сойдет от горя. Я всех девчонок послала Ирку успокаивать, а сама с ним осталась. Такое ощущение было, – знаешь, – будто припадок начался: сидит, не дышит, бледный как смерть, уставится в одну точку, а потом вдруг как забьется в истерике, на стены кидается и орет во весь голос: «Не могу! Не могу к ней идти!», а потом вдруг голову повесит и бубнить начинает: «Надо, надо, надо». «Куда ты такой пойдешь?», – спрашиваю его: «Только ситуацию усугубишь». Удержала его, напоила до беспамятства – отрубился. Ну, думаю, хорошо.
Но на этом мучения не закончились. Девчонки ко мне вернулись, рассказывают: Иришку успокоили быстро, она даже толком и не горевала, будто ждала этого. Вела себя очень странно, хотя черт разберешь в такой ситуации. Сказала, что есть крестная, но только вряд ли та за опекунство возьмется. Да только Иру это не заботило, вроде решила, что проживет как-нибудь в бабкиной квартире на пенсию для сирот, работу найдет. Заикнулась, что ей не страшно, ведь ее Степа любит.
От этих слов по лицам девок будто тень пробежала – им-то все понятно. Наплели с три короба, что он срочно в Москву уехал, что у него там с матерью что-то случилось. Хотели с ней на ночь остаться, что только не придумывали, мол, помянуть надо, а она – ни в какую. Хочу одной побыть, и все. Ладно, предупредили соседей, чтобы звали в случае чего, и разошлись.
Ну, а утром все стало только хуже: пошли к ней – дома никого. И Степа тем временем тоже смылся. А потом… Ну, ты сама знаешь.
– …
– Чего ты так смотришь? … Та-а-ак! Вот я помело! Ну-ка скажи: Степа тебе про Иру рассказывал.
– Нет.
– Ну что ты будешь делать! Твою ж налево!
– А что случилось дальше?
– Нет уж, Ленок, притормози. Я тупанула, причем конкретно. Тот случай весь поселок помнит. Я и не подумала, что ты не в курсах.
– Почему я не могу услышать концовку истории?
– По-кочану! И даже не пытайся кого-нибудь еще расспросить – я всем сплетницам сегодня же рты позатыкаю. А тебе знать незачем – нечего прошлое ворошить. Итак Степке от жизни досталось. Если мне скажут, что ты разнюхивала – натяну уши на твою худощавую задницу! Ясно тебе?
– Маш, я не пытаюсь причинить Степе боль. Не нужно расписывать наказание. Я желаю ему добра.
– Хех… Знаешь, когда он заходил ко мне в воскресенье – что-то в нем чуточку поменялось в лучшую сторону… Я думаю, это связано с вашим знакомством. Ты извини за грубости, Леночка, просто я переживаю за него. Я тебя очень прошу – со Степкой, веди себя аккуратно. Без обид, но за него, я кому угодно башку откушу.
– Это я уже поняла.
– Может дернем по сто грамм за знакомство, как думаешь?
– Я не пью вино.
– Ха! Вино! Я и не вино предлагаю! Не боись – водочка хорошая. Не пронесет.
– Нет.
– Не нет, а да! Уважить должна. Я тебе немножко плесну. Что б мы друг другу доверять начали!
– Что за глупости?
– Я тебе дам глупости! Это у вас, городских, глупости, а у нас – порядок. Вот тебе лимончик. И-и-и… Хух! А-А-А!
– Кхе-кхе… Кхе-кхе!
– Ну-у, столица. Допила хоть? Молодец. Еще по одной?
– Еще по одной – и мы второй раз за сегодня начнем знакомиться.
– Ха-ха-ха. … Ты-то чё опять приперся? Хоть штаны сообразил одеть и на том спасибо.
– Вы чё, бухаете?
– Учуял!.. Не получишь, пока обещание свое не исполнишь!
– Мне что – прям здесь его исполнять? При гостях? Я что, зря штаны одел?
– Я уже ухожу. Спасибо за беседу.
– Ты его не слушай, этого балбеса. Оставайся.
– Мне, пожалуй, пора.
– Ну, смотри. Милости просим в любое время.
(щелчок диктофона)
05.06(вечер).doc
Мария оказалась человеком, поразившим меня до глубины души. Я впервые столь тесно общалась с представителем подобных моральных установок. Окажись Мария моим пациентом – я бы оторопела.
