Когда-то эти минуты были для меня чем-то иным – весёлым, радостным, нередко волнительным, но всё же приятным. Теперь всё по-другому, словно мою жизнь, мои чувства переписали с помощью словаря антонимов. Всё «светлое» сменилось «тёмным». Только почему-то волнение пропустили…
Школа – не рай. Бывает всё: хорошие и плохие оценки, ссоры с друзьями, приятные сюрпризы, интересные разговоры, которые можно будет вспоминать с нежностью и улыбкой… Нет, всё же это место стало для меня чем-то вроде маленькой копии Рая. Пусть она была намного хуже, бледнее и скучнее оригинала, но, тем не менее, школа была чем-то таким же родным. Ведь в школе так же много людей, которые могут сыграть роли ангелов – плохо, но могут, так же шумно и отовсюду слышится смех.
Мой Рай снова разрушил Ад. Уже второй раз подряд. И снова вдребезги, безвозвратно.
– К доске пойдет… Милена! – донёсся до меня словно сквозь вату голос учительницы русского языка – Лидии Анатольевны. – Прошу.
Я нехотя встала. Спина всё ещё болела после событий двухнедельной давности, и было сложно скрывать бинты под полупрозрачными блузками – приходилось надевать свитера и выслушивать глупые шутки одноклассников по поводу моей одежды.
– Что задавали на дом? – поинтересовалась преподавательница.
Я заскрипела мелом по доске, думая о чём угодно, но только не об учёбе. Я чувствовала на себе пристальные взгляды учеников и учительницы, но они не волновали меня так, как один – особенно пристальный, цвета янтаря.
Кира не оправдал мои надежды на скорое прощание. Он каждый день появлялся в классе, не пропустив пока ни одного занятия, что само по себе уже было странно. Куда именно демон приходил из Ада, я не знала. Сразу после уроков он уходил, не прощаясь. И так продолжалось всю неделю, которую он проучился в земной школе. Он не причинял никакого вреда, не делал больно, не говорил ни о чем, связанном с нашим миром. Просто, так же как и весь класс, смеялся, шутил, срывал уроки и о чём-то постоянно беседовал с соседкой по парте.
И этим мучил нас с Леном. Мы проводили вечера на кухне за чашкой чая, ломая голову над причиной его внезапного появления на земле. Конечно, его слова о том, что в Аду вдруг стало скучно, были ложью. Мы перебрали уже сотню вариантов, но как бы ни старались и что бы ни придумывали, не могли узнать степень правдивости своих предположений. И это волновало меня всё больше – неизвестность всегда страшнее.
К тому же, одно его присутствие мешало мне сосредоточиться. Когда я случайно встречалась с ним глазами, видела чёрные, словно уголь, всегда растрепанные волосы, мысли мои улетали далеко в прошлое, где мы были втроем. И с этим я ничего не могла поделать.
За это Тален ругал меня. Говорил, что я глупая девчонка. Говорил, что эти воспоминания делают меня слабее, что я должна перестать думать об этом. Сам же он, я знала, давно распрощался с прошлым, и не понимала, как это вышло у него так просто.
Приближаться к Кире Лен не давал, но я не хотела. И сам к нему не подходил, предпочитая отворачиваться к окну, когда демон заходил в класс. И это невероятно утомляло, забивая голову странной пылью, мешающей правильно думать.
– Два, Милена, – усмехнулась недолюбливающая меня Лидия Анатольевна. – Какая уже по счёту?..
Я промолчала. Оценки сейчас волновали меня меньше всего.
С учительницей отношения испортились не сразу. Сначала терпела она, списывая все мои проступки на новых преподавателей и новые предметы – это было в пятом классе. Потом терпела я, понимая, что в войне с учителем преимущество явно не на моей стороне, и из этих сражений я никогда не выйду победителем – так я решила в седьмом классе. Но в прошлом году, в начале девятого класса, терпеть надоело всем. Последней каплей для Лидии Анатольевны стал худший балл за экзамен по литературе в нашей параллели, а для меня – её возмущения по поводу этого экзамена.
