Философия червей

Круг первый
1

Под лучами солнца, расположившись на огородной грядке, и нарушая все природные представления, лежали и грелись два червя. Конечно, найдется какой-нибудь эстет, который в припадке благоразумного гнева воскликнет: « Черви? Но позвольте....», - надеюсь не надо описывать, что он скажет? Но я, и вы, мои дорогие читатели, в чем я ни на одну минуту не сомневаюсь, знаем, что черви, как все живые существа, обладают душой.
Я не ошибся: д-у-ш-о-й!

Так вот, черви лежали и беседовали.
- Хороша жизнь! -  Радостно воскликнул Червь, лежавший около распустившейся моркови.  
- Это точно. – Лаконично и глубокомысленно ответил его сосед.
- И что самое приятное, - это что тепло . А когда тепло, то жизнь особенно хороша.
- Вот..., - начал было один из червей, лежащий у края дороги, но докончить не успел: колесо телеги навсегда прервало его.

Долго ждал червь ответа, но так его не услышал. Тогда он понял простую истину, что недосказанная мысль всегда связана с чем-то неприятным, даже трагическим. Полежав еще некоторое время, он вздохнул и пополз восвояси, думая, что непонятное происходит в этом мире, которого он никогда не видел, если слова вот так непонятно обрываются. «Конечно, - думaл он, - у всeго eсть причина, но мне, увы, она недоступна.... а  жаль!». И ему было совершенно неведомо, что есть на земле сила, которая пугает всех, но которая, как ни странно, обрывает все недоразумения и дает успокоение, и имя её - Смерть. Она обрывает, но не заканчивает. Она не может ничего прервать, потому что жизнь бесконечна, как и всё вокруг!


2.

Открылись Великие Семь печатей и из Долины Мертвых выехал Всадник. Не разбирая дороги, он поскакал в Никуда. Длинные белые волосы, которые издалека казались седыми, словно нити, развивались по ветру; темные, холодные и безжизненные глаза устремились в бесконечность.

Все живое, что встречалось ему на пути, падало замертво, если оно соприкасалось с его взором, который как шпага, поражал несчастного в самое сердце, но страшны были не только его глаза, но и тень, отлетавшая от его плаща. Все поражало, подобно молнии. Плащ был легок и черен, он опутывал плечи всадника как утренний туман.

Как лесоруб, оставляющий после себя кромку, опоясанную дремучими лесами, пробивал он дорогу в Никуда, среди гущи  жизни, оставляя за собой серое, лишенное признаков жизни, пространство. Если на него пос4мотреть с высоты птичьего полета, то это будет прямая линия, похожая на канал на Марсе.... И в этой Великой Поступи не было даже намёка на выбор, на рассмотрение правоты и вины. Здесь правил случай, который подсовывал то, что было сейчас, под рукой, совершенно не догадываясь, что все из чего-то выходит, и во что-то заходит, а тот, кто попал под поступь Скакуна Всадника, получал Великое Избавление от страшно обязанности жить на земле. Ведь посудите сами,  мои добрые  читатели, спросите нас о том, хотим ли мы жить? Нет! Тысячу раз нет!  

Нас швырнули на эту землю, не дав ничего, как это делают со щенками -  бросают в воду и ждут,  выплывут они или нет?

Каждый родившийся – это мученик, который по чьей-то, недосягаемой нашему пониманию, воле влачит свое убогое существование, чтобы потом с ним в муках расстаться, сожалея и радуясь прозрачной выдумке, что наша жизнь -  поэзия... А она не поэзия! Она даже не проза, она просто рабство у тягучих будней. Как это не печально звучит, но это так. Если снять розовые очки и посмотреть на всё, то серое, что плотным кольцом окружает нас, станет грустно, а порой тоскливо.
Но насколько это легко написать на бумаге, настолько это тяжело в действительности. Всё Живое содрогнулось, оно закричало в ужасном предчувствии, неся свой крик к небесам, умоляя их остановить бег Всадника, пожалеть живое и дать ему корчиться в привычных неудачах и страданиях.

