Брат из Тель-Авива

В семь часов вечера во дворе казачьего Атамана Михаила Бульбы казаки собрались на Круг. Дежурный Есаулец, Петька Лохматый, вышел из дома Бульбы навстречу казакам, с поднятой вверх правой рукой, держа в ней нагайку – символ власти Есаульца, которую он, в случае необходимости, может и применить. Все разом замолчали, включая и Атамана.
-    Именем Спаса нашего Иисуса Христа, - провозгласил Есаулец, - и, данным мне  Атаманом правом начать работу на Кругу, господа приставы: «Все ли казаки на Кругу?»
-     Все! – одновременно ответили два пристава, выбранные на прошлом Кругу.
-     Есть ли заявления от казачек: в участии на Кругу?»
-     Нет!
-     Господа Старики, прибыли?
-     Да, семеро!
-     Батюшка, здесь?
-     Да!
-     Есть ли кто из гостей?
-     Да, трое!      
-     Кто?
-     Реестровые! Из района. Кубанского казачьего войска. Атамана Получки!
-     Посторонние?
-     Лейтенант Каплун! От начальника районного отдела внутренних дел, полковника милиции Рогачева.  
-     Добре! – выдохнул Есаулец.
    Затем он опустил руку, снял папаху и поклонился в пояс Старикам и священнику.
-    Господа Старики, покорнейше прошу занять почетные места, и Вас батюшка, отец Илларион, покорнейше прошу занять почетное место.
   Есаулец выпрямился и обратился к Атаману и к казакам.
-    Батька Атаман, честное Атаманское Правление и братья-казаки прошу – по местам!
   Казаки расселись на скамейках большим полукругом. В метре от них стоял аналой с Крестом и Евангелием. Далее – длинный стол, за которым сидели Атаман, писарь, члены Атаманского Правления и Есаулец. От стола по правую руку от  Атамана чинно в рясе и наперсным Крестом восседал в мягком кресле священник; по левую – Старики на скамейках с подушками.          
-    Приветствие Атаману! – вдруг скомандовал Есаулец.
   Казаки тут же встали и каждый, не снимая папахи, поприветствовали Атамана словами: «Любо Атаману! Слава Атаману! Здравие желаем Атаману!»  
   Атаман вышел из-за стола поклонился Старикам и казакам, затем подошел к священнику, наклонил голову и протянул к нему руки, сложенные крестом – правая на левой, ладонями вверх.
-     Благословите, отец Илларион.
   Священник встал с кресла, сложил пальцы правой руки так, что они изображали буквы: Ic. Xc., то есть Иисус Христос, и, осеняя Атамана крестным знамением, произнес: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».  
   Атаман, получив благословение священника, встал лицом к Старикам в ожидании доклада дежурного Есаульца.
    Дежурный Есаулец строевым шагом прошел к Атаману и начал доклад.
-    Господин Атаман! Батька! Докладываю: казаков на Кругу все – тридцать четыре. Еще присутствуют: трое от Атамана Получки и от красноперых – один  человек. Повестка…
-    От кого? – прервал доклад Атаман.
-    Пардон, батька. От милиции.
-    А, ну дальше.
-    Повестка Круга:
     1. Урожай 2010 года и как его продать с пользой.
     2.  Отношение казаков к главе сельского поселения, Еремею Михайловичу Овечкину.  
     3.  Слово товарищам Атамана Получки.
     4.  Об удовлетворении просьбы начальника районного отдела внутренних дел, полковника милиции Рогачева.  
     -    Добре, - подытожил Атаман доклад Есаульца, поглаживая правой рукой свои усы, - добре. Есть ли у кого какие замечания или дополнения? А, господа Старики? А, честное казачество? Так ли, как сказал Есаулец, господа Старики? Так ли честное казачество?
-    Так! Так! – ответили Старики и казаки.  
-    Есаулец, внеси Знамя - приказал Атаман.
-    Встать! На Знамя равняйсь! – крикнул Есаулец. – Знамя внести!
   Знамя – зелено-красно-черное полотнище, в центре которого вышита икона Георгия Победоносца – внес молоденький казак и прошел к аналою.  
-    Шапки долой! На молитву! – вновь скомандовал Есаулец.