На уроках я не слушала объяснения учительницы, а новые темы изучала дома самостоятельно или с помощью Талена. Но в тех редких случаях, когда меня вызывали к доске, учительница могла выместить всю накопленную в себе злость: вопросов задавала много, за малейшую описку снижала оценку, но чаще всего рассказывала мне о том, какой я безответственный человек.
Вот и сейчас, целых пять минут мне пришлось стоять посреди класса, выслушивая длинную лекцию. Но мне всё равно. Я привыкла.
– Милена, ты…
Лидия Анатольевна произносила моё имя с плохо скрываемым высокомерием, заменяя «е» на «э», что звучало просто ужасно. Легенда о том, что я и Тален приехали в город из далёкой страны, работала безотказно, но некоторым, например, учительнице русского языка, она не давала покоя: то ли завидовали, то ли считали зазнайками, а может и то, и то одновременно.
– Вы… Подобное непростительно… В школу! – я слышала слова Лидии Анатольевны через одно, не задумываясь над их смыслом. Когда она закрыла мой дневник, выведя там ярко-красного «лебедя», я поняла, что можно вернуться на своё место.
– Ну и что ты будешь делать? – тихо поинтересовался Тален.
Я пожала плечами, а он в ответ удивленно на меня посмотрел:
– Мила, ты чего? Как ты собираешься говорить моей маме про это?
– Как всегда ничего не скажу, – ответила я. – Она же ни про одну мою «двойку» не знает.
– Милена, маму в школу вызывают! – чуть громче, чем стоило бы, сказал Лен.
– Что такое? Тален, тебе есть, что сказать? Тогда прошу, скажи своей соседке по парте, что она должна быть внимательнее, а сам пройди к доске, – донёсся до нас строгий голос Лидии Анатольевны.
Лен чертыхнулся свозь зубы, незаметно сжав кулаки, и поднялся со своего места. Я тихо вздохнула. Получается, что своей невнимательностью подставила его. Оставалось надеяться на то, что ангел выучил вчера домашнее задание.
За спиной кто-то противно хихикнул. Я осторожно, стараясь не привлекать внимания, обернулась назад. За моей спиной, шепотом проговорив все уроки, сидели Кира и Алиса. Стоит ли говорить о том, что демон в первое же свое появление очаровал «добрую» половину девушек в классе? Лиса не стала исключением и, имея боевой и напористый характер, каким-то чудом напросилась в соседки по парте. Кажется, принц особо не возражал. Он мило улыбнулся и даже донёс сумку Алисы до их общего места обитания. И теперь каждый день мне приходилось становиться невольным свидетелем их разговоров и обсуждений.
Алиса и сегодня сидела, не сводя взгляда с соседа. Зато когда я обернулась, то сразу же встретилась с янтарными глазами бывшего друга. Он улыбался. Ситуация с замечанием Лидии Анатольевны его забавляла. Я резко мотнула головой, отворачиваясь от демона. Сердце бешено заколотилось. Он продолжал на меня смотреть, и от этого спина горела адским огнём.
– У неё всегда были проблемы с русским, – словно бы нехотя, вскользь заметила Алиса. – Она же, видите ли, иностранка.
Девушка противно тянула гласные, и по этим «растяжкам» я поняла, что она закатила глаза.
– Правда? – мастерски сыграл удивление Кира. – Никогда бы не подумал…
– Она и дружок её – Тален, – сказала Лиса. – Ой, страна как-то так странно называлась, я не запомнила. Строят из себя невесть что! С народом почти не общаются, все такие не от мира сего.
– Действительно, странно… – протянул демон, желая выведать подробности. И они не заставили себя ждать.