Но молчали небеса. Поэтому разрывал человеческую душу крик, проклинавший зло, хотя никто из живых не знал (да, наверное, и, увы, это так!), не знает, что такое добро!

Хотя с другой стороны было ясно, что никто из Кричавших не  понимал, что тpуднo определить добро, но нельзя называть злом то, что приносит Избавление, а Всадник нес Избавление.
Никто  не мог и догадаться, что в бесконечном не может быть ко¬нечного!


3

Кот, которого звали Кис-Кис. Вот так просто, без всяких там затей, звали кота. И он  привык к своему имени, с удовольствием на него откликался и даже. Если говорить совсем откровенно, то он гордился своим именем.
Кис-Кис спал, и снился ему сон: будто бы,  как это всегда бывает во сне, он попал в гости к Доброму Художнику. Всё для него было в диковинку, и он с интересом расхаживал по мастерской, ко всему принюхиваясь и ко всему приглядываясь.

Художник был добрым, и потому вначале дал коту осмотреться, а потом, улыбаясь, указал на стул. Кис-Кис сразу же понял, что от него хотят, поэтому с легкостью  прыгнул на стул и свернулся калачиком.

Как только Кис-Кис застыл в любимой своей позе, сразу же Художник стал рисовать его портрет. Я догадываюсь, что недоверчивый читатель, сразу с радостью воскликнет: «А у котов не бывает портретов!». Но я его вынужден огорчить - бывает! У всего, что имеет душу, есть портрет, а душа есть у всего. Вот, например, лежит на  дороге листик,  посмотришь на него, и становится грустно, а почему? Да  потому, что его душа твоей душе что-то сказала, и твоя душа согласилась и загрустила. Только и всего!

Коту нравилось, что с него делают портрет. Когда работа была закончена, а во сне это быстро  происходит, Кот взглянул на себя и  обомлел: ни одного недостатка! Одни достоинства: огромны черные  усы, гордо устремившиеся вверх, таинственно поблескивающие глаза и черная, шелковистая шерсть!

Но сон есть сон. И не успел Кис-Кис наcлaдится  компанией Художника, и выразить ему свою признательность, как неведомые силы, управляющие сновидением, закружили его и он вдруг сразу очутился перед Волшебником, который был настоящим и он всё знал наперед

- А вот и Кот! - радостно воскликнул Волшебник, как будто всю свою бесконечную жизнь только тем и занимался, что ждал Кис-Киса. Потом, он дотронулся до кота настоящей, волшебной палочкой, и тот превратился в человека.

Наверное, Волшебник думал, что после этого превращения кот, возрадуется и всю жизнь будет доволен и счастлив. Но, не тут- то было! Хотя  Волшебник всё знал, но всего предусмотреть он не мог!

Кот так завопил от ужаса, что несчастный Волшебник растерялся, а Кис-Кис проснулся. Вскочив, он заметался по комнате, никак не находя себе места и все время повторяя: «Надо же такому присниться! И чего только не бывает в нашей жизни!».
Придирчивый читатель, которому истина дороже всего на свете, недоуменно подумает: «Причём здесь жизнь, если кот спит? Мы с детства приучены, что мы живём только тогда, когда мы не спим, а когда  мы спим, то мы только спим, вроде бы как отдыхаем от жизни, а на самом деле – это не жизнь, а только сон. Но иногда сон бывает гораздо лучше, чем жизнь и так порой не хочется  просыпаться.


                                                        4.

Не было на Земле силы, которая смогла бы  остановить Вcадника. Ему нельзя было помешать. И он, сам того не желая, становился Владыкой всего сущего, что лежит по эту сторону света.

А лучшая часть живого, я имею в виду человечество, вместо объединения, чтоб хотя бы попытаться остановить Всадника, или погибнуть в честной борьбе, писало об ужасах, дралось между собой, миролюбиво уничтожало будущее, истребляло подозреваемое....

