Брат из Тель-Авива

подставленный Антониной.  
-    Да, совершенно верно.
-    Ну, что стоим? – привстал старичок. – Марш всем в хату.
-    Бать, - Михаил удивленно посмотрел в глаза отцу, - я не понял? Вы еврей, что ли? Тогда, кто я? Как же так, батя? Я же Атаман казаков. Какой конфуз!      
    Старичок игриво взглянул на сына.
-    Марш в хату, француз!
-    Вот те – плакала баба, что девкой не станет! – выпалил Михаил и последовал в дом за отцом.  
   В доме все уселись за стол. Антонина и ее невестки расставили варенный картофель, рыбу, хлеб, соль; посередине стола водрузили бутыль четвертную с самогоном.  
-    Что племяш, - указал глазами на бутыль Тимофей Иванович, - с дороги, как?
-    Спасибо, Тимофей Иванович, я не потребляю алкоголь даже с ушками Амана. Кваску бы.
-    Добре! Тонька, квасу неси холодного!
-    Слушаюсь, батька!
-    Звать то как вас?
-    Имя мое Барух бен Мэнахэм Каган. Со мной два помощника – раввин Ариэль бен Птахья и раввин Барак бен Леви.
-    А они, что не разговаривают?
-    Они русского языка не знают.
-    А тебя, Лизка научила?
-    Да. Матушка мне говорила: «Знай русский язык. Если наш святой язык для общения с Богом, то русский язык для общения праведников между собой в раю».
Спрашиваю: «А английский, как?» Отвечает: «Язык он простенький и для общения всех людей на Земле только и приемлем».      
-    Свят, Свят, Свят! Господи, помилуй! – шепотом запричитал Михаил. – Укуси меня комар! У казачьего Атамана в хате жиды за трапезой. Кому скажи – рехнется.  
-   Тимофей Иванович, - попросил Барух, - расскажите – как все было. У матушки спрашиваю – она говорит, что очень смутно помнит.  
-    Мне тогда тринадцать лет было, - начал говорить Тимофей Иванович. – Евреи толпами бежали от немцев из Украины. У нас в станице остановились. Когда немцы стали отступать, то забрели и к нам. Пересчитали с помощью местного населения всех евреев, раздали им всем номерки с указанием даты и времени прибытия в комендатуру. Оттуда их свозили за станицу и расстреливали. Лизке и ее бабушке досталось одно время прибытия в комендатуру. Вывезли их. Стали по ним стрелять. Лиза испугалась. Сиганула в ров затем из него, и шасть бегом в камыши. Немцы заметили и со смехом давай по ней шмалять. Была зима, дикий холод. Темнело быстро. Немцы так ее и бросили. Ночью мой батя пошел в камыши зайца иль кого там промышлять и глядь – девчушка полураздетая лежит. Ножка левая перебита. Крови кругом полно. Приволок ее в хату. Было ей тогда семь лет. Три месяца ее выхаживали. Поняли, что жидовка. От соседей таили. Десять лет у нас прожила. Такой красавицей ходила. Потом приехали какие то мужики с длинными черными волосами. Она их узнала, разревелась. Пожили у нас неделю и увезли ее от нас. Не хотела уезжать, но ни ехать тоже не может. Проводили. Ревел весь двор.
   Через три дня красноперые заявились. Обыск устроили. Напоили мы их самогоном, дежурных «матрон» им подложили. Уехали довольные. И больше нас никто не трогал. Есть фотография, когда ей семнадцать лет было. Тонька, неси альбом!
-    Слушаюсь, батька!
-   Слава Тебе, Господи! Пронесло, - выдохнул Михаил.
   Антонина принесла фотографию Елизаветы и передала Баруху. Он взял ее и стал рассматривать.
-    Мама, мамочка, какая ты у меня красивая, - повторял Барух и с глаз его, по щекам катились на фотографию крупные слезы.
   Путники очень устали с дороги. Сходили в баню и рано уложились спать. Ночью Антонина выстирала всю их одежду, просушила и прогладила.  
