Пантера. Часть 4.

8.




Станиславский неотрывно глядел на экран и лишь время от времени отвлекался, чтобы бросить короткий взгляд на лабораторный стол, где неподвижно лежала огромная чёрная пантера. Поначалу кто-то предложил обрить голову животного, но чуть позже выяснилось, что короткая шерсть не искажает информацию. Именно поэтому красавица сохранила весь свой облик в природной неприкосновенности.
Сниматели паучьими лапами нависали над хищником, точно некая тварь приготовилась сожрать обездвиженную добычу. Дополняя впечатление, тонкие световые лучи сплошной сетью накрывали голову спящей патеры. Временами сияющих полосок становилось так много, что они сливались в единую ауру, напоминающую нимб.
Экран, куда так пристально смотрел доктор, показывал мозг огромной кошки. Точнее, не весь мозг, а лишь его небольшую часть, разрез, по которому проходил процесс записи. Поток информации оказался воистину исполинским и для запоминания потребовался специальный блок памяти, ведь даже один срез мозга занимал порядка полусотни терабайт. Целая обойма непрерывно сменяемых дисков медленно вращалась в барабане дешифратора. А ведь ещё предстояло обработать весь этот поток, чтобы выделить только необходимые компоненты. Но для этого запись требовалось произвести в полном объёме.
Станиславский твёрдо знал: у него получится. Он постарался учесть все ошибки предшественников, все неудачные и провалившиеся опыты, чтобы не наступить на те же грабли. Особенно на те, которые принадлежали идиоту Баркову. Запись осуществится лишь на избранных участках коры, а не на всей оболочке. Именно запись, а не имплантация нервной ткани!
Дурак Барков считал, что ему стоит лишь преодолеть отторжение ткани, а остальные вопросы решатся, как по мановению волшебной палочки. Гарри Поттер местного пошиба! А ведь Станиславский сразу предупредил, что клетки животного могут оказаться более жизнестойкими и возьмут верх. Но кто же станет прислушиваться к советам «неудачников»! Однако вышло именно так: тигр одолел человека и начал доминировать.
Доктор вновь оторвался от экрана и посмотрел на патеру. В его взгляде читалась почти любовь к пленённому хищнику. Какое же всё-таки красивое, грациозное и опасное животное. А какая в нём воля к жизни! Ведь Иванов заметил, что ему потребовалась двойная доза, чтобы свалить добычу. Но даже получив лошадиную дозу транквилизатора, пантера продолжала сверкать глазами и пыталась вырваться на волю. В глазах кошки Станиславский прочитал неукротимое желание разорвать путы и наброситься на своих мучителей. У человека даже мурашки по коже побежали, когда он представил себе, как эти когти рвут его кожу, а мощные клыки впиваются в глотку. Но глаза помутнели и животное, в конце концов, уснуло.
Станиславского всегда восхищали хищные звери, он испытывал своеобразное благоговение перед их стремительными силуэтами, поражался их смертоносной грации и весьма интересовался охотничьими способностями. Но больше всего его влекло к огромной чёрной кошке по имени Багира. Именно она являлась своеобразным эталоном интеллигентного смертоносного хищника.
Прошло время, Станиславский повзрослел, многому научился, узнал, что обожаемый им зверь относится к леопардам-меланистам, являющихся видом пантер. Тем не менее, ничего не изменилось и подготавливая эксперимент, он выбрал именно это, культовое для себя, животное.
Закончив любоваться спящим зверем, Станиславский проверил экран жизненных показателей хищника и обнаружил, что один из графиков всё больше отклоняется от нейтральной линии. Нервная система пантеры начинала воспринимать внешние раздражители.
- Лариса Николаевна, - сказал доктор, не поворачивая головы, - Чем занимаются ваши помощники? Объект просыпается.
- Мы видим, - отозвалась та и тихо зашипела на кого-то, из ассистентов, - Сейчас.
