Спиною к будущему

силой возьму, - взбешено зарычал мне в лицо, заляпывая слюной. Поморщилась.
Вырываю руку и тянусь ею вбок в попытке схватить хоть что-нибудь, чем ударить этого козла по голове.
Тщетно. А затем и вовсе сообразила, что тот конкретно куда-то тянется (но при этом все еще сдавливает, удерживает меня под собой).
 
Шприц. Эта мразь, еще чуть-чуть, и схватит шприц.
Обмерла в ужасе: это – конец.
- На помощь! Помогите! Вова!
Вова!
 
Немедля зажал своей вонючей, потной ладонью мне рот, бросив попытки добраться до лекарства.
- Молчи, с*ка, иначе хуже будет! - рычит.
Кусаю со всей дури за пальцы.
Завизжал, немного послабив хватку. Попытка вырваться.
- Спасите!!! – на грани визга.
Но не дает больше издать и звук.
Вмиг обеими руками вцепился за горло и стал отчаянно, верно душить.
Стучу, бьюсь, дерусь высвобожденными руками, махаю, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что могло бы спасти мне сейчас жизнь. Тщетно. Тотчас впиваюсь пальцами в его кисти, силясь противостоять, разжать, содрать с себя смертельные оковы…
 
Звон стекла. Хлопок, стук, лязг - выбита дверь.
Резкое, непонятное движение  - да и в глазах мутно, все плывет, вперемешку с золотистыми  звездочками.
И только спустя минуты различаю, как Клемин ногами избивает, добивает подонка, особо уже не прицеливаясь: куда попадет.
 
Вдох, выдох.
Но вдруг что-то меняется: это животное отчаянно решается дать отпор. Буровозом, одичавшим быком, кидается на Володю, пытаясь снести напрочь, повалить на пол вместе с собой, но и тут же резко обмирает, не завершив маневр. Упал на руки, перед своим врагом, невольно став на карачки. Взгляд прикипел  к чему-то безумно важному. Доля секунды – и всё становится ясным:  Клёмин достал пистолет и направил в сторону Ярухина.
- Лина?! – вскрикнул Вова.
Шумно дышу, но не могу издать звук.
- ЛИНА! Б***Ь!
- Жива, - вынужденно, превозмогая боль и шок, хриплю.
- Ты, че, щенок, думаешь, я твоей пукалки испугался? - и снова откуда-то берутся силы у этого, казалось уже, сломленного выродка.
 
- ОХРАНА! ОХРАНА! - послышался голос в коридоре. - СЮДА! Сюда!
Но вдруг, пользуясь нашим замешательством, живо Ярухин устремляется на Вовку.
Осознавая всю жуть происходящего, и я  тотчас кидаюсь вперед: на пол к шприцу. Пытаюсь подняться.
Выстрела нет, но внезапно удар - и Ярухин попятился, схватившись за лицо. Видимо, Клёмин влепил рукоятью. Живо кидаюсь к гаду, на карачках, и засаживаю в ногу иглу по самое не хочу и жму на поршень, пуская снотворное по телу.
Дернулся, хотел, было, что-то мне сказать. Но пошатнулся.
 
Стремительные шаги Вовки ко мне ближе - и помогает встать с пола. Замерли все мы трое, меряя друг друга взглядами.
Вмиг в комнату влетела охрана, немедля наставив на нас пистолеты. Испуганно взглянула я на Клёмина - облегченный выдох. Свое оружие он уже  успел спрятать от греха подальше.
- Схватите его! У него ствол! - вдруг взбешенно зарычал кабан, но еще миг - и свалился на стол, упираясь руками.
- СТОЯТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ!
Рухнул на пол Ярухин.
- Что с ним?
- Я не стрелял, - ошарашено шепнул молодой охранник.
- Это - снотворное, - хриплю.
- Так, и ты стой! - рявкнул второй на моего Вовку.
Подчинился Клёмин, немного подняв и разведя руки в стороны.
- Лучше эту жирную тварь заберите, - отчаянно заревела я от обиды, потирая шею. – Это – он преступник! Это он напал на меня, попытавшись изнасиловать и убить.
Обмер Клёмин, заледенев.
Живо хватаю его за руку, чтобы сдержать нарастающее безумие. Нервно дрогнул, но не вырвался.
Обомлели и ребята, изумленно вглядываясь то на меня, то на спящего Ярухина.
- Ну, мы за ним присмотрим. Сколько ему еще быть без сознания?
- Несколько часов...
- Ладно, давайте пройдемте отсюда, тем более, что полиция уже едет. И его переложить надо бы, ну, или усадить. Не валяться же ему на полу.
- Если его кто-то поднимет, - послышался из толпы женский голос.
Но едва Клёмин дернулся идти вперед к охранникам, как я тут же заметила за его поясом торчащий пистолет. Быстрое движение - к нему за спину и, едва не сбивая с ног, хватаю ствол и тут же сую себе в карман халата.
Оглянулись все.
- Вы что творите? - обмерли охранники от непонятного моего движения.
Скривилась я, нервно моргая.
- Простите, что-то помутнело в голове.
- Воды ей.
- Присядьте...
 