Вот мои выводы после тщательного обдумывания: привязанность Марии к Степану, благодаря которой она сублимирует ранний материнский инстинкт – едва ли можно назвать негативным проявлением. Судя по всему, на ранних стадиях взросления, ему такое отношение было необходимо, а теперь он легко обходится без него.
Меня сильно удивляет, то в какой среде Степан рос, и каким стал. Я нахожу интересным симбиоз матушки-гусыни Марии и божьего одуванчика Степана. Он получил покровительство, а она утвердилась неформальным лидером в своих кругах. Его сложная психическая организация, не кажущаяся особо устойчивой перед воздействием извне, все же, устояла в среде панибратства и звериных повадок, приспособилась. Но окружающий его коллектив не способен ни понять, ни принять за чистую монету переживания, которые лишают его покоя. Должно быть ему очень одиноко… И я могу его понять.
Предостережения Марии все же напрасны – я бы не стала проводить расследование, опрашивая всех подряд. Я задам вопрос напрямую Степану.
Что-то мне подсказывает, – какая-то странная уверенность, – что если я сейчас пойду к пятаку, – непременно встречусь с ним. Пожалуй, я так и сделаю.
05.06-2.mp3
(щелчок диктофона)
– Привет.
– Здравствуй. У меня отличная новость: билеты в кино куплены!
– Можно взглянуть?
– Конечно, вот.
– Вечерний сеанс.
– Ну-у… Я подумал… Утром в воскресенье хочется поспать подольше… А у дневных остались только неудобные места…
– С меня 350 рублей.
– Нет! Не надо никаких денег!
– Я так не могу.
– Ну, правда, не надо. Это же я тебя пригласил!
– Все равно.
– Ну, перестань…
– Ты хочешь, чтобы я была в долгу перед тобой?
– О боже! Что ты такое говоришь?!
– Тогда почему это столь принципиально?
– Ничего не принципиально! Просто это неправильно… Когда мальчик приглашает девочку в кино, он не должен брать с нее денег.
– Значит, ты считаешь, что у нас не просто прогулка, а свидание?
– Эээ… Нет.
– В таком случае, я верну деньги за билет.
– … А если я скажу, что свидание?
– Тебе стоит определиться.
– Я решил. Это свидание.
– Решил за нас обоих?
– Лен, ну хватит прикалываться. Ты меня в конец запутала.
– Я хочу, чтобы ты перестал прикидываться простаком.
– В смысле?!
– В прямом.
– … Кхм… Это как-то связано с билетами? И не понимаю о чем ты!
– Ты все прекрасно понимаешь, Степан.
– Нет, не понимаю!
– Опиши, какая я в твоих глазах?
– В смысле?!
– Перестань.
– М-м… Красивая, стройная, высокая, умная, с длинными волосами…
– Хватит говорить общие фразы.
– Что же ты хочешь услышать от меня?
– Правду.
– Хорошо: мне кажется, что ты хорошая девушка, веселая и добрая, только иногда суровая и… немного холодная. Голос теплый, будто ласковый, но слава острые, колкие. Щебечешь, как пташка, но царапаешь, как кошка…
– Не поэтизируй снова. Ответь прямо: почему ты не хочешь снять маску?
– Да какая маска, Лен?! Что же это происходит с тобой сегодня?! Если в чем-то провинился – объясни мне, чтобы я понял. Или у тебя, что-то случилось дома?
– Считаешь, что я перекладываю на тебя обиду?
– Я не знаю…
– Считаешь меня взбалмошной, инфантильной?
– Да не знаю же я! Ну что ты все улыбаешься? Если ты так шутишь, то перестань, пожалуйста. Если я виноват – прости, я не хотел, я не понимаю.
– Готов взвалить на себя вину, дабы уладить конфликт?
– Фу-уф… Лен… Такой разговор ни к чему не приведет.
– Отнюдь.
– Чего ты добиваешься?
– Я хочу понять, что ты за человек.
– А каким ты меня представляешь?
– Хорошо… Ты сам напросился. Как ты думаешь, Вика бросила тебя после того, как узнала о твоем трепетном отношении к половому акту, что для тебя важны понятия невинности и девственности?
– Что?..
– Чего ты добивался, когда ездил рисовать послание, если к тому времени вы уже расстались?
– …
– Почему ты вообще начал встречаться с девушкой столь вольного характера? Хотел, не очерняя себя, спровоцировать занятие сексом, и остаться белым и пушистым романтиком? Ведь она сама все устроила, а тебе только и оставалось, что стянуть штаны. Не так ли?
