ПРЕМИЯ ЗА УБИЙСТВО

Премия  за убийство.


Утро начиналось как обычно. Скандалом. Мила, жена, в потёртом махровом  халатике кипятила
в джезве кофе на кухне. Запах, проникнув в ноздри, заставил  Виктора  проснуться,  прислушаться, а затем выбраться со скрипучей «олимовской» кровати. Этот треск развернул Милку лицом к вхо¬дной двери на кухню.
--- Припёрся, - грубо проворчала Милка.
--- Привет, ласковая ты моя, - съязвил Виктор и тут же пожалел о сказанном. Но слово, как известно, не воробей. Выпорхнуло уже.
--- Может тебя ещё и по головке погладить?
--- Да нет, кофейка бы, - промямлил Виктор.
--- Хрена тебе, а не кофейка. Альфонс проклятый, - выкрикнула Милка, успевая подхватить джезву с поднявшейся кофейной шапкой.
--- Господи, да почему альфонс- то?
--- А ты альфонс и есть. Я вкалывать должна. Семью как -то тянуть, а ты уже месяц дурью маешься..
--- Ну, не месяц, меньше, - смутился Виктор. Ты же знаешь,  какое положение сейчас на рынке труда сложное. Безработица. Я что, специально, да?
--- Может и специально, - Милка налила в стакан кофе.
--- Ну и дура, - мрачно парировал Виктор.
--- Я -дура? А ты на себя посмотри. В прихожей, между прочим, зеркало висит. Давно не смотрелся? Вот это, ты скажи, что?! - Она швырнула в Виктора ворохом счётов. Не сегодня, завтра свет от¬ключат. Газ уже, спасибо, отключили. На плиточке готовить приходится. А ты хоть палец о палец ударил?
--- Да нет ничего! Я и сторожем работал. И на заводе почти год.
--- Ты что, дурак? Что такое почти? Давид в школу пошёл сегодня без сандвича. Денег нет. Ты хоть это знаешь? Хорошо, что я у Кеплеров сотку перехватила. Ты хоть знаешь, чем твой сын после школы занят?  Я у него недавно травку нашла.
--- Какую травку?- Остолбенел Виктор.
--- Ту самую.
•-- Убью, - Виктор стукнул по двери кулаком.
--- Ага, себя сначала убей. Что ты можешь ребёнку дать? Ему отец нужен. Пятнадцать, это и так тя¬жёлый возраст. А ты....
--- Ну что, что я могу сделать? -Взвыл Виктор. --- Что? Я же не виноват, что не ту профессию в жизни выбрал. Кто же знал, где упасть придётся? Не могу же я программистом быть или технарём. Не могу! Не дано мне это. Я же не лентяй. И грузчиком работал и у станка. Но это всё не стабиль¬но. Что же мне делать? У кого-то строится жизнь, а у кого-то нет. Судьба, это понимаешь, судьба. Ну, что ты уставилась, что? Не идут ко мне деньги. И если бы я работать не хотел. Если бы сиднем сидел. Так нет же. Ты же знаешь, что и там я работал за совесть. Сам всего добивался, несмотря на
«пятый пункт». Ни у кого помощи не просил. Даже у твоего папочки.
--- Оставь папу в покое! Он, между прочим, не в пример тебе в дворники пошёл. Не побоялся уро нить профессорское звание. А нам скоро за квартирную ссуду платить. С чего!
--- Да что же мне, прохожих грабить?! -заорал Виктор. Губы его тряслись. Он с трудом сунул по¬ мятую дешёвую сигарету в рот. Зажёг.  Затянулся.  Перевёл дыхание.  --- Я  же  не виноват,  что  судьба ко мне задницей поворачивается,  когда  я ей в  лицо  заглянуть  хочу. Я  ведь  всё  душой  принял. И язык, хоть и идёт у меня тяжело, и уклад. С душой!  Общаться перестал  с теми,  кто  ныл и обхаивал всё. Так за что же мне всё это?! Может за то, что в той до приездной жизни всё слишком удачно ск¬ладывалось?  Слишком  без - болезненно,  несмотря  ни на что строилась  карьера?  Это судьба.
--- Идиот, - Милка резко успокоившись, пила горячий кофе. - Там ещё немного кофе осталось. Сам себе сделай.
--- Ты просто устала,  Милка.
--- Да, устала. Устала... Да и ... как от мужика от тебя тоже...толку.
--- Ты чего, Мила? Я же... Нервы это, понимаешь? Стресс.
