и обращался к Архипу ласково, как к покойнику.
-Пойду, сынок, разогрею поесть.
Максим Петрович вышел, аккуратно прикрыв дверь. Архип – уже одетый в новые зеленоватые штаны и гимнастерку – присел на кровать. На душе было нехорошо, зябко: он, кажется, уже жалел, что добился направления на эту казнь. Однако пути назад не было; Архип встал, надел на голову фуражку и вышел из комнаты.
Сполоснул в кухне лицо – от холодной воды как будто полегчало, муть в голове рассеялась. Немного поковыряв ложкой разогретую на сковородке картошку, залитую яйцом, Архип сказал Иноненко, что не голоден и, пожалуй, пойдет.
В кухне никого не было, жильцы коммуналки, должно быть, еще спали. Максим Петрович вдруг шагнул к Архипу и быстрым движением перекрестил его:
-Ну, с Богом. Путь помнишь?
Архип не ответил, обулся в коридоре и вышел из квартиры. Его слегка покоробило, что Иноненко так же, как и он сам перед отправкой на казнь, вспомнил Бога.
В гаражах никого не было, на дверях правления висел замок. Ключом Максима Петровича Архип отворил ворота и вывел автомобиль. Машина радостно гудела, словно ждала его. Потревоженные, поднялись с деревьев вороны, принялись кружить тучей, хрипло каркать.
Архип аккуратно закрыл гараж.
Начал накрапывать дождь, усилился - пустой бульвар заблестел. В открытое окно доносился сырой шорох шин по асфальту. Воздух был насыщен осенними запахами, и казалось, что ты не дышишь, а пьешь сладкое вино. А ведь за стеклом был город, и город большой. На улицах никого не было, лишь у здания с большим красным крестом на белой стене – должно быть, больницы, прохаживались какие-то люди.
Он повернул направо, проехал узкий переулок, повернул налево. Вот и знакомая арка, за которой его ждет он.
Архип развернулся и въехал в арку задним ходом, остановившись у крыльца серого дома. В окнах на втором этаже горел свет.
«Наверное, там» - подумал Архип. Он стал ждать, и время, словно назло, пошло медленнее, растягивая секунды в минуты. Все сильнее нервничая, Архип барабанил тонкими пальцами по рулю.
«Наверно, я должен ждать его, стоя у машины, » - вдруг подумал он и вылез из салона.
Дождь застучал по фуражке, по плечам, спине. Капли, попадающие за воротник, были обжигающе – холодны, но Архип стоял, не шевелясь, и смотрел на дверь подъезда.
«Быть может, он решил не ехать?» - подумалось ему, но тут дверь подъезда, заскрипев, отворилась, и Архип увидел Сталина. Это был невысокий человек лет шестидесяти, темная шинель плотно облегала его фигуру, из-под фуражки виднелись рыжеватые волосы. Лицо вождя показалось Архипу усталым и даже грустным.
-Ну, зачем мокнешь? - сказал Сталин с несильным акцентом.
-Здравствуйте, товарищ Сталин, - хрипло проговорил Архип, открывая заднюю дверцу.
Автомобиль, тарахтя, выполз из арки. Архип глядел на дорогу перед собой: намокшая гимнастерка холодила тело, но – этого он не мог не признать – его душу согревало заботливое внимание Сталина. Но почему вождь без охраны? Сколь привычным в лаборатории было мнение, почерпнутое из исторических книг, что Сталин окружал себя десятками телохранителей, столь и неожиданным было его опровержение.
Казнь могла произойти здесь и сейчас: вколоть в клиента сыворотку, завести в какой-нибудь глухой двор, прочесть речь и… Ну? Решайся! Чего же ты ждешь?
Архип бросил взгляд в зеркало и наткнулся на слегка прищуренный глаз Сталина. Ему стало не по себе - показалось, что вождь все о нем знает.
-Ты, я вижу, новенький?
-Да, товарищ Сталин.
-А Паша?
-Уехал к маме, товарищ Сталин.
-К маме? – Сталин, казалось, задумался. - А тебя-то как звать?
-Архип.
-Хорошее имя, - Иосиф Виссарионович вдруг улыбнулся – о, сколько раз Архип видел эту улыбку на фотографиях! – А ты знаешь, ведь я не очень люблю вашего шоферского брата.
Сталин слегка приподнял левую увечную руку:
-В десять лет пострадал, правда, не от машины, а, смешно сказать, от фаэтона.
С минуту помолчав, добавил:
-Благодаря этому жив остался, а не то прихлопнули бы на империалистической войне.
Вождь громко засмеялся, Архип, не сдержавшись - тоже. Он совсем не таким представлял себе Сталина: его попутчик был откровенен, весел и, главное, добр. Слекие волны струились от вождя и заставляли верить в это.
Вдруг смех Сталина резко прервался, он закашлял.
Архип в тревоге обернулся и увидел, как вождь, схватившись за сердце рукой, упал головой на сиденье.
-Товарищ Сталин, что с вами?
Сталин не ответил. Паника овладела Архипом, но тут же он словно услышал рассудительный голос Ярополка: введи яд, соверши казнь и возвращайся. Рука его потянулась к внутреннему карману, где лежал шприц.
«Ну, зачем мокнешь?»
Архип ударил по газам. Автомобиль взревел и, расплескивая лужи, понесся по бульвару. Сталин глухо стонал. Архип жадно высматривал дорогу: где же, где же та больница с красным крестом?
Вот она! На полной скорости въехав во двор, Архип выскочил из машины и побежал вверх через три ступеньки. Вокруг были люди, но шестое чувство подсказало ему, что кричать на весь двор: «Сталин умирает!» - нельзя.
Пробежав по белому коридору, он наткнулся на медсестру в белоснежном халате:
-Доктора!
-Вам?
-Скорее, – заорал Архип и выругался.
Тут же нашелся доктор – приплюснутое лицо, потухшие глаза.
-Сталин, - сказал ему на ухо Архип свистящим шепотом.
-Что? – вскричал доктор. Глаза его вспыхнули. – Где он? Скорее!
Прислонившись к машине и затравленно дыша, Архип смотрел, как доктор и два медбрата аккуратно вытаскивают из машины того, кого он должен был казнить. В душе была пустота. Пустота и тревога.
* * *
Архип сидел в припаркованном рядом с больницей автомобиле, прикорнув головой на руль, кажется, он даже задремал. В окно негромко постучали. Архип вздрогнул. Рядом с машиной стоял человек в черном пальто и зеленой фуражке с кокардой: узкое землистое лицо, серые невыразительные глаза, ноздреватый тонкий нос. Он сделал рукой нетерпеливое движение, приглашая Архипа выйти из автомобиля.
-Товарищ Сергеев?
-Я.
-Майор Конев. Пожалуйста, пройдемте. Да закройте машину на ключ. Заберете ее завтра.
Архип запер ЗИС и пошел вслед за длинной нескладной фигурой НКВДшника. В малом дворе больницы их ждал автомобиль.
-Прошу, - Конев отворил заднюю дверь.
Архип влез в пропахший табаком салон. Майор уселся рядом с ним и коротко бросил шоферу:
-Управление.
Пару минут ехали молча, потом Конев принялся вдруг рассказывать анекдот про Чемберлена - длинно, не смешно. Архип невнимательно слушал и все думал о Сталине.
-Как он? – наконец, решился спросить.
Майор бросил на Архипа испытывающий взгляд и отчеканил:
-Вы
