Наташа не находила себе места... Всеми помыслами тянулась домой, к детям... каждый день звонила... Вика, уже сдала один экзамен на отлично и успокаивала маму, что бы она ни волновалась за них.
-Буля ездила к Дениске в лагерь, - торопливо докладывала дочь, — он там делает сумасшедшие успехи. Говорит, что тренер им очень доволен. Но в этом случае наша Булька может и приукрасить немного, хотя, Дениска — молодчина. За меня не волнуйся. Откармливают как поросенка на вырост. И даже в школу норовят напихать пирожков. Я, правда, и не сопротивляюсь. Бабулькины шанежки любят все мои друзья в школе. Да! Еще и тетя Лариса постоянно с Ленкой передает мне всякие вкусности – она такая замечательная женщина. Знаешь, мам! – с удивленными интонациями в голосе докладывала Вика, — тетя Лариса стала какая-то непривычно молчаливая, но по-прежнему, такая же ласковая. Все время передает тебе привет. Мы очень ждем тебя с папой домой. Я не представляю выпускного вечера без вас.
Чем больше задумывалась Наташа о возвращении домой, тем острее испытывала невероятную тревогу, а что будет дальше... потом? Внутри начинала ощущать отторжение, как будто что-то важное отслаивалось от нее... Вместе с кожей... Делило на ту, которая была ДО, и ту, чем является ТЕПЕРЬ...
Да, именно ЧЕМ, а не КЕМ.
Непривычно странно прикасаться к Вадиму: с одной стороны, это был до боли родной человек, но с другой...
Возвращаясь из госпиталя в отель, Наташа каждый вечер прогуливалась по городу и непременно подходила к дому моделей, рассматривала афишу прощального аукциона – показа. Образцы в витрине привлекали своей романтической нежностью — никакого авангарда. Это тот стиль, к чему она всегда тяготела. По возвращении в номер, ложилась на кровать и тихо-тихо плакала о чем-то своем, несбыточном, эфемерном и, как казалось, навсегда для нее утерянном.
Утром разбудило веселое чириканье птичек в сквере. Она подошла к окну и долго с улыбкой наблюдала за суетнёй милых пичужек: "Как же им необходимо суматошиться, чтобы выжить! — вздохнув, - а нам... разве не надо также суетиться? — внезапно промелькнуло в голове забавное сравнение. Хотя, почему потешное? Им даже проще – они хотя бы свободны от всяких обязательств перед миром, - размышляя таким необычным образом, быстро привела себя в порядок и спустилась к завтраку в гостиную".
Это была очень уютная комната, где по утрам гостей кормила опрятная женщина. Звали ее Энн. Здесь уже собрались все постояльцы, и комнату заполнил аромат, щекочущий ноздри запахом свежеиспеченных круассанов и горячего шоколада. Сегодня, все пребывало как прежде. Правда, есть совсем не хотелось, хотя вроде всё, как обычно, но внутреннее волнение — убивало аппетит.
Наташа вышла из отеля и направилась в сторону госпиталя. Тут вдруг она увидела машину Жана — он суетливо парковался возле соседнего кафе. Этот факт не очень удивил, если бы он вчера не говорил, что должен завтра утром с компаньонами Владлена Германовича ехать в долину реки Луары. Приглашал ее с собой, завлекая рассказом о красивых старинных замках и дегустационных залах. Скорее всего, приглашал из вежливости, не надеясь, что Наташа согласится. Жан уже быстрой походкой направлялся в ее сторону. Совершенно взъерошенный облик, делал его еще более уморительным, хотя сейчас не заметила его обаятельной извечной улыбки, красноречиво дополняющий этот образ.
-Наташа, Наташа! Давайте, давайте мы с вами где-нибудь выпьем по чашечке кофе! — даже не поздоровавшись, со странным натиском повел себя Жан. Знаете, я голодный, — торжественно - торопливым голосом докладывал, и одновременно просил ее об этом, не дождавшись ответа, мягко подталкивал к столикам прямо на улице, рядом с бистро.
-Жан, доброе утро?! Что это с вами такое?! Почему не уехали?! Вы же должны были сегодня уезжать?! – с улыбкой спрашивала Наташа, ожидая услышать очередную уморительную историю его вечных злоключений, мешающих осуществлению планов.
В это время к столику подошел официант, и Жан стал заказывать кофе. Просил Наташу то же заказать себе, но она отрицательно покачала головой.
-Я ведь только сейчас завтракала, — удивившись, что он забыл об этом...
Сам ведь каждый день спрашивал, завтракала ли она в отеле? И съедает ли все фрукты, которые каждое утро в номер приносит горничная? Да, действительно, Наташа была поражена тем фактом, что каждый день появляются фрукты и маленький букетик фиалок, но из осторожности, чтобы не платить за них лишние деньги, не притрагивалась даже к ним. А вот фиалки, ее любимые цветы, всегда ставила рядом со своей кроватью.
И только после того, как горничная пожаловалась Жану, что их гостья совершенно не ест фрукты, он ей настоятельно рекомендовал все съедать, так как, все оплачено. И она просто обязана ему подчиниться, тем более что сейчас весна, а у нее большой стресс. Ей необходимы витамины. Нужны силы, чтобы поддержать мужа, ведь предстоит серьёзная операция, а потом очень долгий реабилитационный период:"Нужны силы вам. Все ложится на такие хрупкие плечи", - говорил он запальчиво.
