Он стоял на номере "2". Он всегда стоял на этом номере – и вперед не рвал на спурд, и в хвосте не тащился. Имел всё, что мог иметь современный деловар.
«Какого …! Вон же летят!»
Наушник молчал. Пара белых птиц садилась по глиссаде на озеро.
«Да, пошли они на …! Стрелю первого!» - и он нажал курок.
Резь в правом глазе, выбив слезу, замутнила зрение.
Результата выстрела он не увидел. Промазал!
Он огляделся. Вокруг было тихо. Солнце уже стояло высоко.
«Тяги не будет! Пора на базу!»
Там никого не было. Лишь его одинокий джип, как-то не к месту, стоял посреди поляны перед сторожкой.
«Разбежались, что ли?»
Он переоделся в цивильное и уехал.
Дорога шла ровно, играла музыка. «Что-то из Чайковского! Аа! «Лебединое озеро!» - догадался он.
Дома тоже никого. Он пытался позвонить жене, но мобила, проиграв что-то знакомое, сообщила, что абонент недоступен! Включив телек, он с удивлением обнаружил, что по всем 40 каналам идёт балет «Лебединое озеро»! Это было странно! «Ужель опять путч?!» - подумал он.
Войдя в туалет, он спотыкнулся, и мобила, выскочив из нагрудного кармана рубашки, шлёпнулась в унитаз!
И из унитаза пошел звук адажио из балета «Лебединое озеро».
Это было невероятно!
Бросился в спальню и включил магнитолу – опять! И так было на всех станциях по всем диапазонам. Он пытался включить магнитофон, но тот не включался! Наконец, удалось. Затем выключил и телек, и магнитолу.
Прислушался.
С улицы глухо доносилась уже надоевшая мелодия!
- Мир сошёл с ума! – вслух произнес он.
А кошмар продолжался!
Эта мелодия звучала везде! В машине, магазинах, в офисе и, даже, в лифте!
В туалете он находиться уже не мог! Из утробы унитаза извергалась ненавистная мелодия.
Единственное место, где не звучало «Лебединое озеро», была квартира любовницы.
«Господи, хорошо-то как!» - подумал он.
Рита включила плеер.
«Где же ты моя любимая?! Отзовись скорей! …» - проникновенно пел Мартынов.
Он с воплем бросился к выходу!
Умер он через три дня от заворота кишок. Его хоронили, как положено, богато и торжественно.
Играл оркестр.
Но что удивительно! Играли не Шопена, как бывает в таких случаях, а «Танец маленьких лебедей».