   Священник прочитал все необходимые молитвы, после чего Есаулец:
-    Кройсь! Садись! Круг начинает свою работу.
   Атаман взял в руки листок.
-     Значит так, братья-казаки, первый вопрос: «Урожай 2010 года и как его продать с пользой?» Слово предоставляется хорунжему Дмитрию Кулику.
    Дмитрий Кулик встал со скамейки, прошел на середину Круга, снял шапку, поклонился аналою, священнику, Старикам, Атаману и казакам, и начал доклад.
-     Нас фермеров из казаков в станице – восемнадцать. Среди них, кроме своей земли, имеют землю в аренде у станичников. Всего на круг своей земли – сто тридцать пять гектаров. В аренде одна тысяча восемьсот семьдесят пять гектаров.
    Пшеницы озимой посеяли на восемьсот гектарах, ячменя – на четырехсот, подсолнуха тоже на четырехсот гектарах, кукурузы – двухсот гектарах. Убрали пшеницы – четыре тысячи тонн; ячменя – одна тысяча шестьсот тонн. Подсолнуха ожидаем собрать двадцать один центнер с гектара. Картофеля убрали – восемьдесят центнеров с гектара. Год выдался засушливый, как и прошлый. Те, кто выращивал томаты, получили только пятьдесят восемь центнеров с гектара.
-    В колхозах как убрали? - спросил Атаман.
-    Там по статистике урожайность выше, и в зависимости от культуры, на пять – двадцать процентов. Но, если смотреть реально – урожайность у них еще выше заявленной процентов на двадцать, которую разворовывает руководство колхозов прямо в поле.          
-     Как распорядились урожаем?
-     Что успели – продали перекупщикам. Что нет – лежит на токах и в амбарах. На элеваторы не везем. Там дурят. Хотя, если правильно, то зерно надо везти на элеватор, так как там его доводят до требуемой кондиции.  Но это стоит дополнительных затрат и потерь.
-     Как дурят?
-     Как, как… Нас – двенадцать фермеров, в том году на круг убрали десять тысяч тонн семечки, подсолнечника. Элеваторы от каждого фермера малыми партиями не берут на длительное хранение. Не хватает складов. Вот мы и договорились через ООО «Кубанский каравай» сдать на хранение. Со всех фермеров собрали десять тонн и сдали. Лаборатория элеватора выдала нам результаты проверки на сорность и влажность семечки. По их данным: сорность составила выше базиса на три процента и влажность – на три. Хотя было сразу видно, что семечка чистая и сухая. А с ними как спорить? Лаборатория! Кубанскому караваю все равно – какие анализы. Они имеют свою посредническую «копейку», а платим за все мы – фермеры.
-    Так как дурят то?
-    Да так! Лаборатория составила акты сепарирования и сушки семечки, и мы их подписали. А моей жинки сестра там работает. Она и говорит, что семечку и не сепарировали, и не сушили.
-    А с горючим как? Солярку как списали?
-    Солярку дано не жгут. Хотя платим за солярку.
-    А чем?
-    Печным топливом.
-    Это же нарушение… Так и до пожара не далеко. А вокруг элеватора люди живут.
-    Да горели и не раз. Топливо они покупают, чтобы «комар носа не подточил». А зимой в кочегарке сжигают.
-    А потери, какие?
-    Ну, подсчитайте. За сепарирование платим, за сушку платим, то есть за то, что они не делали. И теперь: три процента плюс три процента, сколько? Шесть! Шесть процентов от десяти тысяч, сколько? Шестьсот тонн!!! Украли! У нас – фермеров!
-    Ну, вы же акты зачистки складов подписывали.
-    Подписывали. В понедельник. А за четверг и пятницу они все эти «остатки» вывезли. В четверг и в пятницу элеватор не работает. Выводят самых «надежных» и на КамАЗах вывозят.
-    Кто эти КамАЗы видел?
-    Видели. Девять КамАЗов. И в милицию звонили. Те не приехали.
-    Хорошо, еще какие проблемы?
