смущало: это была не Рахиль Яковлевна Нищета собственной персоной, а ее фантом.
– Ну не мог я! Не мог! – закричал Александр Ген. – Черт ее знает, что там у нее в ридикюле!
– Может, и ты тоже?! – грозно спросил Калита.
– Да ты что?! Какой фантом?! – закричал Ген и стал махать руками, мол, окстись, бог с тобой, кто так шутит-то?
Это точно, подумал Калита. Дал я маху. Теперь войны не избежать. А воевать с Рахилью Яковлевной Нищетой он ох, как не хотел.
Они бежали по каким-то узким округлым галереям. И Калиту поразило то, что поющие улитки «кудзу», чьи голоса обычно так приятно ласкали слух, теперь звучали подобно сиренам и их вопли проникали сквозь землю и выворачивали душу. Хотелось упасть, заткнуть уши, забиться головой в какой-нибудь темный угол и самому выть – от боли, от страха, от ужаса. Но, похоже, только один Ген знал, что делать. Втолкнул их в какой-то склеп и захлопнул за собой бронированную дверь. Вой тотчас стал не громче комариного писка, и можно было выпрямиться и спокойно вздохнуть.
– Что это? – спросил Калита.
– Старое бомбоубежище. Я только его модернизировал. Поставил активную защиту. Водки притащил.
– Это хорошо, – сказал Калита. – Наливай!
– Долго они будут выть? – поинтересовался Венгловский.
– Это не главное, – сказал Ген. – Главное, что с вами сделала Рахиль Яковлевна.
– А что она с нами сделала? – удивился Калита.
– Повернитесь-ка. Так я и знал, – он произвел какие-то манипуляции на спинах Калиты и Венгловского и показал: – Датчики слежения.
– Ох, и Рахиль Яковлевна Нищета! Ох, и Рахиль Яковлевна! – воскликнул пораженный Калита. – Значит, не было никаких «наездников»?! Не было!
– Скорее всего, в действительности были, – сказал Александр Ген. – А явилась она по вашу душу, чтобы узнать планы.
Слава богу, мы не проболтались ни о чем серьезном, решил Калита. А между тем, у них с Геном был первоклассный план. Никто еще до этого не додумывался. А они додумались. Главное теперь было попасть в Дыру и избежать множество опасностей: встречи с Иваном Каземировичем Сидоровичем, Рахилью Яковлевной Нищетой, немцами, вояками, которые обязательно вышлют спецгруппу, разномастных сталкеров и всех тех, действия которых предугадать было трудно.
Глава 6. Страсти-мордасти вокруг Дыры
«Анцитаур» приятно грел бок. Так приятно, что в какой-то момент Косте причудилось, что он спит с Иркой. Но как только он обнял ее и стал целовать, она ударилась в крик: «Хреновина!» Естественно, Костя очнулся.
Командир Березин, вцепившись в ноутбук, топал ногами и орал благим матом:
– Зависла, хреновина!!! Зависла, хреновина!!!
Бараско ничего не чудилось. Он безвольно, как тряпочка, висел на спинке кресла. Его «американец» валялся под ногами. В дверь колотили:
– Открывайте, подлюки!
Бронепоезд подавал длинные, протяжные гудки: «У-у-у!!!» и летел, как камень, выпущенный из пращи.
Должно быть, снова что-то случилось со временем, подумал Костя, выглянув в окно: снаружи только-только светало. А мы бежали днем, вспомнил Костя. Мелькающий лес казался сплошными черными декорациями. Неужели все дело в «анцитауре»? Неужели он спасает меня от неприятностей? Он сунул руку в карман. «Анцитаур» действительно был теплый и даже чуть-чуть пушистый, словно бархатный. И почему Бараско его остерегался, а Сидорович – боялся?
– А хрен тебе! – отважный командир Березин безуспешно пытался перезапустить игру, но у него ничего не получалось – код, который он накануне взрыва записал, не срабатывал.
Костя сказал:
– Вернитесь назад, сделайте один шаг, запомните, а потом перезагрузитесь и введите ваш код.
Березин долго сопел над клавиатурой, вдруг подпрыгнул и впился в экран, на котором появилась надпись «дубль», а потом – «Дыра».
– Будешь моим консультантом! – радостно закричал он, грызя от нетерпения костяшки пальцев.
