Спиною к будущему

Давай подумаем о прошлом.
Поговорим о настоящем...
Развернемся спиной к будущему и пойдем вслепую, наощупь.
Хотя... там страшно и холодно,
особенно, без тебя...
 
Глава 1. Девочка без прошлого
 
***
2004 год
 
В то утро всё было как-то неспокойно. То вилка уже в третий раз упала на пол. То пятый блин - по-прежнему комом, и никакие манипуляции с тестом не помогают. То собаки во дворе, почему-то, без умолку лают (словно сошли с ума). То, вообще, кто-то где-то отвлек – и чайник без воды я поставила на плиту. Вонь пошла по дому, помню… страшная. Мама еще тогда так сильно стала ругаться,… а я, дура, - отгавкиваюсь. Нет бы, смолчать…
 
…
 
И вдруг шум во дворе, рычание мотора.
Быстро выбегаю из дому, смотрю за калитку.
Темно-синий седан дяди Гриши.
- Кто там, Вик?! – кричит из кухни мама.
- Анохин!
Живо к воротам и открываю те. Но не въезжает. Внезапно выскакивает на улицу.
Лицо багровое. Глаза красные, выпученные, ноздри нервно вздрагивают, гоняя воздух. Пот стекает ручьем.
- Что-то случилось? – поразилась я увиденному.
- Где мать?! – крикнул на меня.
- В доме. Позвать? – испуганно шепчу.
- Нет, быстро в машину, - грубо, до боли схватив за руку, тащит внутрь авто.
Утопая в непонимании, даже не сопротивляюсь (мои родители всецело доверяли ему, как себе). Тотчас прыгает за руль, давит педаль газа в пол, меняясь с сцеплением. Мчим долой.
- Куда едем? Что происходит? – не могу поверить своим глазам.
- Некогда объяснять, - беглый, косой взгляд на меня, а затем снова по зеркалам заднего вида. – Лучше пристегнись, от греха подальше.
- Что-то с папой? – все еще сражаюсь с происходящим.
- ПРИСТЕГНИСЬ! – рявкнул на меня гневно и пнул невольно в плечо рукой, видимо, намереваясь сам схватить ремень безопасности с того конца, но, проиграв бой расстоянию, тут же осекся. Пальцами вцепился в руль – и выкрутил вбок на повороте.
Тяжелые минуты непонимания в такт моему бешенному сердцебиению. И вдруг, когда добрались едва ли не до конца поселка, - «ба-бах», взрыв, стук, гром среди ясного неба. Живо обернулась на звук – и обмерла в ужасе.
… мой дом полыхал огнем, и от него тянулась длинная черная полоса дыма.
Дернулась я к Анохину, визжа на всю глотку:
- Стойте! СТОЙТЕ! МАМА!
- Успокойся! – рявкнул на меня и грубо отдернул от себя.
Кидаюсь к нему в руки – пытаюсь выдрать руль.
- ОСТАНОВИТЕСЬ! ОНИ ЖЕ ТАМ!
- Нет там больше уже никого! - словно скрежет метала по ушам...
- Что? – обомлела, выпучив глаза, словно шары, взглядом прикипев к бессердечности.
Но еще миг – обернулась к окну; резко дергаю ручку, отрываю дверь – и, немедля, кидаюсь на мелькающий от скорости гравий, однако мой кат тотчас хватает меня за руку и буквально удерживает над клекочущей пучиной. Тащит внутрь.
- С УМА СОШЛА?!
- ОТПУСТИТЕ! ОНА ТАМ!
- НЕТ БОЛЬШЕ! ВИКА! Нет больше никого!
ТЫ ОДНА ОСТАЛАСЬ!
 
Поддалась. Расселась в кресле. Обмерла я, пришпиленная словами, а внутри еще бушует буря отрицания и сопротивления.
- Мы же их можем еще спасти!
- ИХ?
- Да, маму и остальных.
- Кого остальных? - попытки перекричать рычание двигателя.
- Соседку и ее дочку, мою подругу.
- Подругу?
- Да, Лиду.
- Твоего возраста?
Молчу. Ошарашено смотрю ему в лицо. Не могу понять, что происходит.
- ДА? – и вновь взгляд на меня разъяренного дяди Гриши. Орет.
- Да, - едва слышно шепчу.
- Отлично.
- Что? – не могла поверить своим ушам.
- Дверь закрой.
- В смысле отлично? – игнорирую я.
- ДВЕРЬ ЗАКРОЙ! – но уже и сам дернулся вбок (бросив руль) и, схватившись за ручку, потянул на себя. – Смирись, - внезапно продолжил. – Их всех убили. А то, что там была соседская девочка – даже на руку. Кое-что подправлю, и, может, нам удастся их обмануть, ...будто это была ты.
 
