Америке воняет депрессией, в России другая aroma, реваншизм детей госплана.
Ах да, так я сообщил, что мы уже летим.
-2-
Может ли нормальный человек верить в нематериальное чудо? Верить в то, что он окажется в Царстве Небесном? Видимо, может, при том условии, что воспользуется двумя разными логиками. Так сказать, кесарево и богово... Есть и третье обоснование… для чуда – память об умерших. Многие подтвердят, что не забывают своих мертвецов. Человек умирает, но его яркий образ хранят те самые «ближние», которым он был как-то дорог.
С «родиной» сложнее, так как это «состояние» включает много чего безличного. В конце концов просто дом или сад, или бочки на улице. Но проблема есть – нас «тянет» домой, перед смертью вспоминаешь какой-нибудь пустяк, например, я, может быть, вспомню радиоприёмник, который что-то мне играл, когда мне было четыре года и я ждал, когда придут с работы родители.
Когда человек умирает, всегда можно найти ящик или два какого-то старого барахла, чтобы тут же вынести это на помойку, никому не нужные старые личные вещи, архивы мшелоимства. Впрочем, если умирает хозяин замка, то, пожалуй, в хлам пойдёт иная библиотека или целая картинная галерея. А то бывает и так, что полное наследие писателя, даже уважаемого лауреата, отправляется в озеро графомании. Я не имею в виду Библиотеку Конгресса конкретно, но сырые треш-ресурсы копятся.
Конечно, Данте помнят долго. Но это не означает, что его читают многие. Это святой от культуры. Видимо, и всенародная любовь к Пушкину преувеличена, народная тропа зарастает. Не хочется принижать, но брат Пушкин многим малым народам особенно-то и не нужен. Так что лауреатам вечности не позавидуешь, все смертны.
Но парадокс в том, что когда мне было шестнадцать лет, я практически считал себя бессмертным, не осознавал известных ограничений. Heчто такое известно психологам. Хотя это вопрос не научный. Наука, конечно, воображает, что ей до всего есть дело. Всё годится в иной институт. Но фигура учёного сводится к потреблению, зависимому от гада прогресса или нудной эволюции. Кстати, никак не проверишь: а на самом ли деле мы произошли от обезьян? Может ли нормальный человек, не хиппи, отрицать величие новых технологий, управляемой из центра ракеты с камерами, сфотографировавшими камни на Марсе? Нет, мы не спириты и не оккультисты, скорее кочегары с амбициями, вышли на околоземную орбиту и там развели телевизионные спутники. И ещё нужно радоваться успехам классовой борьбы, когда миллиард китайцев скушает немощный миллион неудавшихся праведников.
Горечь смерти понимаешь медленно, находишь полку с уценёнными аудиодисками – двенадцать долларов в мягких конвертах – прощальные песни скончавшейся после продолжительной и относительно тяжёлой болезни рок-звезды, black star, а первый раз я услышал те песни в 1973 году, в общежитии. Сразу могу назвать около десятка фамилий бывших студентов, которых уже нет в живых. Но как же так? Где они сейчас, если я помню как будто они все остались теми же... Но сомневаться не приходится – остатки их давно, как говорил доктор из «Волшебной горы», высмердились. Никто не попал ни в Аркадию, ни в Телем, какие и где есть ещё Сады Наслаждения, не знаю. На склоне лет пора бы перестать мыслить бессмертными формами. Можно говорить с ускорением, непрерывно смеяться, и уже как бы пора терминально заканчивать с поиском различных прекрасных ассоциаций. В конце концов остаётся выпить и закусить, бражка Панурга актуальна. Помолись, сядь, как сказочная Машенька в лесу на пенёк, и скушай свой последний беспонтовый пирожок.
-3-
Из аэропорта мы поехали на поезде, тридцать минут до железнодорожного узла Теrmini или площади Республики. Пригород из окна поезда напоминает Черепаново. В Германии, конечно, всё бы вылизали и вычистили. Отель в пятистах метрах от вокзала, но нужно было его найти. Отель старый, но после качественного ремонта. Среди телеканалов один нашли на английском языке. Новости глобализма. В Индии устроили фейерверк в храме, всё обвалилось, триста человек погибли. В Греции применяют слезоточивый газ против сирийских мигрантов. Россия недавно перестала их бомбить, но они всё равно бегут в Европу. Далее, после новостей, трансгендерный конгресс. Выступает в числе ораторов очень логичный философ – сводит проблему переделки пола к проблеме идентификации вообще в мультикультурной «группе групп». Но в диспуте участвуют и более заинтересованые активисты, по виду очень вероятно, что с бывшей совсем не такой, как у них сейчас, гендерной идентификацией. Всем ясно, что semantics of sexuality and gender – это есть нечто пока ещё малоизученное глобально-социальными профессорами.
Выспавшись, пошли прогуляться. Общее впечатление бедности и кризиса. В центре Рима граффити на стенах, старые разбитые автомобили фиаты на парковках. Мы уже видели богатые Бостон и Гарвард – а здесь что-то напоминает Мексику. Кредитные карточки в двух или трёх ресторанах отказались принимать. Нашли какое-то кафе, но хлеб высохший, салат горчит. Пирог терамису, правда, как всегда, в Италии свежий. Купили сыр и печенье, а воду набрали «у фонтана» – как известно, питьевая вода в Риме из водопровода хорошего качества. Какой-то полицейский посоветовал Алине следить за сумкой или кошельком – pickpockets – дескать, могут схватить и убежать. У женщин наблюдается взгляд, подобный ковшу экскаватора. Одна дама рядом за столиком в кафе достала пакет, явно купленный в аптеке, и очень профессионально сделала себе косяк с травкой. На ступеньках Музея римской истории тоже покуривают самокрутки личности, сильно похожие на Боба Марли. Здание полиции охраняют солдаты с автоматами. Венецианские маски продают, но дорого, и я хочу купить что-нибудь в самой Венеции.
