5стен 2/10

стереть нечем! Может фразу поменять: ЛЮБЮмая, ЛЮБЮщая, поЛЮБЮл… Нет таких слов! Ой, дурак!.. Смеюсь и плачу. Ладно, думаю, времени нет, надо закончить хоть как-то, а потом придумаю, что это, мол, какой-то символ, какой-нибудь глубокий контекст. И в этот самый момент случается самое худшее.
Я малевал надпись на тротуаре, укрывшись за припаркованными автомобилями. К тому времени, мимо меня стали изредка проезжать машины, нагоняя беспокойство. Пока я писал свой шедевр, – «ЛЮБЮ», – проехало примерно две машины, и вот, когда я остановился на второй «Ю» проехала еще одна. Поначалу, я не придал ей значения, только присел на корточки, прячась за внедорожником у бордюра. Свернув от меня за поворот, водитель вдруг остановился.
«Мужик! Только тебя мне сейчас не хватало!», – думал я про себя, а он начал сдавать назад. «Езжай! Езжай отсюда!», – негодовал я, пока не разглядел, что это – милицейская машина…
На ватных ногах я поднялся с корточек – как только в обморок не хлопнулся? Из машины вышли трое дядек в форме, здоровые, матерые, без «трудовых мозолей» – то бишь, без пуза. Наверное, они поняли, что меня заклинило, потому что шли не спеша. Даже не шли, а сурово надвигались. Втроем они обошли внедорожник, остановились и разом склонили головы на мой «шедевр».
Наступила тишина. Наверное, я был совсем невменяемый; стыдливо потупив взгляд, я спросил у милиционеров: «Извините, вы не подскажите, как можно исправить «Ю» на «Л»?»
– Хи-хи-хи!
– Они посмотрели на меня, как на идиота, при этом как-то сочувственно. «Ты бы сначала мелом написал, что ли», – сказал один. «Или трафарет бы сделал», – сказал другой. «Что ж ты такой безграмотный?» – с досадой спросил третий и махнул рукой. «Ладно, мужики, поехали».
– Ха-ха-ха!
– Я помню, что долгое время в моей голове было очень тихо, будто по затылку стукнули кирпичом. Я закончил свое «ЛЮБЮЛЮ ТЕБЯ», сделав из лишней «Ю» подобия яблока с веточкой.
– И что же это должно было символизировать, хи-хи?
– Я так и не придумал. Потом я отправился к подъезду, писать «Доброе утро, Викуля». Краски хватило только на всеобщее «Доброе утро».
– Ха-ха!
– Я понял, что следующей ночью мне предстоит вернуться, с краской и растворителем. Вот как-то так. Понравилась история?
– Все? А дальше?
– На следующий день я снова приехал, замазал ошибку, нанес еще слой и дописал имя. На этот раз я знал дорогу, поэтому все прошло по плану. Со мной даже поздоровался владелец внедорожника, за которым я прятался; не тая добродушной усмешки, крепко пожал руку, садясь ранним утром в машину. Днем, перед этой последней вылазкой, пришлось рассказать матери, где был прошлой ночью и чем занимался. Я не захотел врать и с восторгом поведал о своем путешествии и о том, что сегодня его повторю. Она сказала: «Ну и дурак же ты!», – и дала банку дорогущей краски цвета слоновой кости, которую купила для дачи.
– Удивительная женщина – твоя мать.
– Безусловно. А брат, когда я рассказывал ему это происшествие, хохотал надо мной так заливисто, что даже мне стало смешно до боли в животе, хи-хи.
– У тебя есть брат?
– Старший. Одиннадцать лет разницы. Он уже стал отцом, а я – крестным его сына.
– Мм… Гордишься за него?
– А-то!
– Мм… Так почему же ты расстался со своей девушкой? Разве ей не понравился твой подарок?
– Да нет, вроде понравился…
– Тогда почему?
– Так получилось.
– Не хочешь рассказывать?
– Не особо. Я бы предпочел рассказать тебе стихотворение.
– С удовольствием послушаю.
– Отлично. Только давай потихоньку выдвигаться в путь – я тебя провожу до коттеджей. Мне еще к подруге надо заскочить.
– Не поздновато?
– Нет, что ты. Ее квартира находится над моей. К тому же, мы с детства дружим, и семьи наши дружат. Ничего такого…
– Ясно. Так что за стих?
– Кхм…

Свежо весеннее деревьев одеянье.
В зеленых кронах  – ветерка шуршанье,
И солнышка задорное мерцанье,
Над головой, бредущего тропой.

А под ногами – мечутся букашки.
Несут соломинки могучие мурашки.
И паучок, остерегаясь пташки,
Закончить скор затейливый узор.

Крикливым птицам некогда резвиться –
Гнездо с зимы должно восстановиться!
Чтоб птенчику на Божий свет явиться,
Для люльки прут, торопятся, несут.

Сие торжественное солнцем омовенье
Сопровождает ликованье, песнопенье.
Согретых трав душистое цветенье.
Лучей стрельцы. Витание пыльцы.