--- Иди ты, муженёк на хер. Мне на работу собираться надо. Милка поставила чашку в мойку        
и более не обращая внимания на мужа, пошла  в ванную. Потоптавшись на кухне, Виктор подошёл
к двери в ванную. Та оказалась закрытой на защёлку. --- Мил, слышь. Мне умыться надо. Не дож¬давшись ответа, умылся на кухне. Наспех оделся. Посмотрев в зеркало, тяжело вздохнул, причёсывая волосы огрызком расчёски. Стараясь не шуметь, вьшел  из  квартиры,  аккуратно  прикрыв за собой дверь.
Автобус был переполнен, но Мила нашла место в самом конце. На «галёрке». Из её городка в бо¬лее крупный соседний, где она работала паяльщицей на заводе, было минут тридцать езды. Она на¬ училась за это время отстраняться  от сутолоки и шума  пассажиров. Побыть наедине с собой, со своими горестями и думами хотя бы эти, предшествующие монотонной работе тридцать дорожных минут. --- Зря я опять сорвалась, - думала она. --- Ну, что это  изменит? Выброс пара и только. Я же знаю, что он не виноват. Такой уж он есть, но это проклятое «но». Жизнь уходит. Уже сорок. Когда жить - то? Может это у неё не хватает сил и терпения? Жила всегда за папиной спиной. Уни¬верситет, работа ... Всё с его подачи. А сама? Нет, она не плохой специалист. Была. Но всё ей легко шло. Вот бороться и не научилась, терпеть. Да и Виктор был такой весёлый, лёгкий. Всё у него ла¬дилось. Худрук. «Дома Молодёжи». Номенклатурная должность. В Москве, в ЦК комсомола утвер¬ждали его, Витьку, не коммуниста и даже не комсомольца. Говорили, что талант. Писали о нём в газетах. Но всё это в другой стране оказалось мыльным пузырём. Кому он тут нужен ,работник «ку¬льтуры»? Для такой работы язык нужен  на таком уровне ... ну, в общем чтоб, как рыба в воде. Играть языком нужно. Ассоциации и всё в том же духе. А это ему уже не осилить. Сломался. Дёрганый весь. Да и как партнёр... Понятно, конечно, но обидно. Я ведь ещё почти ничего. А мо¬жет любовника завести? Из местных. Не на панель ведь идти. Фу, дура! - одёрнула себя Милка, скосившись на соседа, погруженного в чтение молитвенник ешиботника, будто он мог услышать её мысли. Да и звонок этот странный.
Она о нём ничего не сказала Виктору. К чему? Он вечно орёт о бесплатном сыре и мышеловке. О том, мол, что аферистов полно. Что подписывать ничего не глядя нельзя. Не понимаю я, что ли? Но тут ведь иное... Ни номера «Визы», ни счёта не спросили. Значит и опасаться нечего. Ну, позвони¬ да. От злости. Как раз тогда чек за квартирную плату вернулся. Да и ... В общем в газете реклама была.... Насчёт социологически -психологического исследования и розыгрыш в сто тысяч для уча¬стников опроса. Первая тысяча, позвонивших по бесплатному телефону, участвует в лотерее номе¬ров. Ну и позвонила. Назло. Чушь, конечно. Осадок после того разговора неприятный остался. Но, баба, как известно - дура, а во злости и Моська - слон. Не хочется вспоминать, но вот само в голо¬ву лезет. Позвонила, значит. Вежливый голос ответил, что я по счёту шестьсот шестьдесят шестая. Успела до тысячи, значит. Да и номер удачный. Чётный. Ну и ничего такого подозрительного не спросили. Ни счётов, ни кодов. Только общие сведения.  Про возраст, о семейном положении. Адрес. Как это обычно, во всяких опросах бывает. О работе ... Да и голос такой, "успокаивающий. Прият¬ный. А затем дурацкий вопрос : - «Вы ничего не подумайте. Это только изучение «психотипов репатриантов»
В общем, что я могла бы сделать, окажись у меня выигрышь, Это сто тысяч. Ну, допустим, смогла бы я продать за них своё тело и душу, или мужа, допустим, убить. Идиотизм. Достал меня Витька, конечно, но не настолько же. А голос успокаивает, что, мол, не волнуйтесь, это всего лишь тест. Статистика. Как это он сказал? Моделирование психотипа индивидуума в стрессовой ситуации адаптационного периода в новой действительности. --- Но ведь грех это, подумать даже такое. --- Да, какой грех, - убаюкивал голос. Это, как игра. В прочем вы можете отказаться. Желаю¬щих много. Виновата. Ещё злость слишком свежа была, ну и ляпнула, что готова. Глупость, конеч¬но, но гадко на душе всё же. Да и на Виктора ещё больше раздражение, за то, что это он меня вы¬ нудил, грех пожелать. А ведь говорится, что не возжелай ... Тьфу, тьфу. А я сволочь, возжелала стало быть. Ну, прости, господи. Не по уму, не по злому умыслу, а по злобе дурной, да и по бабьей доле своей искорёженной.