Механическая лапа поднялась над лежаком и коснулась блестящей шеи хищника тёмным цилиндром инъектора. Прошло пару минут и линия графика вернулась на своё место.
Пискнул зуммер, а на основном экране сменилась картинка, показывая, что очередной уровень полностью отсканирован и записан. Леонид Чагов смахнул каплю пота со лба и пожалел сам себя: пока что ему приходилось работать усерднее остальных. Как обычно, он напрочь забыл про помощниц, изнемогающих перед дешифраторами.
- Осталось сорок семь уровней, - сказал Чагов, ник кому конкретно не обращаясь. Тем не менее, Станиславский согласно кивнул. В тот же миг, разрывая рабочую тишину, запищал телефон.
Станиславский чертыхнулся: строго-настрого приказав подчинённым отключить их девайсы, он совершенно позабыл про свой. Вот и Розова укоризненно уставилась своими водянистыми глазами. Какого чёрта! Хоть бы не кто-то важный…Нет, ну он что, совсем с ума сошёл? Только Малова сейчас и не хватало!
- Роб, - окликнул его директор, - Если ты сейчас не слишком занят, будь любезен, загляни ко мне. Ненадолго.
«Если ты не слишком занят!» Как будто этот чинуша не в курсе – Станиславский даже фыркнул, от негодования.
- Я сейчас очень занят, - сказал доктор, стараясь произносить слова медленно и раздельно, чтобы они дошли до собеседника в полной мере, - Пожалуйста, подожди пару часов, я прослежу за активной фазой и смогу подойти. Думаю, к тому времени всё будет решено и уже ничто не сможет испортить…
В голосе Малова внезапно прорезались металлические нотки, как обычно, когда кто-то пытался ослушаться его приказов.
- Нет, - сказал он с явным нетерпением, - Я не могу ждать два часа и даже час, потому что ты мне нужен немедленно. Тем более всё это касается именно тебя и твоего дела. Неужели ты настолько не доверяешь собственным помощникам? Или они уже напрочь разучились думать?
Станиславский тяжело вздохнул. Как же тяжело объяснить человеку, давно отошедшему от исследовательской работы в пользу администрирования, как важно для руководителя проекта находиться здесь, в момент рождения результата! Впрочем, никто и не собирается в это вникать, ведь все работники института должны беспрекословно выполнять каждое желание их повелителя.
- Хорошо, я иду, - сказал доктор, даже не пытаясь скрыть недовольства.
Он отключил телефон и поднялся. Потом повернулся к Розовой.
- Лариса Николаевна, - он щёлкнул пальцами, - Меня срочно вызывает директор. Надеюсь ничего не произойдёт в моё отсутствие.
- Будем очень стараться, - угрюмо буркнула Розова, недовольная недоверием патрона, - Чтобы ничего не испортить.
Станиславский только кивнул, игнорируя брюзжание подопечной. Сейчас его мысли были заняты совершенно иным: он размышлял, по какому такому срочному делу его вызывает Малов. Что могло оказаться важнее эксперимента, который сам Сергей назвал решающим для института?
Так ничего и не придумав, Станиславский вышел в коридор. Там он, нос к носу столкнулся с маленьким и низким, точно тумба, человечком. Мужчина походил на пингвина, которого неизвестные шутники обрядили в белый халат, не забыв прицепить на грудь бэйджик, а на клюв -  крохотные узкие очки. «Пингвин» поднял длинный нос вверх и подслеповато щурясь, уставился на доктора.
- Роберт Станиславский, - то ли вопрошая, то ли утверждая, сказал он, неприятным квакающим голосом, более подобающим жабе, нежели пингвину. Получив утвердительный ответ, человек-птица продолжил, - Директор Малов просил вас следовать за мной.