– Что ты несешь, твою мать?! Откуда ты взяла весь этот бред?!
– Я разговаривала с Марией.
– Какого хрена?! Да ты маньячка!
– Вот и кончился милый мальчик…
– Ты совсем ненормальная?! Что ты себе позволяешь?! Ты понимаешь, что ведешь себя как сумасшедшая?! Тебе взбрели в голову какие-то шальные идеи, и ты приняла их за неопровержимую истину! И ради этого ты готова ходить к моим друзьям и выяснять обо мне всю подноготную? Чем ты руководствуешься?! Своими брошюрками по психологии?! По-твоему, этого достаточно, чтобы с подобной уверенностью оскорблять меня своими версиями?!
– Но ведь сейчас ты не жизнерадостный ребенок.
– Так вот чего ты добивалась – ударить побольнее, вывести из себя, расшатать психику, чтобы потом сказать: «Ах ты лицемер!!!». Так?!
– Да! Я расшатала твою психику! Но не затем, чтобы оскорбить, а чтобы повернуть лицом к вопросам, от которых ты отворачиваешься.
– По какому праву ты себе это позволила?! Думаешь, я твой пациент?! Только я вот тебе что скажу – у меня есть чувства, и я испытываю боль, когда мне делают больно! То, что ты сказала – оскорбительно! Или у психологов нет такого слова в обиходе?! Можно бить наотмашь, коли во благо! А может ты просто решила, что все парни подобны мерзавцу, который предал тебя?
– …
– … Но я смолчу; не психолог – не стану ковырять булавкой раны и обижать почем зря.
– А я и не обижаюсь, слышишь! Можешь говорить, я не стану делать вид, что со мной ничего плохого не было! Давай, я готова выслушать!
– …
– Ну же!
– Знаешь, меня все это не касается. Я просто не хочу во всем этом участвовать.
– А чего ты хотел?
– Строить. Не рушить.
– Послушай, Степа. Я тебя понимаю…
– ТЫ МЕНЯ ПОНИМАЕШЬ?! Ты меня понимаешь?! После того, что наговорила, ты говоришь, что понимаешь меня?! Ты вообще вменяемая?!
– Степа, остановись. Я тебя действительно понимаю. Ты очень чувствителен и раним. Теперь я в этом не сомневаюсь.
– Знаешь что?! Я тоже больше не сомневаюсь! Ты не “немножечко” холодная, ты…
– Скажи, ну же! Не держи в себе!
– Не хочу! Я не хочу опускаться до оскорблений! Не провоцируй меня!
– Это не провокации…
– ХВАТИТ!
ТЫ ЛУЧШЕ НЕ ЛЕЗЬ!
УМЕРЬ СВОЮ СПЕСЬ!
ЗДЕСЬ БУРИ РЕВУТ,
ТЕБЯ НЕ ЗОВУТ.
– …
– …
– Прости…
– … Предположим, ты меня понимаешь. Я же не понимаю тебя совсем. И, боюсь, нам не удастся подружиться…
– … Пожалуйста, не отстраняйся от меня… Я не желала тебе зла…
– …
– Ты все еще хочешь… вместе иди в кино?..
– …
– Прошу тебя… Не делай поспешных выводов…
– …
– Степа…
– Будет не по-мужски отменять самим предложенную встречу…
– Прости. Я, правда, не хотела…
– Ладно. Я пошел домой. Завтра, на остановке, в шестнадцать часов.
– Хорошо. До встречи. Степа! До встречи!
…
(щелчок диктофона)
05.06(ночь).doc
…
Почему же я не могу подобрать слов, чтобы описать свои душеные переживания? Сажусь перед монитором, и первые мгновения, лишь коснувшись воспоминаний, теряюсь в них, утопаю. Сижу бездвижно, словно под гипнозом, и вдруг просыпаюсь, находя себя за столом с занесенными над клавиатурой пальцами. Но очнувшись, я совсем не знаю, что писать.
У меня нет верных слов, чтобы описать в каком состоянии шока я сейчас пребываю. Даже объяснить его сама себе не могу. Что же со мной произошло?..
Я пришла домой, словно не в себе, не смогла вспомнить пройденной дороги, как будто ушла с пятака в беспамятстве. Оказавшись в своей комнате, первым делом стала слушать диктофонную запись, переживая разговор второй раз подряд. Но все равно не удалось понять, что меня так потрясло, буквально выбило психику из
