Ультимус 3/5

Мерзкие часы похожи на куклу вуду.
Апатично, Игорь опустил единственную руку на кровать. Волей-неволей он задумался о времени. Его катастрофически мало… Ведь сегодня, – нет… уже вчера, – он хотел предложить Натали завести ребенка. А теперь должен посвятить себя работе целиком. Нужно вытягивать Ультимус из болота. Нужно позабыть обо всем прочем… Иначе никак… Иначе цель не будет реализована. Спонсоры сорвутся с крючка, а ректор больше никогда не предоставит подобного шанса. Чтобы Ультимус пробился в свет, его придется толкать 24 часа в сутки и 7 дней в неделю. Потом... Только потом можно будет подумать о семье. Надо просто пережить эту черную полосу. Перетерпеть.
Вот только почему она началась так внезапно, эта черная полоса. Ведь в начале дня, и даже в его середине – все было изумительно! Все шло как надо. Легко и непринужденно. Почему беда подкралась так коварно… и так точечно! Словно прицельный выстрел снайпера, выжидающего в засаде – Бац! – и нет успеха. Будто бы застрелили девушку, которую тянулся поцеловать. Что за чертовщина?! Неужели такое возможно? Неужели такая судьба бывает по-настоящему? Да у нее совершенно нет жалости, и садистская жестокость не знает меры!
Почему же тогда в его жизнь пришла Натали? С какой целью ему дали это чудо? Ради издевки? Что если Ультимус отобрали из-под носа как плату за женщину из грез? У судьбы ничего не бывает задаром. Значит, я прав? За счастье – цена горем?!
Но я успею! Я все успею! И с Натали успею, и с детьми. Впереди старость. А сейчас…
«Нет у тебя никакой старости…»
Уши встали торчком. Громко тикают часы:
Тик… Так… Тик… Так…
Показалось? Нет, голос был. Но не снаружи. Это прозвучал внутренний голос. Он сказал, что старости не будет. Что это значит?.. и вдруг Игорю стало ясно, что за часы у него на руке.
Шесть стрелок: секунды, минуты, часы, дни, месяца, года. Черепок – «двенадцать часов»; хотя и расположен на месте тройки. Стрелки идут к нему обратным ходом; потому что отмеряют время не приходящее, а убывающее. Когда все стрелки одновременно укажут на черепушку – пробьет час смерти.
Суеверный ужас вцепился когтями в заштопанное сердце. Рука задрожала снова; Игорь подсчитал свой срок. Два года и два месяца.

Игорь грызет ремешок. Что-то вроде магнита сцепляет крылья; их хватка поддалась и часы соскользнули на одеяло. Он схватил их в кулак и встал с кушетки; одежды нет, грудь туго забинтована. Стоять тяжело; на вдохе натягиваются швы, и боль пронзает электрическим разрядом.
Босые стопы зашлепали по холодному линолеуму. Волочась как каторжник, Игорь подошел к подоконнику; дернул веревку, чтобы поднять жалюзи. Прижимая культю к грудной клетке, на грани болевого порока, он дотянулся до ручки и отворил фрамугу. Ночной воздух ударил в лицо, мокрое от слез. Не медля ни секунды, Игорь вышвырнул брегет в окно. Туда, откуда несется шум автострады, а внизу светят фонари дорог и окна жилых домов.
Часы не стали падать. Крылья распахнулись, замахали, удерживая циферблат в воздухе. Черепушка смотрит на Игоря пустыми глазницами; монстр порхает на расстоянии вытянутой руки.
Лишаясь рассудка от паники, ученый схватил живые часы, зубами вцепился в крыло, и отодрал с мясом и кровью; прохрустели тонкие косточки.
– Тфу…
Второе крыло затрепыхало отбиваясь. Ученый прокусил его со злорадством, сжал челюсть с такой ненавистью, что затряслась голова; выдернул вместе с крошечным суставом.
– Тфу…
Три куска монстра выброшены за окно. Игорь торопливо закрыть фрамугу, чтобы ЭТО не залетело снова. Душа скукожена от страха. Нужно срочно лечь спать, чтобы потом назвать кошмаром случившееся. Не позволяя себе задуматься, он отправился обратно; и этот переход оказался тяжелее первого. Сил не осталось ни капли, нервы все полопались.
Когда добрался до кушетки и лег – долго не мог отдышаться. Он стал рассматривать белые пульсирующие круги, взрывающиеся в темноте больничной палаты. В висках стучит кровь, оглушает. Во рту пересохло, хочется пить; по-настоящему радует, что хоть чего-то хочется!.. и можно отвлечься на мысли о приятном. Сейчас он вызовет медсестру, и она принесет стакан воды. Простой воды, не кофе, не чая…
тик… так… тик… так…
Игорь перестал дышать, кожей ощущая часы на запястье.
тик… так… Тик… Так… ТИК… ТАК…
Он запричитал; зная, в стенаниях нет смыла. Разве что дьяволу на потеху.
– Ну почему?.. Почему?.. За что?!
Горячие слезы скатились в ушные раковины. Игорь заскулил.