дней до нападения на своего друга, - блюститель порядка именно так сформулировал свой вопрос, - спешно уволились с работы? И что это за фотографии с вашим изображением, о которых нам говорил, но, правда, не показал главврач больницы?
- Все! – теперь уже не выдержал Женя. – Господа офицеры! Давайте, пожалуйста, закончим нашу беседу. У меня ни к кому нет претензий, и я никого ни в чем не виню!
Полицейские, пожелав скорейшего выздоровления потерпевшему, ушли. Но Светку заверили в том, что пока Женя находится у нее дома, к ним будет заходить участковый инспектор Сандыбеков.
2
Кажется, Оксана Селиванова уже вплотную приблизилась к осуществлению заветной мечты – любой ценой добиться того, чтобы тетя Шура и Владимир Николаевич подарили ей свои квартиры. Конечно, не просто так, за красивые глазки и все остальное, а за хороший уход с ее стороны. Но это только легко сказать. А на деле, все оказалось гораздо сложнее. Как сделать так, чтобы старики сами этого захотели? Силком ведь их не заставишь. Значит, надо брата и сестру окружить такой заботой и вниманием, чтобы они, в знак благодарности, сделали Оксане подарок.
Девушке удалось вместо себя оставить на квартире у деда свекровку Наталью Федоровну. Женщина, после серьезного разговора с сыном, все поняла, как надо, и к своим обязанностям по уходу за Владимиром Николаевичем относилась добросовестно. Оксана почти каждый день заходила к старику. Приносила ему продукты, иногда даже покупала водочку и следила, как медсестра за его здоровьем. Дед спокойно отнесся к смене ухаживающих за ним женщин и почти не вспоминал о Светке. Но в то же время, он был абсолютно равнодушен как к Оксане, так и к Наталье Федоровне. Ну есть они и есть! А девушку это не устраивало. Интересно, а какую реакцию она ожидала от Владимира Николаевича?
Оксана «из шкуры лезла», чтобы хоть как-то обратить на себя внимание пожилого мужчины. И если бы старику было не семьдесят, а хотя бы лет на десять поменьше, или будь он покрепче здоровьем, то тогда… Оксана, наверное, пошла бы на многое, чтобы пробудить к себе интерес старого человека. Но, в данном случае, это было нереально. И тем не менее, с Владимиром Николаевичем пока не возникало никаких проблем, а тем более, трений. А вот с его сестрой…
Девушка надеялась, что за время отсутствия Светки, тетя Шура забудет о прежней медсестре. Но она ошибалась. Александра Николаевна очень часто вспоминала Светку, постоянно жалея о том, что она так скоро и надолго уехала. Похоже, бабуля и не собиралась ее забывать. И чем-либо задобрить тетю Шуру, было сложно. Она в свои годы была еще достаточно крепенькой, сама ходила по магазинам и покупала все необходимое. И пенсию получала хоть не очень высокую, но приличную, которую ей одной хватало «за глаза».
Все это лишний раз говорило о том, что заслужить доброе расположение тети Шуры, не так уж просто. Оксана не могла найти к ней подход. Пожилые люди ведь больше остальных нуждаются в доброте, искренности и взаимопонимания. Особенно, если они, по каким-то причинам, остаются одинокими. Тогда им просто необходимо иметь рядом с собой человека, с которым можно было бы поговорить. Пусть даже ни о чем. Но для подобного общения надо уметь слушать своего собеседника. А это удается не каждому, особенно молодым. И если роль слушателя Светке давалась легко, то Оксане…
Одним словом, новая медсестра, несмотря на то, что она являлась Светиной подругой, не находила общего языка с Александрой Николаевной. И злилась в душе на «вредную бабку», особенно в те моменты, когда тетя Шура, в который раз, заводила речь о Светке:
- Оксана, как бы мне найти Светочку? А то так, ненароком, умру и не увижу ее. Ты, пожалуйста, позвони к ней в село, если знаешь номер. А то и съезди к ней домой. Я тебе денег дам на билет. Напомни подруге обо мне, скажи, пусть попроведует старушку.
Во время подобных разговоров Оксана соглашалась, но всегда находила разные причины, чтобы попозже выполнить просьбу престарелой женщины. Девушка надеялась и ждала, что все как-нибудь решится само собой. И дождалась…
На одной площадке с Александрой Николаевной проживал одинокий сосед, мужчина средних лет. Хотя одиноким его можно было назвать чисто условно. Скорее всего, к нему подошло бы определение – свободный. Свободный художник слова. Он, легким росчерком пера, проведя анализ окружающей жизни города и придав ему колорит и нужную окраску, излагал свои мысли на бумагу. А затем спешил отнести написанное своему шефу, редактору местной газеты «Семь палат».
Константин Леднев являлся акулой пера, опытным журналистом со стажем. Он начинал работать в средствах массовой информации еще в советские времена, когда цензура на все накладывала свою тяжелую лапу. Каждое слово в любой статье должно было находиться на своем месте и служить делу коммунизма.
Но, как говорится: все течет, все меняется. И за развалом Союза, наступили сначала гласность, а затем и вообще, долгожданная свобода слова. Теперь стало можно писать обо всем, чего душа пожелает. Но все равно, делать это надо с оговорками, мягко, нетопорно. Ведь тираж выпускаемых газет целиком и полностью зависит от их популярности среди читателей города и конкурентоспособности с другими подобными изданиями. Что и говорить – рынок, во времена капитализма!
Поэтому все городские газеты, в основном, информационно-аналитического направления.
Сегодняшнего читателя все труднее и труднее чем-либо удивить. Вот редактор Леднев и ломает голову: «Где брать новости дня? Что разместить на передовицу? И вообще, о чем писать?»