Нет, надо всё сначала попытаться. Семья всё же. Да и Давидка ... Зря я, знаю, на Витьку собак спускаю. Зря довожу. Может его поддержать надо и тогда у нас всё будет  хорошо? Дай  мне  силы
перемолоть всё, как муку, господи. Не со зла всё-таки, а от бессилия злоба моя. В кого же мы пре¬вратились? Жизнь вокруг не замечаем. В своё лбом упёрлись и не видим ничего вокруг. А ведь лю¬ди и тяжелее испытания выдерживали. Ну, а мы вот, на первом ударе сломались. Попробовать на¬ до. Нельзя так больше жить, нельзя
 
Подталкиваемая спешащими выйти пассажирами, Мила покинула автобус и ничем не показывая,
недавно мучавшие её сомнения, а возможно и угрызения, направилась к проходной, показавшейся за углом фабрики.
Виктор  раздражённо  хлопнув  дверью,  вышел  из  «Бюро по трудоустройству».
--- «Оставьте телефон. Ждите». --- Ежу ясно, что раз телефон просят, то вряд ли позвонят. Не в пер¬ вый раз. Как же я устал, господи. Он посмотрел на свои дарственные платиновые часы. Улыбка тронула его ссохшиеся губы. Память. Перестройка когда в бывшем Союзе началась, границы вдруг приоткрываться стали. Не очень ещё широко, конечно, но ... Вот и он с делегацией в Японию съез¬дил. Красиво, чисто, ярко. Слов нет. А дело в том, что его город и японская Осака решили стать го¬ родами побратимами. Явление это тогда такое было, модное. Тогда-то ему эти часы и вручили. Тем, кто повыше, и подарки соответственно. А мне, - вспоминал Виктор, - и это манной небесной каза¬лось. Шутка ли, платиновый «сейко». Что скрывать, приятно было. Не о стоимости думал подарка, а оказанном уважении. Это тогда значимей казалось. До сих пор то ощущение помню. Обидно, конечно, что теперь всё со скрипом складывается, но надо принимать то, что даёт тебе судьба. И не сдаваться. Ведь когда-нибудь всё наладится. Ведь не может так быть  вечно. Главное не панико¬вать и верить в удачу. Хотя, как это тяжело порой. Как мучительна твоя ненужность, невостребо¬ванность. И можешь, конечно, сто раз твердить себе, что это компенсация, возможно, не заслужен¬ных удач в прошлом. Но от этого ведь не легче.
Прошлым обедом, как известно, сыт не будешь. Виктор почувствовал как заныл голодный желудок. Так и язву подхватить недолго, - мелькнула мысль. А всё Милка. Осатанела совсем. Да и что скажешь? Понимаю я её. Горбатится на этой фабрике. А ведь ещё немного и кандидатскую по филологии защитила бы. А как теперь выражаться стала. Тьфу, господи. Да, устали мы. Устали. Но я ведь не виноват в том, что не ту что нужно профессию получил. Не предвидел. Ну, не ту! Что же мне делать? И в этом ... она права. Но как ей объяснить, что эти конфликты постоянные всю охоту отбивают. Какой тут после скандала к чертям интим? Кого -то это возможно и возбуждает, но не меня. Раньше то у нас иная )КИЗНЬ была. Да и время иное. Денег, правда, я и тогда немного видел. Но ведь и не думали мы особенно о них. Работа была целью и удовольствием. Этакое редкое совпа¬дение. Что мне нужно то было? Книги нужные разве что достать или контрамарку на премьеру  в театр. Не деньгами жил, а надо было, возможно, иначе.
Хотя, кто там был без денег, то и тут вряд ли их добудет. Каждому своё. Ведь как это бывает, раздолбаю, который не думает не о чём, удача сама в руки идёт. А другой пьrхтит ... пьrхтит... У каждого, как говорится, свой «мазаль». Удача своя. Но ведь и при её отсутствии жить надо. В этом то и всё дело. В этом. А Милка что? Устала она. К другой жизни привыкла. А она, жизнь эта и не таких ломала.