– Есть, товарищ командир! – вытянулся в струну Костя.
– А это кто? – бросил Березин мимолетный взгляд на Бараско.
– Ваш второй помощник, – отчеканил Костя.
– Отлично! Будет твоим заместителем!
Бараско как раз разлепил мутные глаза и взирал на мир, как недельный пьяница:
– Где мы?
– Товарищ командир! Товарищ командир! – ломился в стальную дверь младший лейтенант Нежный. – Папа! Папа!
– Федор Дмитриевич! Федор Дмитриевич! – надрывался генерал-майор Чичвакин. – Здесь ваш сынок! Откройте, ради бога! Мы с ума сходим!
– Вот гады! – ухмыльнулся в седеющие усы Березин. – Доиграть не дадут… Открыть дверь!
В ЗКП ворвалась толпа. Младший лейтенант Нежный, на широких плечах которого, казалось, готова была лопнуть гимнастерка, бросился на шею Березину:
– Папа! Папа! Они не убили тебя?!
– Как видишь нет, – очень спокойно ответил командир Березин, поправляя на груди Звезду Героя России. – Я живучий.
Косте и Бараско заломили руки.
– Отставить! – приказал Березин, с трудом разлепляя крепкие руки отпрыска на своей уже немолодой, но еще крепкой шее. – Это мои заместители по игровой части. Вернуть им оружие, и по морде больше не бить! Всем смирно! Открываю дверь! Внимание! Ахтунг! Не дергаться!
Все присутствующие в ЗКП браво отдали честь и вместе с бронепоездом, носившим название «Смерть врагам СВ!!!», влетели в Дыру. Вспышка то ли солнца, то ли ядерного взрыва, ударила в окна.
– Всем стоять по местам! Рты открыть! Жалюзи закрыть! – отдавал приказы Березин. – Включить вытяжную вентиляцию! Приготовиться в ударной волне!
– Папа! Мы не погибнем?! – со страхом спрашивал младший лейтенант Нежный, повисая у него на шее.
– Мы не погибнем, сынок! – гордо отвечал командир Березин. – Мы летим в наше светлое будущее, чтобы вернуться в светлое коммунистическое прошлое. – Ура!!!
И все закричали:
– Ура! Ура! Ура!
Но как-то неуверенно, словно боялись сглазить слова командира Березина.
В этот момент бронепоезд на всем ходу во что-то врезался, и все, находящиеся в ЗКП, упали на пол. Некоторые даже разбили себе носы. Один командир продолжал, не отрываясь, играть в «Авто Зону». Он как раз должен был произвести разведку вокруг объекта.
– Папа! Не ходи! – кричал младший лейтенант Нежный. – Пусть идет кто-нибудь другой. Пусть идет он! – и показывал пальцем на генерал-майора Чичвакина.
– Я-я-я… – растерянно краснел и потел генерал-майора Чичвакин. – Я-я-я… исполню любой приказ!.. – но почему-то оставался стоять на месте.
– Тогда вперед! – командовал младший лейтенант Нежный. – Марш в разведку!
– Нет! – воскликнул счастливый отец, с трудом отрываясь от игры «Авто Зона». – Я должен сам все разведать! Так поступают настоящие сталкеры! – и он показал на экран ноутбука.
– Но мы же не сталкеры! – в отчаянии кричал младший лейтенант Нежный. – Не надо! Что я скажу маме?!
Дело в том, что Федор Дмитриевич Березин всю жизнь тайно любил его маму, но не мог с ней жить, так как ради военной карьеры вынужден был жениться на дочери высокопоставленного чиновника из МО. Это была трагедия всей его жизни. Поэтому он изводил себя службой и брался за разные опасные задания, лишь бы не сидеть дома и не видеть своего «крокодила, как он за глаза называл свою жену. Он сам разработал смелый и хитрый план с бронепоездом «Смерть врагам СВ!!!» и по старой комбатовской привычке считал, что в ответе за каждого солдата.
– Надо! – гордо и смело ответил командир Березин. – Надо! Скажешь, что я погиб, собирая для Родины хабар! – и, открыв бронированную дверь и пятясь, и посверкивая Звездой Героя России, выпал в сияние дня.