Еще дедушка Ленин, в старые добрые времена, был абсолютно уверен сам и убеждал других в том, что «кадры решают все». А для любого печатного издания, в частности газеты, кадры – это прежде всего, журналисты. Хорошие, настоящие, профессиональные. Одним из таких сотрудников в «Семи палатах» являлся Эдуард Вологодский. Веселый и в меру серьезный мужчина, дотошный в поисках нового материала для своих статей. И сосед Александры Николаевны.
Эдуард обладал незаурядным талантом журналиста. Несколько его громких статей просто задели читателей «за живое». Он писал о проблеме Полковничьего острова, который безжалостно захламили и замусорили несознательные горожане. Кроме того, лет десять назад, демонтировали действующую детскую железную дорогу. А из небольшого, но аккуратного и почти настоящего вокзальчика, что стоял недалеко от Иртыша, сделали «притон» - ресторан «Райский уголок», с сауной, гостиницей, бильярдом и еще непонятно с чем! Журналист не боялся в своих статьях использовать колкие выражения, и его работы заслуженно вызывали общественный резонанс. А их автор стал популярным и любимым у читателей газеты «Семь палат».
Также он освещал вопросы «долгостроев» - заброшенных многоэтажек, которые в разных частях города тоскливо красовались, дожидаясь непонятно чего и навевая на прохожих грусть. И служа для бомжей, временным пристанищем. А сгоревшее здание бывшего зооветинститута? Оно так и стоит бесхозно, еще со времен коммунизма, но до сих пор является памятником старины и находится, если верить табличке на нем, под охраной государства.
Вологодский тщательно выбирал темы для своих будущих статей. И, естественно, по долгу службы, он встречался с разными людьми. Надо ли говорить о том, что мужчина пользовался симпатией у представительниц прекрасного пола? С женщинами журналист знакомился во время работы над сбором очередного материала. И нередко такие знакомства имели вечернее продолжение в квартире Эдуарда, затягиваясь до утра. А утром журналист частенько торопился к шефу, едва вскочив с постели. И тогда мужчина, перед уходом заходил к соседке:
- Теть Шур, меня тут срочно вызвали на работу. А дома остался один мой товарищ. Мы засиделись за разговорами допоздна и не заметили, как время пролетело. Так вот, он как пойдет по своим делам, то занесет вам ключи от моей квартиры. А я их у вас вечером заберу. Ладно?
- Хорошо, хорошо, Эдик! А ну, постой! Посмотри-ка мне в глаза! Скажи честно, твой приятель опять в юбке?
- Ну, тетя Шура…
- Эх, Эдик, Эдик! Когда же ты ума наберешься, да наконец-то женишься? Хотя, ум-то у тебя есть. А вот жены – нет. Как зовут-то твою новую подругу?
- Теть Шур, я очень спешу… Не спросил я у нее имя. Постель, не повод для знакомства, - отшутился журналист.
- Ох, негодник! Уже такой взрослый мужчина, а все ведешь себя как мальчишка. – Ворчала на соседа Александра Николаевна, но просьбу Эдика всегда выполняла. Хороший он был человек, добрый и простой. И надо сказать, что тетя Шура и Эдуард взаимно уважали друг друга.
Сейчас журналист находился в творческом поиске. Ему давно уже хотелось написать о чем-нибудь – «этаком». Новом и необычном. Но подходящей темы на примете не было. Но зато у Эдика имелась давняя мечта. Он хотел рассказать читателям о мистических силах некоторых вещей, влияющих на судьбу и жизнь отдельных людей, в частности, их владельцев. Хотя эта тема в литературе тоже не новая. И история знает и помнит много подобных примеров. Например, у Александра Пушкина был заговоренный перстень – оберег, который помогал ему строить судьбу. Но в последний вечер перед дуэлью с Дантесом, поэт снял его с пальца, что делал в крайне редких случаях. Своему секунданту он объяснил, что дуэль должна быть честной…
Эдуард где-то раньше читал, что у Екатерины Великой был магический перстень, который ей тоже помогал во всем: в личной жизни и в государственных делах. Затем, этот перстень каким-то образом оказался у достаточно известного в то время графа Митрофанова. Несколько лет он являлся владельцем этой таинственной вещи. А потом, при странных обстоятельствах, перстень исчез. И его след затерялся где-то в истории.
И вдруг, однажды в прессу просочилась информация, что найден перстень, с виду очень похожий на тот, который держала в руках еще сама Екатерина. Но самое интересное то, что всплыл он не где-нибудь за границей, а в… Казахстане.
А когда Эдуард узнал о версии, что эта историческая ценность находится у кого-то из местных жителей Восточного Казахстана, он просто рассмеялся: «Что за бред! Как мог перстень сюда попасть? Понапридумывают же! Еще бы Янтарную комнату собрались здесь искать. Или легендарную саблю Чингис-хана». Но огромный интерес к этой теме, напрочь засел в душе Эдуарда. К тому же факты неумолимо утверждали то, что в годы войны перстень сюда могли привезти кто-нибудь из эвакуированных.
Журналист мечтал взять у шефа дней десять за свой счет и уйти в творческий отпуск. А за это время целенаправленно объехать несколько сел и деревень области и поговорить со старожилами. Гарантии на успех в поиске не было никакой. Но даже если Эдуард ничего не узнает именно о перстне графа Митрофанова, то, все равно, соберет какую-либо информацию, которая в дальнейшем ему пригодится.
- Эдуард! – говорил журналисту редактор газеты «Семь палат». – Ты что, в детство впадаешь? Ты журналист или сказочник? Может быть еще за фантастику возьмешься? Ну какой перстень, какого графа! Кто это будет читать? У нас не желтая пресса и не журнал «Вокруг света». Ты посмотри, что сплошь и рядом
