Сошла ли я с ума?
Того не знаю.
А, может, влюблена?
Я не желаю знать!
И мне на это...
Знаешь, наплевать.
Люблю, когда себя
Не понимаю.
Ах, как сладко
быть свободной!
Где-то гордой,
где-то кроткой –
Непокорной ланью,
пред тобой!
Ты не жди меня,
люби-и-мый!
Видишь,
прохожу я мимо,
И не стану я
твоей судьбой.
Майе исполнилось тридцать четыре года. Еще в своем прыщаво–недозрелом периоде жизни, раз и навсегда поняла, что не красавица, и по этому поводу не испытывала никаких терзаний. Воспитывали их с братом, надо сказать, грамотно, выставляя всевозможные увлечения на первое место: книги, посещение концертов симфонической музыки, изучение языков, спорт… Все это в разумных дозах, составило образ вполне гармонично развитой личности, а потому, просто не оставалось времени зацикливаться на такой мелочи, как отсутствие кукольной мордочки. А если ко всему этому набору воспитательных приемов еще подсыпать немного разума и прирожденного чувства юмора… У-у-у-у-у! Красавицы, расступитесь! Идет Майя!
Почти мужской ум соединялся в ней с женским своенравием: знала, чего хочет, умела трудиться и добиваться поставленных целей. С головой было все в порядке, но вот в личной жизни, могло бы быть и лучше: оба мужа не хотели мириться с позицией женщины–лидер, вдобавок ко всему, еще и умной. Со вторым мужем повезло больше. В отличие от первого, студенческого, после развода оставил некоторое количество деньжат. Слава, так звали второго мужа, был каким-никаким бизнесменом. Да и, старший брат, относился с нежным обожанием. Впрочем, эти чувства у них в семье культивировались. Брат подталкивал её всё время создать что-нибудь эдакое, своё, в надежде на то, что бизнес несколько отвлечет от озабоченности по созданию брака, зная об её умении погружаться с головой в дело. Свои предложения, Владлен подкреплял значительной субсидией… Это и стало совершенным поводом для молодой предприимчивой леди, основать свой, пусть маленький, бизнес-туристическое агентство «Майя», к примеру. А что, опыт работы с иностранцами из Франции в качестве гида-переводчика у неё уже имелся.
Создание агентства подходило к своей завершающей фазе. Во всем помогал старший брат, имея хорошие связи в определенных кругах, да и, вообще, был довольно влиятельным человеком. Майя находилась на подъеме, но не хватало одного маленького нюансика, без которого, как показала жизнь, не чувствовала она себя достаточно комфортно– мужчины, чёрт бы его побрал. Природа напоминала о себе чаще, чем хотелось бы. Её донимали эротические сны, но она была брезглива. Это ведь это только мужчина способен вожделеть женщину, которую не любит, но женщина, хочет мужчину лишь тогда, когда любит, пусть даже ей это только кажется, для очищения совести, что чаще всего и бывает… Во всяком случае, так думала и ощущала Майя. Но печальный опыт прежних замужеств показал, что пора менять кое-что во взглядах на этих «ненавистных монстров», без которых она, как оказалось, не мыслила жизни! Но и, не совсем была согласна с высказыванием юмориста Жванецкого на эту тему: «Настоящие мужики хотят, чтобы женщина на РАЗ – лежала, на ДВА – тихо!»
Уяснив, что мужчин раздражает только одно, вдруг, женщина думает иначе, и тут же научилась держать язык за зубами, а еще: задавать вопросы и редко высказываться, да и то, о вещах бесспорных. Надо признать, что неплохо овладела искусством притворства. Да, да! Именно притворства. Майя умела слушать, но какая-то часть ее сознания все время беспристрастно оценивала слова говорящего, отсеивала шелуху, взвешивала и, нередко отвергала, хотя он об этом даже не догадывался. Часто бывала, несогласна с тем, что говорил мужчина, но… Майя хорошо запоминала тысячи мелочей в поведении других женщин, к которым имела привычку приглядываться. Даже ее мама, стала для нее отличным примером, как располагать к себе людей. Умела быть невинной, игривой, наивной, покладистой – сплошное притворство. Могла, но Майе это не всегда нравилось. Не нра-ви-лось, да и все тут! Возможно, «надо что-то в консерватории подправить», опираясь, опять же, на высказывание Жванецкого, горячо любимого в их семье. Попросту говоря, завести покладистого мужика... Не дурака, правда. Ну, например, который имеет смелые взгляды, а отстаивать их смелости не хватает… И, такой не заставил себя долго ждать.
Однажды, заскочив на минутку к брату домой (что-то там передать его жене), уже в дверях столкнулась с мужчиной... Сразу бросилась в глаза его корректность, какая-то, как показалось, аккуратность во всем облике… Разумеется, она не задумывалась, что это всё, результат чьей-то заботы, вложенной в этого обольстителя. Правда, Вадим о себе совершенно так не думал и ни о чем таком не помышлял. Но как выяснилось, этого и не требовалось, а Майя-то на что? Ко всему прочему, он был еще и обезображен утонченной красотой, которая, правда, не добавляет мужества, но надо признать, и не убавляет. Короче... Майя за-па-ла! Их представили друг другу. Из разговора, между братом и Вадимом, так звали этого «павиана» ( Майя его про себя окрестила, он об этом тоже не догадывался), сразу поняла, что у них намечается выгодное дело для обоих, что и стало причиной их отменного настроения, и, надо же такому случиться, ей, оказывается, уже просто необходимо убегать… Любезно согласилась подвезти Вадима на своей машине к фирме, где он работал. «Жертва» обольщения», смущаясь и извиняясь, что-то там пролепетала о своей машине, которая все еще торчит в ремонте… Ох, уж эти наивные интеллигенты! Даже не догадываются порой, какие они подчас замечательные, гуттаперчевые «лялечки» в руках таких умных женщин, как Майя.
