Гибель Марса (быль № 2)

бутылку конька и бутылку водки. Из закуски – открытую банку соленых огурцов и круг жареной колбасы.
– Так в чем сыр бор? – оживился Виктор Ханыков, ломая колбасу.
– В бомбе! Нам осталось жить, – я посмотрел на часы, – ровно семь минут, плюс минус тридцать секунд.
– У нас куча времени! – обрадовался он.
Комиссар заскрипел зубами. Он определенно пожалел, что связался с нами, кретинами.
За две минуты мы выпили весь наркоз и съели всю закуску. Виктор Ханыков даже употребил рассол из банки.
– Надо было оставить опохмелиться, – заметил я.
– Козлы! – выругался комиссар Ё-моё.
Он упал на койку и обхватил голову руками. Он мог воспользоваться своим пистолетом, но даже не притронулся к нему, понимая, что все кончено.
– Опохмеляться надо не так! – заявил юмон.
– Будешь меня еще учить?! – воскликнул Виктор Ханыков, входя в раж. – У меня знаешь какой стаж по этому самому делу?!
– Какой? – делая еще более глупое лицо, спросил юмон.
– Три года!
– Ерунда! – уверенно заявил Сорок пятый. – Вот у меня…
– Так! – вскочил комиссар Ё-моё. – Я вас сейчас всех убью!
Он выхватил свой пистолет. Черт! Я как-то о нем совсем забыл. Комиссар Ё-моё передернул затвор и выстрелил. В последний момент я успел уклониться. Пуля просвистела рядом с ухом, и я оглох.
Больше выстрелить комиссару Ё-моё не дали – в следующее мгновение мы уже сидели на нем, и даже верный юмон старался изо всех сил. Все страшно напряглись, борясь за оружие. Отчаяние придало комиссару Ё-моё силы. Лицо его надулось и сделалось красным. На шее вздулись вены толщиной в палец. Наконец пистолет, как живой, отлетел в угол.
Сорок пятый поднял его и, брезгливо держа двумя пальцами, отнес в туалет. Потом вернулся и спросил:
– А почему мы не взрываемся?
– Да, почему? – удивился я и отпустил комиссара Ё-моё.
Он сел и ошалело посмотрел вначале на часы в каюте, потом на свои ручные.
– Ничего не понял… – признался он.
– А чего здесь понимать, – беспечно хмыкнул Виктор Ханыков. – Значит, не было взрыва.
– Но я сам видел бомбу… – растерялся комиссар Ё-моё.
– Да, бомба настоящая, – со всей определенностью заверил я юмона и Виктора Ханыкова. – Комиссару можно верить. Он специалист в этой области.
– Ничего не понял, – подтвердил комиссар Ё-моё. – Бомба есть. Взрыва нет.
– Ну так радуйтесь! – сказал я.
– Жаль наркоз кончился, – вздохнул Виктор Ханыков, выжимая из бутылок последние капли алкоголя в пластмассовый стаканчик.
– Я больше не пойду, – объявил комиссар Ё-моё.
– Почему? – спросили мы хором.
– Потому что… потому что… Я не знаю… – ответил он беспомощно.
– Это другое дело, – очень серьезно произнес Сорок пятый.
– Что будем делать? – спросил я. – Скучно стало.
– Дело в том, что мы очень быстро выпили водку, – сказал Сорок пятый.
– Объяснил! – усмехнулся Виктор Ханыков. – Пойду хоть бабу приведу. Здесь женщины есть?
– Есть, – как-то совсем тупо произнес комиссар Ё-моё. – В соседней каюте.
– Ну и отлично!
– Комиссар, – сказал я вполне трезвым голосом, – вы знаете, что такое частная теория относительности?
– Ну?.. – вполне убедительно отозвался он.
– Какая разница между московским временем и временем на этом звездолете?
– Ну?.. – снова спросил он и невольно взглянул на каютные часы.
Часы показывали 17:40.
– Семь минут, – уточнил я.
– Э… – неопределенно отозвался он.
– Да-да-да… – сказал я. – Нас уже не существует две минуты!
– Ха-ха-ха!!! – засмеялся он, но на всякий случай пощупал себя руками. – Врешь!
– Не верите, не надо, – пожал я плечами.
– Ты лучше давай напрягись! – снова завел он старую песню, а то сейчас как рванет.
