день на краю Олимпа, увидят кровь и ярость, на которую способны МЫ – ЛЮДИ! Пускай все увидят, как станут красными пески священной арены! Приготовьтесь узреть отчаянные сражения за свободу. Приготовьтесь к триумфу и поражениям! К милости и каре! К коварству и везению! Приготовьтесь узреть беспощадную смерть, ибо Колизей… ЖАЖДЕТ… КРОВИ!
– КРОВИ!!!
– КРОВИ!!!
– КРОВИ!!! – скандирует толпа.
– Так окропим же славную арену кровью жалко преступника! Пусть он послужит жертвой, принесенной в дань Аиду. И тогда бог смерти благословит великое зрелище!
– ЖЕРТВА!!! ЖЕРТВА!!! ЖЕРТВА!!!
– КРОВИ!!! КРОВИ!!! КРОВИ!!!
– Будем ли мы марать позорной кровью сталь мечей?!
– НЕЕЕЕЕЕТ!!!
– Позволим ли лютому зверю разодрать его тело в клочья?!
– ДААААА!!!
– ГРОМЧЕ!
– ДААААААААААА!!!
– Пускай исполнится воля свободного народа! Ваш вердикт?!
– СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!!
Из арки копьями выгнали льва; он свирепо кидался на воинов, пока не увидел безоружного в центре арены. Сердитый хищник порычал и стал надменно обходить стальные иглы, все чаще смотря на жертву. Вот он пошел напрямик.
Игорь стал метаться на цепи. Скуля от ужаса, он вцепился в железный кол; стал дергать, оборачиваясь на приближающегося льва, и снова отчаянно дергая, рыдая от беспомощности.
Оголодавший хищник перешел на бег. Визжа и захлебываясь, Игорь упал и стал отползать, пока не натянулась цепь. Он почувствовал, как дрожит земля под лапами льва. Цепенея, он увидел, как в прыжке прижалась грива, когда зверь набросился сверху.
Тяжесть туши придавила к земле; клыки вонзились в левое плечо.
* * *
Игорь вскочил на кровати. Его поразило, как легко он сбросил тушу льва; схватился за прокушенное плечо… а руки-то нет. Паника раздула голову как воздушный шар; но внезапно Игорь заметил, что сидит на смятой постели.
Это значит, что казнь приснилась. Но боль в руке продолжается. Культя левого предплечья заканчивается металлической пробкой. Дальше этой манжеты нет мяса и костей; но они реально болят, будто их сжимаю в тисках. Эта пытка длится сплошной мукой; нервы фантомной руки лопаются от напряжения. Сдавленно мыча, Игорь шлепает по остаткам руки, напоминая телу истинную конфигурацию.
Фантом рассеялся спустя десять минут; Игорь не признал бы, что прошло так мало времени. Наконец-то он смог встать и пойти умыться, смыть холодный пот. Смотрясь в зеркало, измотанный мужчина понял, что началось похмелье. Не так сильно, но теперь заболела голова и все тело.
– Здравствуй бессонница…
Смирившись с реалиями, Игорь взял коньяк из домашнего бара; откупорил бутылку с надеждой хоть как-то подлечиться. Первый жадный глоток сделал из горла, выдохнул; взял стакан и уселся на темной кухне. Перед взглядом оказалось окно, которое показывает кусочек ночного города; но Игоря не интересует ничего, кроме неуверенной радости, что становится полегче.
Когда он наполнил стакан второй раз, – ни с того ни с сего, – вспомнился отрывок встречи в клубе, когда обсуждали девушку мечты… В который раз, Игорь помассировал виски; один, затем другой. Опять замусолил до ссадины. Дурацкая привычка…
Послышался скрип; одинокий мужчина не придал значения. Скрежет повторился; и стало не по себе. Кто-то скребется в спальной. Игорь взял кухонный нож и стал красться по коридору, таращась в сумрак. Он опасливо выглянул из-за дверного косяка; не торопясь заходить в комнату, осторожно нащупал кнопку на стене. Свет разогнал тени – здесь никого нет. Но самое ужасное, что скрежет продолжается. С замирающим сердцем, Игорь осмотрелся; на тумбе рядом с кроватью лежит протез. Это он скребется.
Ученый испуганно обошел кровать, отложил нож и взял биоэлектрическую руку. Пальцы шевелятся без сигналов мышечных импульсов от культи. Этого не должно быть.
– Что за чертовщина?..
Он прицепил руку и стал наблюдать, как три пальца вытянулись и двигаются, словно пишут. Ученый достал из тумбочки листок и карандаш, зажег светильник. Ни разу прежде он не пытался писать как левша. Нет, одно слово все же было написано протезом – «Проба». Но сейчас рука написала нечто такое, от чего ученый подумал, что в нее кто-то вселился.
«Иди к большому зеркалу».
Растерянность охватило рассудок: к какому “большому зеркалу”? В его квартире только одно большое зеркало – на обратной стороне двери в гардеробе.
Дописав послание, карандаш выпал из пальцев, покатилась и сорвалась с края тумбы. «Это сумасшествие?», – спросил напуганный Игорь у тишины разума. Не отдавая отчет, он медленно поднялся и пошел в коридор. Не нагнетая, дернул дверцу шкафа-купе.
Зеркало разбито: от центра разбежались сотни мелких трещин, осыпалась сердцевина. В осколках на двери частично и многократно отражается перепуганный мужчина. А в самом гардеробе, под развешенными пиджаками и рубашками, притаилась девушка. Настоящая, живая девушка.