Наташа тогда даже рассмеялась, слушая бурную агитацию Жана.
Хотя смутно представляла их дальнейшую жизнь с Вадимом, но сейчас гнала от себя эту мысль и пыталась, как могла, поддержать: неважно бывшего или настоящего, но пока мужа... Жан был необычайно взволнован и убедителен тогда. Пришлось сдаваться. Она стала поедать фрукты, про себя переживая, что сейчас ими нельзя кормить Вадима, пока он под аппаратом, поддерживающим жизнь.
Вдруг Жан внезапно схватил ее за руки и повел куда-то, оставив официанта стоять с совершенно обескураженным выражением лица. Как оказалось, тащил к самой дальней скамейке в сквере... Усадил и крепко сжал ей руки… Ладони его были совершенно мокрыми от волнения. Смотрел на нее в упор растерянным, детским взглядом… И еле слышно проговорил:
-Наташа! Сегодня утром, в четыре часа, скончался Вадим...
Сказав это, еще крепче сжал ее руки, не давая вырваться. Она забилась в его крепких руках , как птица, попавшаяся в силки.
Жан, еле сдерживал, как мог, но потом схватил всю дрожащую фигурку в охапку и прижал к себе. Наташа обмякла. Тело сотрясали слабые стоны... Так, они просидели довольно долго... Потом она стала высвобождаться из объятий Жана и лихорадочно пыталась достать носовой платок, но, не заметила, что выронила его на траву. Стащила с шеи шарф и буквально зарылась в него, разразившись бурными рыданиями. Жан, совсем раздавленный, ничего не произносил, давал выплакаться. Потом начал тихо рассказывать:
-Сегодня в половине пятого утра мне позвонили из госпиталя и попросили срочно приехать. Я сразу понял, что случилось что-то очень важное.
-Но, как же?! – вскочила Наташа на ноги.
Глаза были наполнены ужасом и негодованием. - Как же это так?! Ведь они говорили, что успеют сделать операцию? Что же? Обманывали? Я не верю... Иду в госпиталь.
-Наташа, погодите, — Жан едва успел схватить ее за плащ. Вы должны выслушать меня. Поверьте, мне морально очень трудно сдерживать вас, но так надо.
Все это говорил он, пытаясь остановить мечущуюся женщину. Всем существом рвалась в госпиталь, но интонация Жана застопорила. Её хрупкая фигурка, ещё и потому что она за эти дни очень похудела и осунулась невероятно, все еще была в движении... В стремлении, куда-то бежать... что-то делать... Жану все-таки удалось ее усадить на скамеечку. Наташа смотрела своим красивыми глазами, и было видно, что ждет еще более жестокое сообщение, хотя, что уж страшней еще может быть, но была недалека от истины.
Оказывается, и смерть способна создавать чудовищную, своей извращенностью - палитру чувств...
Он полез в карман своей куртки и достал лист бумаги, свернутый вдвое. Подняв голову, пристально посмотрел Наташе в глаза, кладя листок ей на колени. Дрожащими руками, все еще, не отрывая от него взгляда, медленно развернула письмо и резко впилась в него, надеясь найти там, нечто, вселяющее хоть маленькую каплю надежды на чудо, что полностью опровергнет все сказанное Жаном. Другой, положительный ответ на ее немой вопрос:" ЧТО ТАМ?"
Несколько раз перечитывала письмо... По щекам скатывались крупные слезинки, но уже не дрожала так сильно. Теперь вся нахохлилась и зрительно стала больше, от заполнившего ее существо огромного и нелепого горя. Очередной, уродливый удар судьбы был подтвержден словами и рукой самого Вадима. Надежды уже не могло быть никакой. Женщина окаменела и на мгновение, кажется, даже забыла о присутствии Жана... Так, долго просидела, глядя в никуда, а потом повернулась к нему и с устало — отрешенной интонацией спросила:
-Как это произошло?
-Он отключил аппарат жизнеобеспечения, — односложно ответил.
Потом оба, не сговариваясь, поднялись со скамейки и тихо пошли по направлению к госпиталю.
Врачи, казались, совершенно обескураженными. Их можно было понять, потому что Вадим буквально воспрянул духом, когда приехала эта женщина, что вселило уверенность в благоприятном исходе операции. Целыми днями находилась с ним, держа за руки, но, правда, когда она уходила, он становился необычайно задумчивым и грустным. Врачи не знали, что произошло между Вадимом и Наташей... разве что в общих чертах... А что творилось в душе их пациента, теперь оказалось возможным понять только из письма. Наташу отвели к мужу и оставили попрощаться. Через некоторое время она медленно вышла из бокса и попросила воды. Ее сильно стало тошнить, а потом открылась страшная рвота. Вся побелела и опустилась на пол... Очнулась уже в палате. Перед ней с тревогой в глазах стоял Жан.
-Что со мной?! — спросила Наташа.
-Все уже хорошо, — поторопился успокоить, - это реакция вашего ослабленного организма на мощный стресс.
- Наташенька, дорогая, мы сейчас поедем к моей маме. Вам следует перевести дух немного, собраться с силами. Предстоят довольно неприятные хлопоты, и вы просто обязаны отдохнуть, - уговаривал ее этот милый человек.
-Спасибо, Жан, но я не могу ехать к вам. Хочу побыть с Вадимом одна... Позже пойду в отель.
-Но, я не брошу одну, — запротестовал Жан. Тем более что врачи не разрешат
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+