   Михаил встал в шесть утра и принялся готовить технику. Сельскохозяйственная уборочная техника была старой и  постоянно ломалась, а денег на покупку новой всегда не хватало. И никого: ни в районе, ни в крае не интересовало – как выживают простые фермеры. К Михаилу подошел Барух.
-    Здравствуй брат.
   От этих слов у Михаила похолодело в животе. В нем одновременно смешались чувства ненависти к евреям и сострадание к маленькой Лизе. Он знал – евреи много сделали неприятного русским, но мысль возвращала его к маленькой Лизе.
-    Что же мы за народ, - думал он, - нас бьют, мы бежим. К нам бегут, те, кто нас бил, мы их принимаем, даем кров, и нас они опять изгоняют.
   Барух не получил ответа и с пониманием не стал докучать больше вопросами. Но хрупкое равновесие нарушил подошедший Ариэль.
-    Бокер тов, адони! Ма нишма?
-    Что? – нервно спросил Михаил.
-    Он сказал, - пришел на помощь Барух, - Доброе утро, господин и спросил: как дела?
-    Здорово! Прекрасно! – недовольно ответил Михаил.  
-    Шалом! Мэцуян! – перевел Барух.
-    Хазак вэ эамц! – воскликнул Ариэль.
-    Что он там про казаков брякнул? – Михаил кинул сердитый взгляд на Баруха.  
-    Да, нет, - рассмеялся Барух. – Он сказал Вам: Молодец!
-    Ма шломха? – продолжил Ариэль.
-    Как Ваше здоровье? – перевел Барух.
-    Спасибо, в порядке, - ответил Михаил. – И скажи ему: пусть отстанет от меня. Мне не до разговоров сейчас с ним.  
-    Тода, бэсэдэр. Тафсик.
-    Слиха;, - сказал Ариэль и вошел обратно в дом.
-    Что он сказал? – спросил Михаил.
-    Он сказал: Извините.
-    Ну, Слава Богу!
                                         ***
    Вечером гости и хозяева собрались за столом. Барух налил себе в стакан красного виноградного сока, встал и начал говорить первым.
-    Друзья, мои! Я хочу предложить выпить за мир между всеми нами. Есть люди и в нашей среде и в вашей, которым мир между народами не позволяет жить в роскоши. Таких меньшинство, но они правят Миром, потому что мы все пассивны.
   Сегодня днем мы ходили по станице и видели как люди от нас шарахались.
-    Конечно, - засмеялся Михаил. – Оделись бы нормально. А то: черный костюм тройка, белая рубашка и волосы длинные. Мне уже казачки в магазине: «Ты это что Миш – евреев у себя пригрел?» И хохочут, сучки. Я им говорю: «Это хорошие евреи». Они мне: «Ага! И спят зубами к стенке!»
-    Вот, вот! – с грустью отметил Барух.
-    А что вы за народ, Барух? – спросил Михаил. – И почему вас так ненавидят?
-    Причина есть, - ответил Барух, - отрицать не буду. Мы древняя нация и со своей древней историей. По преданию – Бог предлагал всем народам Закон Благочестия в отношениях между людьми, называемый у нас, евреев, Тора. И только мы Его приняли. Для нас иудаизм — истинная вера, но мы не считаем, что другие религии обязательно ложны. Свое учение мы основываем на трех принципах: Библия, Храм и духовенство. Но храм разрушили, духовенство сошло на нет и появились некто –  отступники или фарисеи. Эдакие мудрецы, которые взялись истолковывать Библию на свой лад. И тут в среде простых иудеев родился человек, в котором многие люди заподозрили мессию, способного освободить их от вековой нищеты.
-    Иисус? – спросила Антонина.
-    Да. Иешуа, - подтвердил Барух и продолжил. – Но, когда они поняли, что Он не даст им земных благ, то предали Его на распятие римлянам. Зато фарисеи увидели в Нем угрозу своим словоблудиям. После распятия Иешуа бен Мариам, они в течении шестисот лет создавали Талмуд и положили начало раввинистическому иудаизму. Раввины или мудрецы не несут в себе никакого священнического начала. Они просто истолковывают то или иное описанное событие прошлого или настоящего. Дают пояснения по некоторым жизненно-важным рекомендациям. Но там где мудрец, там и лукавый. Люди постепенно стали уходить от Десяти Заповедей, полученных Моисеем от Бога на горе Синай. Зло и ненависть к человеку заполнили раввинистические фолианты. Гордыня породила множество сект и течений, которые размывали истинный смысл человеческого бытия – творить доброе. Также как и Назаряне, и Измаилы, так и еврейский Мир раскололся на деструктивные течения и секты.