***
Составить заявление, но пока придержать.
Ждем утра, когда этот Ярухин очнется.
 
Стук в дверь ординаторской.
Вовка. Не встаю - так и лежу на диване.
- Отпустили?
- Ну, а что им?
Присел на диван у моего изголовья. Движение - невольно проследила глазами.
Уложил подушку себе на колени.
- Иди ко мне.
Поддаюсь. Уложила голову на предложенное место.
- Ты как? Отошла уже?
- Да, - вдруг вспомнив кое-что, тут же дернулась, ткнула пальцем на свою сумку. - Там этот твой...
- Лежи, - удержал. - Пусть у тебя останется. По-моему, он тебе куда нужнее моего.
Рассмеялась пристыжено.
- Безумная ты девка, однако... - продолжил. - По-моему, я никогда не устану поражаться твоей смелости и сноровки.
И снова невольно улыбаюсь. Чувствую, как заливаюсь краской.
- Иногда странные мысли и догадки лезут в голову, - ведет дальше. - Дочь врача и преподавательницы... а так, словно - бандитка чистой воды.
Смеюсь.
- Я - просто, хорошая актриса.
Ухмыльнулся. Вдруг  рука его дрогнула и коснулась моей головы – робкие движения, и стал ласкового гладить меня по волосам.
- Каких-то боевиков, ей Богу.
- Но ты же меня защитишь?
Рассмеялся. Взгляды наши встретились.
- А как иначе?
- А иначе, - улыбаюсь, запнулась, взвешивая за и против последующих слов, но проиграла. - А иначе вся эта забота достанется другой. Аппетитной медсестричке на пару лет меня младше.
Захохотал откровенно.
- О, да, - изобразил неожиданно мечтательное лицо. - Те еще похотливые сиськи. Зря ревнуешь, ничего не было. Как полезла - так и слезла.
Обмерла я, хотя все еще крою свое удивление и радость за лживой, искусственной улыбкой.
- Глупо было думать, что я своего Ангела-хранителя променяю на какую-то рядовую ночную бабочку.
Широко заулыбалась я, отвернулась, провернулась на диване на бок, к нему лицом. Закрыть глаза - и попытаться выбросить из головы мысли.
- Поспи, - еще несколько раз провел рукой по волосам и замер. - И я посплю...
 
***
Но не прошло, наверно, и часа, как вдруг послышался в коридоре шум. Крик, а затем и вовсе кто-то ворвался в ординаторскую.
Едва, сквозь сон, удалось распознать голос своего отца. Разъяренный, тот рвал и метал, гатил самыми последними словами на Ярухина, на моего Вову(?), и, порой, на меня.
 
- Нахрен все! Блатные мне тут понаезжали!
- Успокойся, - едва слышно рычу на Котова.
- А ты! А ты?! Как ты могла, не позвонить мне? Почему только сейчас узнаю?
Обмерла, рассевшись на диване, ухватила голову руками, дабы та не раскололась от боли, что причинял этот бессмысленный, взбешенный крик.
- Я думала, тебе как заведующему, сразу позвонили и сообщили.
- Думала она!
 
***
 
- Девушка, ну, что решили с заявлением?
- Да что за вопросы! САЖАТЬ ТАКИХ НАДО! - отчаянно завопил мой отец, вмешиваясь.
- Мужчина, я все понимаю, но вопрос был адресован сейчас не вам.
Взгляд мой на Ярухина, на Володю. На участкового и его помощника. На отца.
Вдох.
- Нет. Если и он, - кивнула головой в сторону жирного ублюдка,- в ответ никаких заявлений выдвигать не будет: ни против больницы, ни против Клёмина, как он тут распинался немного ранее.
- Ну, что? - взгляд полицейского на Ярухина.
Сидит, нервно дышит, багровеет от злости. Но молчит.
- Ну? - гневно рявкнул, не выдерживая уже всех этих соплей участковый.
- Все хорошо. Мировая.
- И все-таки, товарищ начальник, - вдруг отозвался Вова. Берет, нагло вытаскивает из его рук мою бумагу. - Пусть у меня полежит. Если что, мы с вами свяжемся.
Тяжелый вдох. Шаги на выход полицейских, Клёмина, а затем и мы с отцом.
У порога внезапно послышался тихий шепот участкового:
- Клёмин, Клёмин, ты не можешь не вляпаться в приключения.
Едва заметно рассмеялся тот в ответ, но смолчал.
 