Имеющее время и протяженность - имеют конец. Кто кончается в это миру, обретут начало в другом.  И так без конца. Конец – это только условность. Рубеж перехода к следующему этапу, а количество их бесконечно!
Раз появившись, человек получает неограниченность, как во времени, так и в пространстве.

Предел – это условность. Нам только кажется, что исчезают люди, планеты, галактики...  Все исчезает по ту сторону света, но никто не знает, что происходит на её другой половине.  А там есть половина половины…  И так бесконечно! В бесконечном нет конечного!

Много имён у Всадника. Он везде и нигде. Одно из его имён – Время. Оно неумолимо и страшно, для нас, потому что  нам кажется, что мы ограничены во времени и пространстве. И мы слышим грохот копыт. И кажется, что ещё мгновение и Всадник настигнет нас….Нам не остановить его бега.  Нам не дано постигнуть его безмерную любовь к нам!

Всадник не останавливается. Рождённый во Вселенной Вселенных, он осуществляет поток переходов от одного мира к другому. И только вперёд! Тех, кто не созрел для Перехода рождаются на Земле до тех пор, пока не Погаснет Солнце, а когда оно вспыхнет вновь, то они продолжат рождаться до той поры, пока не достигнут Высшей Точки Постижения и тогда явится Всадник!

По его вечному тёмно синему  лику, через который неясно виделись  звезды и миры, скользила тень равнодушия. Ничего не могло его потревожить. Ибо его космическое сердце владело тайной миров и того и этого светов. И знал он яркость Света Светов. И был он вечен и молод.

Возвысился  он и над тем, что именуется «добром», и нам тем, что именуется «злом».

Для него существовало только одно - вечное движение вперёд и назад по всей необъятной и беспредельной Вечности, где конец, это всегда начало.
Когда для человека наступает Пора, то прилетает вестница Всадника Смерть.



5.

Кис-Кис прогуливался по саду. Он уже успокоился после страшного сна. И вот сейчас на его душе было хорошо.

Гуляя, он не заметил, как он вышел на огород и стал бродить между грядок. Неожиданно, бросив взгляд на землю, он увидел Червя и миролюбиво спросил:
- Все ползаешь?
- Угу, - ответил Червь, хотя он лежал и не двигался, но ответил так потому, что ему было скучно лежать одному.
- Не надоело? - осведомился Кот, и пошел мимо. Побродив еще некоторое время, он почувствовал потребность в собеседнике, оглядевшись и никого не увидев, он вспомнил о Черве, и направился к нему.
- Послушай, я хочу тебя спросить кое о чём, - вкрадчиво прошептал Кис-Кис.
- Спрашивай! - радостно ответил Червь, обрадовавшись возвращению Кота, которого он не видел, но ему было приятно с кем-нибудь поговорить.
- Тебе снятся сны?- спросив, Кис-Кис вопросительно посмотрел на Червя.
- Нет.
- Гм..., - Кот был воспитанным, недаром он, ловил мышей в одной интеллигентной семье. Правда, справедливости ради, надо заметить, что мыши попадались редко, но колбасы было вдоволь, а интеллигенты  держали кота не потому, что надо было ловить мышей, а потому, что уважали традицию. Именно происхождение из интеллигентного дома,  не позволило Коту спросить, почему Червю не снятся сна.

Кот, зная, что на этой грешной земле каждый  день ее представитель отличается один от другого только странностями. У одного, с точки  зрения другого, их было много, а сточки зренья третьего - мало, а четвертый - имел свое особое мнение, но так можно продолжать долго. Ясно одно: каждый хоть чем-нибудь отличался от другого. А уж если говорить о таких особенностях, как недостатки, да еще с точки зрения человека, то у каждого их вагон и маленькая тележка. Правда, и об этом надо сказать со всей прямотой, попадались такие экземпляры, у которых недостатков не было вовсе, но их настолько было мало, что их называют святыми, и они быстрее всего, исключение, подтверждающее правило, что