Не сказав более ни слова, он побрёл к лифту, смешно переваливаясь на коротких кривых ножках. Станиславский шёл следом, пребывая в состоянии лёгкого замешательства: доктору, с его фотографической памятью, казалось, что он знает всех сотрудников не слишком большого института. А вот, оказывается, и нет! Этого странного коротышку доктор явно видел в первый раз и абсолютно не представлял, чем тот может заниматься.
Они опустились на пару этажей и коротышка выкатился в малоиспользуемую ветку, дальнего, глухого крыла здания. Они оказались перед бронированной дверью, над которой висело несколько видеокамер. Охраны не было и дверь открылась сразу же, стоило им приблизиться: очевидно парочку рассмотрели заранее.
- Сюда, доктор Станиславский, - квакнул провожатый, стоя у бронированной плиты, с шипением уползающей в стену, - Вас ждут.
Человечек уковылял прочь, а Станиславский вошёл в крохотную комнату, все стены которой оказались уставлены мониторами. Каждый показывал свою картинку и в одном экране изумлённый учёный узнал свою лабораторию. Одно из кресел занимал верзила с сонной физиономией, начисто проигнорировавший появление доктора. Второе занимал Сергей Малов, который вымученно улыбнулся и похлопал ладонью по оставшемуся свободным седалищу.
- Извини, Роб, - директор похлопал себя ладонями по отвисшим щекам, - Всё понимаю, работы – выше крыши, а тут какой-то надоедливый администратор, срывающий в разгар опыта. Понимаешь, Робби: на меня давят – я давлю на вас. Но и тут я стараюсь принять основной удар на себя.
Станиславский молча занял предложенное место, силясь понять, куда клонит Малов. Однако, у него уже начали появляться кое-какие догадки и директор их тут же подтвердил. Малов хлопнул сонного громилу по плечу и тот немедленно пробежался пальцами по клавиатуре, покоившейся на его коленях. Изображения множества помещений исчезли, а стена стала одним большим экраном. На нём Станиславский увидел лица трёх спящих человек – девушки и двух мужчин. Все – молодые.
- Ну, как-то так. – пробормотал Малов, подслеповато вглядываясь в представленные физиономии, - Наши, гм, добровольцы. Был и четвёртый, но выбыл из борьбы – слишком серьёзные травмы.
- Добровольцы, угу, - теперь Роберт пристально изучал спящих, - Если они предназначены для моего эксперимента, то женщину убирай сразу – мне нужен мужчина. И всё-таки, - он покосился на Малова, - как тебе удалось заполучить этих «добровольцев»?
- Вечно ты усложняешь! – проворчал директор, - Мои люди слушают переговоры полицейских и медиков, а потом стараются выезжать на места происшествий раньше скорой помощи. Потом – проще пареной репы: угроза жизни, укол и вуаля!
- Ладно, - оставь это для следственного комитета. – Малов негодующе фыркнул, а Станиславский ещё раз вгляделся в изображение, - Не понимаю, чего ты от меня ожидаешь? Это же – просто лица на мониторе, без имён, данных и результатов анализа. Кто они, вообще?
- Ну, тут нет особых проблем, - директор взял с кресла планшет и вгляделся в строчки текста, - Справа – водитель-дальнобойщик, - зовут Денис Временный, женат, трое детей, образование – среднее, возраст – тридцать два, вес…
- Погоди, - остановил его Станиславский и щёлкнул пальцами, - Давай второго.
- Как скажешь. Представляю тебе Константина Бодрова, возраст – двадцать четыре, холост, образование – высшее техническое, инженер, безработный, правда. Вес…
- Достаточно, - рассеянно бросил Станиславский. Он уже сделал выбор и теперь внимательно рассматривал человека, которого в скором времени положат на второй стол в его лаборатории, чтобы завершить начатый эксперимент.
- Вот этот, - он указал пальцем на спящего, - Константин Бодров.




9.



Пришла ночь, неслышно ступая по верхушкам высоких деревьев и принесла лёгкую прохладу слабого ветерка. Крохотные облака оказались не в