равновесия.
«Пожалуйста… Не отстраняйся от меня… Я не желала тебе зла…». Почему это прозвучало как исповедь? Разве так ведут психологи свои сеансы? И почему я сказала эти слова с таким жаром, будто и не я их говорила? Словно кто-то внутри меня пробился наружу… Господи… Что же это со мной?..
Елена! Возьми себя в руки! Ты не должна терять голову из-за наваждения. Труднообъяснимого, но все же... Просто я пыталась раскачать его психику, и невольно тряханула собственную. Чувство вины взяло вверх – поэтому и такая бурная реакция. Так и есть! Я в итоге испытала на себе свою же методику. Горе психолог… Многому еще предстоит научиться.
Второй механизм психологической защиты Степана – Вытеснение. Когда мне удалось обрушить первый рубеж, – Отрицание, – в дело вступил второй, максимально быстро выталкивая меня из зоны запретных тем.
Хоть я и горе психолог, я все же знаю, что защитных механизмов у психики может быть одновременно несколько. И на каждый – распределяется определенный процент от совокупности всех усилий психики, брошенных на защиту от душевной травмы. Предположим, у пациента три защитных механизма – тогда первый обладает максимальной прочностью, как граничащий и взаимодействующий с внешними раздражителями. Если он пробит – то совокупность распределяется не на три, а на два барьера. Это значит, что второй становится прочнее первого, а последний – будет практически неприступным.
На пике эмоциональных переживаний, к Степану вернулось творческое вдохновение. Интересно, что он сам думает о своем экспромте, который буквально прорычал мне в лицо. Казалось, на несколько секунд он утратил самоконтроль, словно подавленные эмоции фонтаном пробились сквозь все защитные барьеры.
Надеюсь, он не решит культивировать в себе негативные эмоции в мой адрес, чтобы заниматься поэзией… Но я должна готовиться к худшему. Работа становится все сложнее. И неудивительно, что я испытала жалость. Я же не бесчувственная машина… Хотя так ли гуманен мой эксперимент, названный помощью…