Слова дяди Гриши звучали расстрельным залпом в моей душе, раз за разом приводя в исполнение приговор.
Никого больше нет.
Ни папы. Ни мамы… ни даже соседки тети Гали и моей подруги Лиды.
Все мертвы.
Отца расстреляли по пути на работу.
А маму, тетю Галю и Лиду… взорвали только что в доме.
 
***
Я мало что помню из последующего, что происходило в те сутки, так только - урывками.
 
Повез куда-то за поселок, и совсем не в сторону города. Куда-то далеко, на заброшенный колхозный склад. И там нас встретило двое незнакомцев: молодые женщина и мужчина.
Оба в белых халатах.
Зал был огромен, но все в полумраке – вдали лишь виднелся странный стол-койка и что-то наподобие штатива для капельницы.
Усадили в кресло (недалеко от стола, на котором и была та лампа, что рождала в этой кромешной тьме хоть какой-то свет).
Вдруг молодой человек подошел ко мне то ли с ручкой, то ли фломастером… и стал что-то чертить на лице. Прямо вот так – как по бумаге, нагло царапая кожу.
Попытки отбить руку, улизнуть – тут же пресек, да и не без помощи дяди Гриши.
- Что… что вы делаете?
- Не бойся. Я дал клятву твоему отцу. И я сделаю все, чтобы тебя спасти. И чтобы никогда, ни одна живая душа не прознала, кто ты… и какие нити к тебе ведут. Только и ты меня не подведи. Без тебя – все будет зря. И их смерти – тоже.
 
Молчу, ошарашенная. Последние слова с новой силой ужалили в сердце, отчего резко запнулась, забыв как дышать; неосознанно дрожу.
 
- В общем, - вдруг снова отозвался, вмешался незнакомый мужчина. – Можно немного приподнять веки, ямочки на щеках добавить, нос уменьшить.
- Что? – нервно дернулась я. – Нет, нет! Вы что? Больные?! – резко вырываюсь. - Нет!
- Иначе они тебя найдут! – рычит дядя Гриша, но уже более сдержано. Не психует, не дергается. Вероятнее всего, сыграла самоуверенность: мне некуда бежать. Я в западне.
Слезы в очередной раз (с новой, буйной) силой срываются с глаз.
- Они отняли у меня все! Еще и лицо отберут? А что мне останется? ЧТО?
- Жизнь. Ты сможешь жить. Вика! Постой, Вика! Не убегай!
- Я не хочу! Зачем вы меня увезли! Надо было дать умереть! Уйдите от меня! Уберите руки! – вырываюсь из его хватки.
- Я, конечно, может, сморожу чушь, - внезапно раздался (с дрожью) женский голос. – Но сами посудите, девочка еще совсем юная: лет двенадцать-тринадцать. У нее еще триста раз поменяются черты лица. А сейчас – перекрась ее, смени прическу – и она станет одной из тысячи, так сильно похожих друг на друга, девочек-подростков. И не зачем такие радикальные перемены.
- Но потом она вырастет и станет  сильно похожа на своих родителей!
- Это – пройдут года. Все уляжется, к тому времени – ее точно перестанут искать.
- Ну, по сути, правда, - вмешался незнакомый мужчина. – Я уберу только родимые пятна, с лица, да и по телу, если есть что-то примечательное. Плюс Жанна выполнит свою часть работы. Просто, я тоже не хотел бы кромсать молодое лицо – неизвестно, что потом из этого выйдет в дальнейшем. Зачем ее умышленно уродовать?
Обмер в рассуждениях Анохин.
В надежде заглядываю ему в лицо.
- Пожалуйста, дядь Гриш…
 
***
И каким бы порой не был хладнокровным и излишне рациональным дядя Гриша, здесь он дал слабину и принял предложение. Легкие корректировки на теле под местным наркозом, а затем подстричь меня едва ли не под мальчика с большой челкой,  и перекрасить волосы и брови  из темно-коричневого в светло-русый.
 