– Уже рвануло, – сказал я.
Я и сам не особенно был в этом уверен, да и снаружи каюты ничего не происходило, только стены перестали мелко вибрировать. Неужели теория относительности не подтверждается?
Виктор Ханыков нажал на ручку и попытался открыть дверь.
– Что за черт! – выругался он. – Комиссар, это вы закрыли?
– Очень нужно! – зло отозвался он.
Виктор Ханыков снова подналег – дверь не открывалась.
– Дай-ка я помогу, – сказал я.
Мы налегли вдвоем, но все было тщетно. Казалось, дверь кто-то основательно заварил.
– Ну что, слабаки?! – на помощь пришел Сорок пятый юмон.
Я знал, что он сильнее любого из нас. У идиотов всегда силы в избытке.
На это раз мне показалось, что мы ее чуть-чуть приоткрыли.
– Е-ще-е-е!..
Мы утроили усилия.
И тут произошло непонятное. Дверь распахнулась с таким чавкающим звуком, словно присосалась к лудке, и мы втроем по инерции вывалились наружу.
Не знаю, что стало с комиссаром Ё-моё. Выпал ли он следом за нами или остался в каюте с Нико Пиросмани на пару? Но больше я его в своей жизни никогда не видел.
Я так и не понял, кем он был. В равной степени он мог быть, хлыстом – резидентом астросов, новообращенным, дослужившимся до высокого звания на службе у марсиан, то бишь землян, или даже цекулом без альдабе. Все три варианта были равносильны. Но в любом случае, он был отступником, по большому счету – воришкой. А отступников, тем более воришек – что у нас, что у них, то есть врагов человечества, презирали и не любили.
Вполне очевидно, что он до сих пор дрейфует в безвременье от одной галактики к другой. Странная у него судьба. Я только в одном уверен: вполне возможно, комиссар сам случайно запустил часовой механизм и звездолет “Абелл-085” в реале взорвался по его вине. Впрочем, кто теперь разберет?


Глава 5.
Катажина Фигура

Первое, что я увидел, когда открыл глаза, был огромный черный пистолет с вычурной скобой, лежащий на краю тумбочки. С минуту я тупо рассматривал его. Телефон выводил трели: “Трум-м… трум-м... трум-м…” Но теперь я знал, почему здесь лежит пистолет. Я сполз с кровати и нашел трубку под ворохом одежды в кресле с высокой спинкой. В трубке раздался слабый голос Катажины:
– Вик!.. Вик!.. Спаси меня!..
– Где ты? – спросил я.
– В подвале…
– Где?..
– В подвале…
– Так, подожди, какой сегодня день?
– Не-не-не по-мню… – выдавила она.
– А ты вспомни, – попросил я. – Это очень важно.
– Кажется, среда… – произнесла она, захлебываясь слезами.
– Отлично! – обрадовался я. – Подожди, подожди, где ты? Ах, да, в подвале. Квартиранты ушли?
– Ка-ка-кие квартиранты? – переспросила она.
– У тебя кто-то был? – спросил я осторожно.
– Дверь захлопнулась...
– Сейчас приеду, – сказал я.
Так, значить, пока комиссар Ё-моё таскал меня за собой, события здесь разворачивались по другому сценарию. Интересно, рухнула ли высотка? И вообще, было ли восстание каменов? Губу раскатал, подумал я. Следовало быстро во всем разобраться.
На звук моего голоса явился Росс. Перебирая от волнения лапами и нещадно вращая хвостом, словно пропеллером, он ткнулся в колени холодным носом и стал бодаться. Это было его любимым занятием.
– Привет! – обрадовался я. – Привет, Буцифал!
Росс тут же грохнулся на пол и начал отчаянно искать у себя блох. Все сходится, понял я, значит, было – все было: и камены, и база черных ангелов, и звездолет “Абелл-085”, и Росс, пока шлялся по городу, нахватал блох. Я потащил его в ванную и по пути заглянул в кабинет – пусто. На диване валялись мои домашние брюки, рядом на полу – тапочки. Слава богу, Рем Понтегера на этот раз спит в другом месте и в другом доме! Осмелев, я заглянул в комнату для гостей. Тоже пусто – яркий солнечный луч играл в центре комнаты. В нем плавали потревоженные пылинки. Настроение мое заметно улучшилось. Я даже начал что-то напевать вроде арии Хосе из оперы Безе. Наконец-то я попал в реальность, где все стабильно и непритворно.