– Тален ещё ничего, не такой дикий. Только почему-то всегда угрюмый, злой, какой-то… А вот Милена. Зануда, молчит всё время. Бр-р…
– Ты не боишься, что она тебя услышит? – с едва слышной хитринкой поинтересовался Кира. Прищурил глаз – его извечная привычка, которая, по его мнению, мне нравилась.
– Ну и пусть слышит, – фыркнула Алиса. – Может хотя бы так поймёт, что нужно меняться.
Туловище будто заковали в железный корсет. Позволить себе повернуться я не могла – нельзя показывать, что волнует их мнение, ведь оно и правда меня не интересовало. Хотелось обернуться, чтобы снова встретиться глазами с Кирой. Мне хотелось узнать, будет ли моё сердце снова отбивать чечётку, будет ли снова заглушать своим биением все посторонние звуки? А самое главное, хотелось понять, что за чувства я испытываю, глядя на принца. Снова страх? Вероятно, да. Просто панический страх.
***
Хлопнула входная дверь. Тётя Мелиса не сказала ни слова о том, что её вызывают в школу, а только строго на меня посмотрела. Она знала о моих непростых взаимоотношениях с учительницей русского языка, поэтому нисколько не удивилась новому замечанию. Но я всё равно чувствовала себя перед ней виноватой.
На улице медленно гас день. Яркие лучи заходящего солнца озаряли мир, отражаясь в золотых и оранжевых листочках сменивших «наряды» деревьев, будто в зеркалах. Выглянув в окно, можно подумать, что мир горит, пылает словно костёр. В воздухе витал легкий аромат прелых листьев, последнего тепла и, почему-то, мяты.
Я вдохнула. Такие моменты мне нравились: когда просто стоишь на балконе, кутаясь в любимый, пусть уже растянутый, вязаный свитер, и ни о чем не думаешь. Природа забирала все печали и радости и заменяла их уютом и спокойствием. Деревья отсюда, с высоты третьего этажа, казались ближе и роднее.
Подул ветер. Я любила ветер. Он остужает голову и выдувает всё ненужное. А ещё ветер может рассказать много интересных вещей. Жаль, что я не понимаю его… Я слышу лишь негромкий свист, эхо чьих-то голосов – давно позабытых, теперь никому неизвестных…
А если закрыть глаза и не держаться за перила, можно представить что летишь. Давно забытое ощущение полета. Несомненно, навевает воспоминания, но их почему-то не хочется прогонять. Глаза закрыты, и в мыслях всплывает ярко-голубое небо. Такое красивое и, тогда впервые, такое близкое.
Тогда я поднялась очень высоко. Это был мой первый настоящий полёт. Рядом со мной находился папа. А ещё Тален. Нам было около шести лет. Ангелов рано учат летать. Ветер тогда поднялся сильный, и папа даже хотел перенести день первого полёта, но этого не случилось – мы с Леном смогли уговорить его. И вот мы поднялись в воздух. Я хорошо помню то чувство – чувство свободы. Будто выпущенная из клетки птица, я летала меж облаков и смеялась.
И изредка смотрела вниз, на Киру. Он стоял на прежнем месте и с некоторой завистью и злостью смотрел на нас. Принц не умел летать. Демоны учатся этому позже.
Потом мы спустились на землю, и Кира сразу же подбежал к нам. И я ещё долгое время рассказывала о своих впечатлениях…
А на следующий год мы летали все вместе. И мальчишки устраивали соревнования, в которых всегда побеждал Тален, а изредка я – когда мальчишки поддавались. И нам было весело и легко. Хорошее было время…
– Ты ещё не замерзла? – рядом со мной, облокотившись на перила, встал Тален.
Я покачала головой.
– А чего улыбаешься? – поинтересовался он.
Я удивленно выгнула брови. И ведь не заметила, как губы сами собой растянулись в улыбке.
– Вспомнила кое-что, – тихо ответила я, и сразу почувствовала холод.
Медленное возвращение в реальность приносило грусть и некоторую боль. Реальность всегда