Наступила мертвая тишина. Только паровоз в отдалении чихал и кашлял. Все присутствующие вперились в щели окон и шептались, делая ставки:
– Дойдет?.. – с надеждой спросил генерал-майор Чичвакин.
– Нет, не дойдет… – ответил сержант.
– Дойдет! – верил мичман, которому было страшно весело.
– Три к одному, не дойдет до ближайшего бархана! – предрекал сержант.
– Пять к одному – сгорит у того куста, честное слово!
– Не-а… до той ямы, – цинично и подло рассуждал генерал-майор Чичвакин. – В такой яме обычно «ведьмин студень» сидит. Ставлю один к десяти! – и полез в карман за толстым бумажником.
Генерал-майор Чичвакин давно уже метил на должность командира бронепоезда, но у него, во-первых, не было Звезды Героя России, а во-вторых, он был неудачливым игроком – все свои деньги спускал в казино. А в Дыру он подался, чтобы подзаработать. Естественно, если бы он стоял во главе экспедиции, то ему и весь фарт в руки.
Младший лейтенант не выдержал. Он выхватил пистолет и, размахивая им, заорал:
– Молчать, суки! Волки позорные! Мыши лабораторные! Кто посмел ставить на командира, шаг ко мне!
Все, как один, сделали этот роковой шаг, кроме генерал-майора Чичвакина, который как назло зацепился кителем за пульт управления и никак не мог отцепиться, хоть очень и очень старался.
Младший лейтенант Нежный был внебрачным ребенком командира бронепоезда. Он только что стал бакалавром и служил в адвокатской коллегии, поэтому он не терпел несправедливости и был максималистом. Командир Березин взял его покататься на бронепоезде, а чтобы он не путался под ногами и его не пинали, как щенка, присвоил ему офицерское звание и отдал под его команду взвод охраны и впередсмотрящих.
– Ну все! – мертвея от злобы, заявил младший лейтенант Нежный. – На колени! Сейчас я вас, суки, убивать буду! – И выстрелил в бритую макушку старшины Русанова.
– Большое спасибо! – отдал честь Русанов. – Честное слово! – и умер с прекрасной, свежей улыбкой на устах, разгладив напоследок свои буденовские усы.
А потом младший лейтенант по фамилии Нежный по очереди застрелил мичмана – балагура и весельчака, сержанта – мрачного и угрюмого, который мечтал посадить весь мир в тюрьму. Кого бы еще шлепнуть? – подумал младший лейтенант, озираясь и поводя пистолетом из стороны в сторону. Генерал-майор Чичвакин слегка опозорился – из-под него потекла моча.
– Не бзди, генерал, – пожалел его младший лейтенант Нежный. – Ты нам еще нужен.
– За-за-зачем?.. – выдавил из себя генерал, решив, что его участь предрешена.
– А кто в разведку будет ходить, сука генеральская? Отец, что ли, мой? Или я? А ну живо!..
– Слушаюсь! – обрадовался генерал-майор Чичвакин, вытягиваясь в струну. – Разрешите выполнять?
– Выполняйте!
Быстрее пули генерал вылетел из вагона и понесся на помощь отважному командиру Березину, крича:
– Федор Дмитриевич! Федор Дмитриевич! А меня к вам ваш сынок подослал! Будем вместе хабар искать! Вы на тот бугор не ходите, там может притаиться всякая нечисть!
При этом он совершенно забыл, что правая нога у него, между прочим, плохо гнулась, а левую он обычно подволакивал. Он, как птичка, радовался жизни и свободе.
– Пора сваливать, – прошептал Бараско, боком протискиваясь в тамбур. Сквозь неплотно пригнанные стальные листы пробивался яркий свет.
– Ты думаешь, нас подорвали? – спросил Костя.
– Кто? – удивился Бараско, разглядывая что-то в щель. – Кому мы нужны в этих песках?! Тьфу ты! – от досады он сплюнул и потрогал лицо.
Под правым глазом у него наливался огромный синяк. У самого же Кости, как всегда, пострадал нос – на пол капала кровь, но Костя не обращал на это внимания. Привык, что ли? Или стал бесчувственным?
– Что случилось? – встревоженно спросил он, прикладывая к носу заскорузлый от крови платок.
– Сам посмотри, – ответил
зараз не прочитать