-    Сбыт сельхозпродукции затруднен отсутствием у нас информации о потребителе. От властей помощи никакой. Томаты гибнут, и картофель начал прорастать. Сельхоз-переработка краю нужна как воздух. Австрийцы мини-заводики предлагают по переработке сельхозпродукции. Цена каждого в рамках ста двадцати тысяч евро. Рабочих рук на селе валом. Больше половины станицы без постоянной работы и живут за счет своих огородов. Доход большинства семей в год от десяти до тридцати тысяч рублей. И то благодаря тому, что мы их нанимаем летом. Рабочие колхоза получают заработную плату от четырех до полторы тысячи в месяц. Рабочая смена от семи утра до семи вечера. Пишут Губернатору и в Москву. Их письма возвращают главе сельского поселения, Еремею Овечкину, с поручением – дать народу исчерпывающий ответ. Потом люди приходят к нам. Просят помощи. Возмущаются по поводу бездеятельности властей. Надо что-то делать, что-то решать.  
-     Да, согласен – надо что-то делать, что-то решать. Еще, что?
-     На этом все, господин Атаман.
-     Что решать будем, казаки?
-    На Москву в поход пора! – прокричала большая часть казаков. – Уродца двуглавого сбить с ворот, затем и звезды красные. А Георгия Победоносца восстановить Гербом России! Поганых, да жидов поприжать.
-    А есть ли сейчас у нас: казаков и русских сила – все это учредить?
    Казаки замолчали.
-    Вот, то-то и оно! Так, что решать будем? Пишем обращение Президенту России о нищенском положении простого народа в крае?
-     Ха, ха, ха! – двор оглушило раскатистым смехом. – Батька спятил! От еврея Овечкина ответа решил дождаться! Москве на нас давно наплевать! Ха, ха, ха!  
-     Цыц! – поднял нагайку Есаулец. - Встать!  
   Казаки встали.
-    Садись!
    Есаулец снял с себя папаху, поклонился Атаману.
-    Простите, батька Атаман, казаков.
-    Бог простит, - ответил Атаман.
-    И, Слава Богу, - согласился Есаулец. – Продолжайте батька.  
-    Значит, писать не будем? Доклад примем к сведению? Так ли господа Старики? Так ли честное казачество?
-    Так, так! – подтвердили Старики и казаки.    
-    Тогда голосуем: «Кто за то, чтобы доклад хорунжего Дмитрия Кулика принять к сведению –  прошу голосовать».
    Двадцать восемь папах поднялось вверх.
-     Против?
   Поднялось шесть папах.
-    Воздержались?
   Поднятых папах не было.
-    Так и запишем: «Доклад хорунжего Дмитрия Кулика принять к сведению». Так ли господа Старики? Так ли честное казачество?
-    Так, так! – подтвердили Старики и казаки.    
-    Добре! Переходим ко второму вопросу: «Отношение казаков к главе сельского поселения, Еремею Михайловичу Овечкину». Докладывает казак Тимофей Фелицын.    
Тимофей Фелицын также вышел в центр Круга, снял шапку, поклонился аналою, священнику, Старикам, Атаману и казакам, и начал доклад.
-    Прошли уже больше двух лет, как Еремей Овечкин избран у нас главой сельского поселения. Что-то, конечно, он и сделал, но в основном за счет денег населения. Магистральный водопровод, газопровод; просыпка дорог щебнем; ремонт школ – все за наш счет. Такое ощущение будто нет у нас в России Государства. Овечкина нам навязал район. Мы выдвигали своего – казака Кирилла Ефимовича Гладкого. И он не набрал большего числа голосов. Хотя никто из нас, здесь присутствующих, не знает человека в станице, который бы проголосовал за еврея Овечкина. Тем более за бывшего милиционера. И тем более за человека, который торгует паленной водкой. Наших депутатов в местном Совете – двенадцать. На сессию он в последнее время не приходит. Будем ставить вопрос о его несоответствии занимаемой должности. Но за него там большинство.
-    Кто? – спросил Атаман.
-    Армяне, ну и прочие – иногородние. Армяне школу свою открыть просят. Он им обещал.  
-    Кого вместо него?
-    Гладкого.
-    А район – еврея! – закричали казаки. – Надо избирательные комиссии менять поголовно! Тогда и выберем своего.  
-    Цыц! – заорал