Удивление вмиг расплылось по моему сознанию, но сдержалась, не стала ничего выяснять.
 
***
В тот же день, так и не сделав никаких медицинских обследований, ушел и Клёмин за Ярухиным. И дело даже не в психованных криках  Котова.
Нет, он сам так решил.
- Ладно, хватит игр. Пора снова заняться делами. Не прощаемся, хорошая моя, - неожиданно прошептал, нежно, ласково провел рукой по моему лицу, вдоль скулы, замер у губ. Взгляд прикипел к вожделенному месту - но ни на что не осмелился.
Резко оторвался - и пошагал прочь.
 
 
Глава 8. Плохие девочки
 
***
Не злилась, и даже не обижалась я на Ленку за то ее поведение в отношении Клёмина. Бесспорно, было неприятно, противно даже. Однако... мое самолюбие тешило то, что в итоге она получила по заслугам: поворот-отворот.
И дело даже не словах Вовки. Та сама призналась, что едва не с силой набросилась на него, но тот тактично попытался ее остановить, приводя в доводы какие-то несуразные глупости.
"Сразу было видно, что не мастак он отшивать девок, но тут... почему-то, пришлось. А дальше зашла ты,  он аж побелел - и мне стало всё ясно. Кинулся за тобой, - смеется. - Знаешь, а я его ждала. Думала, получит по щам от тебя, как всегда ты делаешь, и ко мне... приползет. А нет - ушел куда-то во двор. Наверно, курить, не знаю.  Видела, бродил по скверу. И кто его так поздно выпустил из здания? Ну, а потом всё это началось. Помню, стояла в коридоре, когда ты впервые заорала. Я кинулась к двери - заперто. Тогда прожогом помчала вниз - он как раз поднимался по лестнице. Ну и... потащила за собой, на ходу растолковывая происходящее. А дальше - сама знаешь..."
 
Ох, знаю... знаю.
Чертов Клёмин, не мужик, а беда какая-то. С его появлением моя тихая жизнь словно взбунтовалась. И теперь даже страшно, что может еще случиться и выпасть на мою долю. Хотя, наверно, я готова... готова ко всему, если со мной рядом будет такой покровитель…
 
***
- Поехали завтра на карьер?
- На какой? - удивилась я странному предложению Вышегородцевой.
- Да вот мне на днях показали. Обалденное место. За Прибрегой. Чистый песочный пляж, прозрачная вода, сосновый бор. Мечта... причем, так и называется! – захохотала Ленка.
- Чую вторую Бальгу…
- А? - удивилась та моему странному ответу.
- Да так... мысли вслух. И на чем поедем?
- Автобус, а там пешком.
- Самой-то не лень в такую даль тащиться? Учти, что еще и со шмотками…
- Ну, по крайней мере, не в говнотечке купаться.
- А на море?
- Да холодное оно, жуть. Были на той неделе. Не думаю, что что-то изменилось. Погода последние дни вон какая стояла!
Скривилась я, тяжелый вздох.
- Ладно, подумаю...
 
***
Согласиться.
Скрипя зубами, едва добрались до заветного места.
 
А вот можно и позагорать вдоволь, а, вернее, отоспаться. И пока Ленка нет-нет, да устраивала рейд к воде, я лишь послушно вертелась, как на гриле, подставляя ленивому солнцу свои бледно-синюшные  бока.
Мысли вперемешку: то о работе, то о прошлом, то о Клёмине, который до сих пор не звонит, то о лете, которое... скоро уже и закончится.
 
- Лина! Хватит дрыхнуть! - вмиг навалилась на меня мокрая Вышегородцева, отчего я невольно поежилась и нервно выругалась. - Уже вся обгорела!
Осмотрела я себя - ну так, красными пятнами взялась. Черт, и даже местами уже больно.
Рассесться. Взгляд вдаль - на скутериста и двое школьников, которых тот катал на надувном  то ли диване, то ли матрасе (не знаю даже, как это правильно