Спешат полакомиться зеленью зверушки,
Из нор топорщатся пушистые макушки.
И чутко вертят востренькие ушки –
Всем нужно стать с зимовки наверстать.

А ведь зима была морозна и сурова.
Весной сугробы растопились снова.
Испив водицы талого покрова.
Взошел росток на жизненный виток.

Из года в год сбывается удел:
Чтоб лес не опустел, не поредел,
Свершается Великий круговерть –
Новорожденный отгоняет смерть.

– … Жизнеутверждающее. Твое?
– Именно так!
– Хорошее. Еще какое-нибудь расскажешь?
– Мм… нет. Не помню больше.
– Это было из недавних?
– Ээ… Нет. Одно из тех, которые я писал раньше в огромном количестве.
– А сейчас не пишешь?
– Пока перестал.
– Почему?
– Ну… Можно сказать… Музу жду…
– Мм… И давно?
– Лена! Что ты, в самом деле, как психолог?
– Прости, ты неправильно меня понял. Просто стихотворение мне, правда, очень понравилось, тронуло за душу. А пока рассказывал – красиво менял тональность, четко распределял ритм. У тебя есть талант, и талант твой хорошо отесан. Жаль нельзя услышать еще что-нибудь.
– Да, действительно… жаль. Но давай не будем о грустном. Скажи, когда ты в последний раз посещала кинотеатр вместе с молодым человеком?
– Пытаешься разведать есть ли у меня ухажер?
– Ну, что ты. Я приглашаю тебя как друг. Или ты не любишь кино.
– Люблю.
– Тогда почему бы не сходить нам вместе, развеяться… Ну в смысле, устроить прогулку в городе.
– Идея мне нравится. На какой фильм пойдем?
– Как насчет «КОРН»а?
– Слышала. Снят по книге. Книга, кстати хорошая.
– Подойдет?
– Вполне.
– Здорово! Тогда я возьму билеты. В какой день тебе удобнее?
– Может послезавтра?
– Замечательно. Тогда встретимся на остановке часика в два и вместе поедем на экспрессе. Хорошо?
– Договорились.
– Тогда до послезавтра!
– До встречи.

(щелчок диктофона)

03.06(ночь).doc

Что интересного я нашла в Степане, решив сделать его объектом исследований?
Почему-то первое, что приходит на ум – это его глаза. Иногда его лицо становится похоже на маску скомороха, очень умелую, но все же ощущается ее поблескивающий пластик. В такие моменты хочется прикоснуться к его щеке, убедиться, что она теплая.
А порой, глаза, будто углубляются в глазницы. Их покрывает тень и оттуда, как из пещер, видна неосознанная и тяжкая скорбь. Длится такой взгляд лишь мгновение, потом вновь расцветает заразительной улыбкой. А иногда он смотрит на меня, как наставник…
Я не могу лучше объяснить свои ощущения. Просто я чувствую, что у него есть мысли обо мне, которые он утаивает. У Антона был похожий взгляд, таящий вожделение, но в глазах Степана, все же, прячется что-то другое… Словно желание не поиметь, а помочь…

Минуточку! А что если он тоже ходок озабоченный? … Что ж, тогда я выведу его на чистую воду.

Благодаря университетским знаниям, я наблюдаю у него обостренный механизм психологической защиты «Отрицание». Хорошо заметно, как он обходит болезненные темы. Прослушав диктофонную запись, я точно могу заключить, что разрыв с девушкой оставил на психике нездоровый отпечаток, который локализировался вне зоны внимания. На этой почве развилась подавленность, переросшая в творческий кризис. Едва коснувшись нежелательных тем, он резко меняет направление разговора. Хотя, если вдуматься, его стихотворение можно считать косвенным ответом на мой вопрос об отношении к жизни. Тогда, я не задумалась об этом… Хм… Все равно, я чувствую показную эмоциональную индифферентность к вопросу о смерти.
Итак. Раннее творчество обладает оптимистическим настроем, который наблюдаемый… то есть Степан, пытается поддерживать. Так же, в форме общения наблюдаются эгоцентризм, общительность, хвастовство, самонадеянность, легкая переносимость критики и самокритики, готовность услужить, дружелюбие… умение внушать доверие.

Все же я оставляю шанс на то, что Степан может оказаться хорошим человеком. Почему он обязательно должен оказаться коварным лицемером? Что, если на самом деле он добр и честен, несмотря на свои страдания? Вот это – я и собираюсь выяснить.

Для начала нужно сравнить версии рассказанной истории. Спросить у его друзей о том, как все происходило с их точки зрения. Как это сделать?
Я хорошо запомнила адрес, который он сказал мне в день нашего знакомства; мне достаточно было название поселка, а он зачем-то (!) дал подробный. Пускай – это случайность, благодаря которой, я могу без труда вычислить место, где искать Марию, его соседку квартирой выше.

Интересно, не окажется ли она, – совершенно случайно, – его нынешней девушкой?..