- Я пошел на уступки, и согласился на ваш план. Но в остальном -  никаких компромиссов. Ты должна дать мне слово, что НИКОГДА не станешь отклоняться от заданной линии. Все старые привычки подчистую долой. ПОДЧИСТУЮ! Даже если это – просто ковыряться пальцем в зубах. Любила раньше математику – теперь в голове только одна поэзия. Носила штаны – отныне одни платья да юбки. Был любимый черный цвет – теперь серо-буро-малиновый. Ты поняла меня?
Невольно киваю головой, подчиняясь.
- Я не так хорошо тебя знаю, чтобы толково напутствовать. Сама задумайся, перебери всё в голове. И прими правильные решения. Помни, с этих пор – ты сама по себе. И вся твоя жизнь – только в твоих руках. Знай, они будут тебя искать. Непременно будут: на всякий случай. И очень пристально. Не стоит их недооценивать. Но даже если подойдут вплотную – и глазом не моргни. Иначе этот взрыв тебе покажется сказкой. Растерзают, как голодные псы.
- Почему так? Что мы сделали плохого? – дрожу.
Обмер. Помрачнел.
Тяжелый вздох.
- Не вы. Но твой отец,… он перешел дорогу очень… злым людям. Нельзя быть настолько честным, как он, но нет. Принципы. И где теперь они? Куда завели? С***н сын, - шумный, звонкий вздох. - И да, никаких пистолетов. Никаких единоборств. Чтобы никто не прознал. Дурная это была затея твоего бати. Никогда я ее не поддерживал и не понимал. Так что выброси сие из головы. Ни к чему доброму не приведет. Да и лишнее… внимание вызовет. Поняла?
- Поняла, - смиренно киваю головой.
- И никому, никогда, кто бы что бы когда не сказал, и не выяснилось. Никому! ... о себе настоящей не рассказывай.  Забудь навсегда свое имя, и имена близких. Слышишь?!  Особенно этому шакалу Игорю, дяде Игорю, не признавайся кто ты. Это он нас всех и подставил, а после и сдал - навел ублюдков. Берегись его, словно огня. Усвоила?
- Да.
- Ладно. Вот, держи, - протянул с зеленой коркой документ. – Новое свидетельство о рождении. Ангелина Николаевна Сотникова. Родители - Ирина Федоровна и Николай Иванович, - кивнул в сторону бумаги, - почитаешь потом там, выучишь. Они погибли в прошлом году 20 июля (запомнила? 20 июля, ля) в автокатастрофе на Куршской косе, вечером в дождь все вы возвращались домой с отдыха. Николай не справился с управлением, влетев в дерево. Одна только ты выжила. Больше близких родственников нет, ни здесь, ни где-либо еще. Сами вы из Калининграда. Наследства - никакого: квартира съемная, машина всмятку, сбережений не имеется. Тебя отвезут в детдом. Но документы на опекунство уже готовы. На днях за тобой приедут Котовы. Хорошие люди. Они жизнью обязаны твоему отцу. И быстрее умрут, чем сдадут тебя. Увозить из области не станут – сложней всего найти на видном месте. Но в Зеленоградск перебраться придется. Да и... будем надеяться, что клюнут на утку с этой твоей подругой. Поди, все хорошо будет. Как я понял, они с этой соседкой одни жили? Искать и рыть никто не станет?
- Ну, - немного замялась, пожав плечами. - Если только соседи.
Скривился.
- Да кому оно надо? Соседи...
Тяжелый вздох. Его, мой...
- А вас? Я же никогда больше не увижу, да?
Немного помедлив, но… проиграв бой очевидности, (с сожалением, на мгновение поджав губы) выдал:
- Верно.
 
***
Позже я узнала, что буквально через пару недель убили и дядю Гришу. Кричали в очередной раз заголовки газет жуткими новостями: «В собственном автомобиле был взорван майор милиции Григорий Антонович Анохин. Криминальные разборки продолжаются».
Дядя Игорь, капитан милиции Кандыба... напротив же: жив, здоров, и, поди, не кашляет...
 
На том мое прошлое… кануло на темное дно.
 
 
Глава 2. Бальга
 
***
2015 год
 
Как и обещала я дяде Грише, больше никогда не вспоминала свое былое, напрочь вычеркнула из памяти и жизни всё старое. И из шатенки навсегда превратилась в русую девицу.
И пусть я вынуждена теперь тянуть голову вслед чужим, далеким сердцу, увлечениям и поведению, со своей черствостью и хладнокровием, которые мне достались от родного отца, я расстаться так и не смогла. Более того, всё это только... усугубилось. И если не смела пойти по стопам своего горячо любимого наставника и примера для подражания, бати, не могла исполнить детскую мечту – и стать