Посмотрели расписание поездов. По городу ходит открытый двухъярусный автобус, как в Лондоне, с кольцевой экскурсией. Но в прошлой поездке мы уже были в катакомбах первых христиан, в Колизее и в Ватикане. На этот раз нам нужно во Флорецию. Алина привязалась к римским носам у мужчин. Дескать, не понимает, как они вообще прикрепляются к черепу и там держатся. Слишком прямые и растут как бы изо лба. Ну что я могу сказать – купить ей атлас анатомии Леонардо, может быть, я ведь не буду отрезать римлянину голову. С электрическими розетками в номере я разобрался и поставил на зарядку фототехнику и телефоны.
В промежутках читаю «Дискурс о методе», кто-то читал до меня в 1939 году, и книжка помещается в кармане рядом с кошельком. Как-то для нашего времени слишком непривычно, слишком открытые ссылки на Бога. Ещё от средних веков. Сейчас это почти неприлично смешивать, Бога и Науку, скажем, в школе Щедровицкого – физика, которого завербовали на философский факультет. Видите ли, единство фрагментов познания гарантируется существованием совершенного познания. Отчего же? Кому нужен такой перфекционизм – верхушке, которая управляет обществом или кому-то внизу пирамиды, чтобы не сойти с ума? На этой земле жили поэты, которых не забыли до сих пор, хотя век уже XXI-ый. Может быть, недостающее звено для «объяснения» – именно Данте из его итальянской республики в Латинской империи.
Кто-то сильно меня подозревает в том, что я еврей и не люблю гоев. Разумеется, я сам в достаточной степени для этого кошерен. Я не могу что-то утверждать, декларируя, нужны доказательства. С другой стороны, что тут доказывать тому, кому всё очевидно, или тому, кто моделирует иначе. Лучше капля яда или поэзия. Я калитка вселенской любви. На вершине пирамиды самоактуализации может быть желание попасть в Википедию, стремление быть на виду, издавать литературный альманах. В основании пирамиды обычно находятся более низкие порывы – секс, еда, физкультура. Методы идентичности разнообразны, как формы течения шизофрении. Факт тот, что это не проблема персонального сознания, напротив, идентификации на основе самодостаточной самооценки нельзя доверять. Личность продажна. Звучит цинично, но компактно объясняет многое. Поэтому представим себе фронт волны любви, распространяющийся из личного центра. На практике всегда бывает именно так. Представим себе любовь как вибрирующую струну. Так как мы понимаем, что индивидуальной любви грош цена, нужно оценить объединённое поле, в каком-то смысле потенциал идеологии. Источников, конечно, много.
Тогда разумно посмотреть на ночное небо, на звёзды. Может быть, мы никогда не долетим до звёзд. Но мы представляем себе скопления звёзд, далее – скопления скоплений, всё это фантастически далеко от нас. Но поэты поднимают голову и думают, что каждый из них подобен звезде или туманности. Все воображают, что такая любовь возможна. Свет далёкого мира имеет смысл после того, как мир исчез.
На практике в Мухосранске около речки Красной или Белой сидит старый дядя с мешком червонцев царской чеканки или пенсией от государства, которому он прислуживал, и ему всё равно. Но он соль земли. Экклесиаст любил таких. Дядька на пенсии в принципе не знает вселенской любви и возбуждается политическими мемами. Слово «глобальный» для него означает «имеющий значение за пределами его дачи, огорода или резиденции», бессмысленной, в общем-то, с точки зрения человейника. Но он имитирует любовь. С точки зрения последних технологий, он перекладывает лубки или визуальные ценности сенсорики из артефактора А в артефактор В.
Вытащим на божий свет иллюмината. Личность этого типа думает, что контролируемая им струна любви сильна, она воля к власти. Он даже думает, что, несмотря на ненависть к нему со сторны гоев, он приносит пользу протоплазмам. В качестве примера можно сослаться на государство Платона. Кто не читал, я порекомендую – панкам и гопникам. Но и тут множественность источников. Свет расходится всегда с одинаковой скоростью, но поглощается экраном эгоизма. Иллюминат верит в то, что экраны временные. В конце концов цель деятельности благородна и любовь к собственности может быть любовью к несобственности, к гоям и даже апостольской любовью.
Данте родился во Флоренции и прожил примерно пятьдесят шесть лет. Он участвовал в политической жизни республики, что я себе представляю смутно. Как реформатор языка он не писал латинские стихи, а прославился как итальянский народный поэт. Это было бы очень интересно изучить, но вот беда, я не знаю ни латыни, ни итальянского. Поэтому пытаюсь на всю эту историю смотреть глазами глобалиста. Описания ада, предпринятые Данте Алигьери актуальны, так что попытки Бонифация VIII наказать поэта за неправильное социальное поведение были тщетными. Это паттерн. Причём переход от латинской или римской культуры к субкультуре отдельно взятой республики мне напоминает кое-что из моей практики. Жизнь не удалась, но смерть удаётся. Как не это? Семьсот лет удачной смерти. Это планетарный вклад, или на современном жаргоне – явленный всем как чудо разобщённого человечества, акт вселенской (глобальной) любви. Причём иудаизм и методика Авраама рядом не стояли. Может ли Данте считаться сверхновой звездой духа и такого типа гений может ли противостоять каббале с её историческим приоритетом и манипуляцией невидимым единым сверхбожеством? Ясно, что это не единственный