-    А кто эти – Назаряне? – спросила Антонина.
-    Христиане, - ответил Барух.
-    А у христиан, какие секты? – спросила Антонина.
-    Скорее конфессии, - ответил Барух. – Это католики, протестанты и григориане. Хотя, знаете, только Православные могут называться христианами. Остальных никто не выгонял. Сами, по своему мудроблудию, отвернулись от Бога. Теперь вот молятся они, стоя спиной к Богу.  
-    А сионизм, что это такое? – спросил Михаил.
-    Изначально – это было чисто светским движением, ставящим своей целью создание еврейского национального государства, затем оно быстро обнаружило свою укорененность в еврейской религии. Особенностью религиозного сионизма явился повышенный интерес к изучению Библии, долгое время находившейся в небрежении, вытесненной из традиции изучением Талмуда или хасидских трактатов.
-    А хасиды кто такие?
-    Это дите Талмуда. Причем – неблагодарное. Хотя и сам Талмуд иудаизму не подарок. Но здесь не тот случай, когда враг твоего врага мне друг. Хасиды опираются на каббалу –  философско-мистическую – параллельную и отчасти альтернативную талмудической – линию. К сожалению, приходится признать, что большинство еврейства охвачено талмудистским раввинизмом и хасидизмом. Отсюда и исходит антигуманное проявление евреев по отношению к другим народам и, как следствие – всеобщая нелюбовь народов к евреям.
-    Ну, с евреями понятно. А русских, почему не любят?
-    Как только евреи предали забвению Заповеди Бога, они потеряли государство. Этническое самоопределение русских содержит в себе религиозный элемент – Христианскую веру, основанную также на этих Заповедях. Христианство – одно из направлений иудаизма в его гуманном проявлении. Оно получило свое большее распространение в бедной среде еврейского населения, затем перекинулось и на другие народы. Но как только Христианство охватывало более обеспеченную часть нации, то Заповеди Божие тут же входили с ними в противоречие. Сегодня Россия –  Ковчег Божиих Заповедей, полученных Моисеем на горе Синай. Но Ковчег тонущий. Одержимые дьяволом целыми легионами уже растлевают Россию. К тому же, и над планетой меч ислама, холодным полумесяцем завис, и кровь невинных жертв с него стекает.  
-    А причем тут – ислам и меч?
-    Понимаете: часто какое-нибудь дело начинают с благими намерениями, а завершают кровопролитием. Так и с исламом. Тринадцать лет Мухаммед кротко терпел все унижения и оскорбления своих гонителей – соплеменников корейшитов. В деле распространения своей веры, он опирался на доказательства и убеждения, предписывая то же самое и ученикам своим, пока к собственному его изумлению, у него в распоряжении среди новообращенных не оказалась целая армия отважных и опытных бойцов – любителей набегов и грабежей. И он убедил себя, что эта власть дарована ему, как средство для достижения великих целей. Следствием чего появился, изданный им, манифест, в котором говорилось: «Различные Пророки были ниспосланы Богом для проявления различных Его свойств. Моисей был послан для проявления Его милосердия и промысла; Соломон – Его мудрости, величия и славы; Иса бен Мариам – Его правды, всеведения и могущества. Правду Его Он прославил чистотою своей жизни; всеведение – знанием сокровенных тайников человеческого сердца; могущество – чудесами. Но ни одно из этих свойств, однако, не оказалось достаточным, чтобы убедить людей; они не поверили даже чудесам Моисея и Иса бен Мариам. Поэтому я, последний из Пророков, послан с мечом! Пусть все, распространяющие мою веру, не прибегают ни к доказательствам, ни к рассуждениям, а убивают тех, кто отказывается повиноваться