Но то ли я зря радовался, то ли расслабился: в центре кухни, на подстилке Росса спал… Сорок пятый юмон. При виде меня он вскочил и, протирая свои маленькие бесцветные глаза на круглом лице, вытянулся по стойке смирно. Я понял, почему он мне нравится – он чем-то был похож на Леху Круглова – такой же авантюрист и бретер, только зажатый службой, а с Лехой мы дружили всю жизнь, поэтому часть моей симпатии переложилась и на юмона.
– Ты что здесь делаешь? – спросил я.
– Хозяин… – произнес он на выдохе.
В глазах его плавало обожание.
– Чего?.. – еще больше удивился я.
Мне показалось, что я ослышался. Неужели комиссар Ё-моё в самом деле был рабовладельцем?!
– Хозяин, – не моргнув глазом, повторил Сорок пятый.
– Ты что, джин? Джин из бутылки?!
Похоже, они с Россом подружились и даже, наверное, вместе спали на подстилке, потому что подстилка была скомкана, словно в звериной лежке.
– Джин, – бодро согласился юмон.
– Ты ошибся, – сказал я.
– Нет, – заверил меня Сорок пятый. – Юмон всегда должен демонстрировать оптимизм и позитивный настрой, – процитировал он выдержку из служебной инструкции.
– Слушай, – сказал я, невольно раздражаясь, – тебе больше делать нечего? – Смотайся к семье. Поиграй с дочкой. Ты мне не нужен.
Он обрадовался, как не знаю кто.
– Когда явиться? – спросил он, сделав порывистое движение к выходу.
У меня нервно дернулась щека. Я не привык к образу рабовладельца. Единственный, кто мне сейчас был нужен, чтобы принять правильное решение, – даже не Катажина Фигура, а Леха Круглов.
– Свободен на сутки. Я тебя сам позвоню. И спили клыки!
– Слушаюсь!
Он убежал.
Слава богу, подумал я, таща Росса в ванную. Я знал, что не позвоню. Всю жизнь я был одиночкой, надеялся только на себя и обходился без ординарцев. Обойдусь и сейчас. Да и позвонить было невозможно – связь не работала. Я забросил бесполезную трубку. Звонок к Лехе откладывался.
Росс сопротивлялся. Он показывал огромные клыки, дергал верхней губой, рычал и, вообще, демонстрировал крайнее недовольство. Блохи ему были дороже.
– Ты что, предпочитаешь разводить на себе всякую живность? – спросил я.
Он замолк, прислушиваясь к моим доводам. Я запихнул его в ванну. Облил водой и намылил шампунем. Через пять минут он уже бегал по дому, вытираясь обо все, что считал подходящим и валяясь во всех комнатах, дрыгая лапами, как конь. При этом от удовольствия он издавал крякающие звуки и временами рычал непонятно на кого.
Я не стал сушить его феном – надо было срочно вызволять Катажину Фигуру, а потом уже выискивать Леху. Но как – я еще не знал. К тому же, похоже, я как всегда свалял дурака: надо было расспросить Сорок пятого, действительно ли мы были на звездолете “Абелл-085”, или мне все приснилось. Лично я склонялся к первому варианту (потому что на левом плече у меня было уже два следа от укола), но его еще надо было проверить, хотя у меня совсем не было времени – с Катажиной шутки плохи. А я не хотел быть отвергнутым раньше времени. Поэтому я очень быстро накормил Росса всем съедобным, что было в холодильнике: колбасой, сосисками, буженинной и сыром, сверху залил яйцом, добавил масла и выложил в миску. Неизвестно, где он бегал и сколько дней был голодным, надеюсь, не больше марсианских суток – запутаться можно с этим временем и петлями – бабонами. Одна, как матрешка, была вложена в другую. Затем нашел куртку, в которой летал на север, а в кармане – пачку патронов и занялся пистолетом. Кто знает, что там у Катажины – вдруг черные ангелы все еще сидят в ее доме? Хотя классическое оружие человечества против их нибелунши – это все равно, что рогатка против винтовки с оптическим прицелом. Ну да деваться было некуда.
Пока я возился с обоймой и патронами,