Вадим оказался приятным собеседником, а от улыбки на его щеках появлялись, ну, совершенно неприлично–очаровательные ямочки... Эти милые проказницы никак не давали ей сосредоточиться на дороге… Фирма брата находилась рядом, но Майя вдруг вспомнила, что должна срочно заехать домой за важными документами… Спросила воркующим голосом, придав глазам томное выражение покорной козочки, не возражает ли Вадим, а точнее, не спешит ли? И получив положительный ответ, врезала по акселератору. Э-э-эххх! Да и какой русский не любит быстрой езды! А?! За разговором, Вадим понял, что Майя недавно открыла свое туристическое агентство, пусть маленькое пока, но свое, и не заметил, как они оказались возле её дома. На предложение, выпить чашечку коФЭ, ответил не сразу, но, подумав, что Майя – сестра Владлена, решил, что было бы, наверное, неплохо закрепить их производственно-приятельские отношения небольшой дружбой с сестрой босса... Тем более, которые, кажется, начинают подавать серьезные надежды... Почувствовал, что далеко не противен ей, но сам, кроме возбуждения от предложения босса, ничего не испытывал, хотя что-то в манере смеяться, разговаривать привлекало его в своей спутнице.
Войдя в прихожую, мгновенно погрузились в атмосфЭру бордово-бархатного интерьера, дополненную волшебным светом, исходящим от светильника в виде нежных розовых жемчужин. Властвовал мягкий, обволакивающий оттенок, выгодно оттеняющий цвет лица, придающий ему матовость, ву-а-ли-ру-ю-щую морщинки, и, всякие там неровности! Впрочем, вряд ли Вадим понимал, что это такое, и как много значит для женщин. Вообще, искусство освещения квартиры может сотворить чудо, сделав из дурнушки – богиню и наоборот. Майя в этом преуспела. В уютном гнёздышке совсем не пользовались верхним освещением, хотя оно присутствовало в виде небольшой, стильной люстры. Всевозможные бра и светильнички, были здесь в фаворе и использовались грамотно по назначению. Хозяйка гнездышка знала, куда следует посадить гостя, а где сесть самой, чтобы выигрышно выглядеть. Этот процесс был настолько для нее привычным, отработанным действием, что и не задумываясь: садилась спиной к окну или осветительному прибору, где бы то ни было. Усадив Вадима в уютное кресло в стиле модерн, упорхнула на кухню готовить кофе, предварительно спросив, какое гость предпочитает: капучино, или американо. Мужчина хотел было засопротивляться, дескать, не стоит беспокоиться, но тут же смирился, буркнув, что полагается на ее вкус, и полностью отдался окружающей уютной атмосфЭре Майиной квартиры…
Не выразил ни малейшего удивления, когда на подносе с кофе увидел коньяк и лимоны, нарезанные и уложенные довольно кокетливо: в середину каждого ломтика, был насыпан сахар, а сверху, чуточку молотого черного кофе, а называлось это все – «Николашками». Так, говорят, царь Николай любил закусывать коньячок. Майя села напротив Вадима, накинув на себя игривый шарф из нежной ткани, а свет бра, висевшего рядом на стене, падающий на уровне нижней части ее лица, создавал образ волшебной феи. Вдобавок ко всему, ум и чувство юмора, присущее ей, действовали на него странным образом. Бедняга наверняка знал, но забыл, что самым искренним людям присуща поза. Надо признать, что Вадим был очень домашним человеком, и эта ситуация, конечно, слегка смущала своей непривычностью. Имея счастливую внешность ловеласа, разорителя чужих семей, Вадим этого не знал, и был необыкновенно робкий человек, а вот Майю этот факт несказанно возбуждал. Она уже чувствовала его в своих лапках.
Коньяк с будоражащими вкус и чувства «Николашками», волшебный свет, музыка: французская Эмануэль – создавали нужное настроение. Повышение по службе, дающее значительную прибавку к жалованию, делало Вадима умным, сильным, уверенным в себе. Ему все больше нравилось, как вырастала его значимость в глазах Майи, при этом, совершенно не замечал ее умения – «подбрасывать леща», делая ужасно заинтересованные глаза, просила хоть чуточку рассказать, чем он занимается. Ни ОН, ни ОНА, и не вспоминали уже о том, что очень куда-то спешили… Домой в тот вечер, Вадим пришел после полуночи… Состояние возбуждения и некоторого алкогольного опьянения, объяснил очень просто: предложение шефа, зарплата, ну, в общем, отметили… Правда, что-то гаденькое в душе показало свою ехидную мордочку... Он ведь собирался праздновать это важное для семьи событие с Наташей, но… вышло, как вышло…
Майя умело плела кружево их отношений, уловив натренированным чутьем, что задела черты в его характере, требующие доработки... Реставрации... Ну, что ж, пожалуйста… Понимала, что для Вадима его новое положение на работе много значит, и старалась сделать брата своим сообщником, тем
На меня их тяжелая артиллерия тоже наводит страх: тушь, блеск,
восточные ароматы, шелковое белье.
Они объявили мне войну.
Они пугают — что-то подсказывает мне,
что соблазнить их всех не удастся.
Обязательно свалится на голову еще одна, новенькая,
и ее шпильки будут еще выше, чем у предыдущей.
Сизифов труд.
(Фредерик Бегбедер)
восточные ароматы, шелковое белье.
Они объявили мне войну.
Они пугают — что-то подсказывает мне,
что соблазнить их всех не удастся.
Обязательно свалится на голову еще одна, новенькая,
и ее шпильки будут еще выше, чем у предыдущей.
Сизифов труд.
(Фредерик Бегбедер)
