Гексалогия Желанья

текущих потребностей. И вообще, а не слишком ли серьезно он к этой задаче относится?
Павел К. решил несколько понизить уровень важности процесса формирования  желаний и добавить немного иронии. Что из этого получилось?
………………………………………………………………………………….
Может охраны запросить.… Ну, скажем, куда бы ты не пошел, а за тобой охрана - серьезные такие, ответственные ребята. Никого к тебе лишнего не подпустят, никому ничего плохого тебе сделать не позволят. Или, если куда поехал, то эскорт…. Да, вроде, нет. Такое нормальному человеку и в голову не взбредет просить.  А может во всей красе да на первую полосу с какими-нибудь умными словами крупным шрифтом и в кавычках. Мол, такой-то сказал: «Народу нужен праздник!»
А может что-нибудь выбрать из  Разумного, Доброго, Вечного?  Или еще вот - социальная справедливость…. Ну, чтоб не воровали, там, на верху, так безбожно или, чтоб президента толкового нам бы, ну или на худой конец, хоть мэра нормального.
К внутриполитической ситуации Павел относился лояльно. Он вполне понимал, что в период «дикого капитализма»  процессы накопления «дикими капиталистами» «дикого капитала» происходят не вполне законно. Но натиску средств массовой информации на лояльную составляющую сознания противостоять было практически невозможно. Появление любого персонажа этого  бесконечного многобюджетного блокбастера под названием «Политическая сцена» на экране телевизора или на страницах прессы сразу же вызывало в памяти какую-нибудь авантюру с его участием или даже чего похуже. Вообще новая «элита» преуспела в формировании у того, кого они называют «простым народом» изменений в менталитете. На сегодняшний день на уровне менталитета  уже существовала четкая установка: «Что бы плохого не говорили о власти, в это хочется верить». Поразмыслив, он решил, что его желания надо искать отнюдь не в общественно-политической жизни.
Оказывается простому человеку сформулировать свои три желания гораздо труднее, чем, скажем, Президенту. У него все желания, безусловно, носят общественно значимый характер, но чтобы  иметь возможность их  публично озвучивать, надо, чтоб тебя избрали Президентом, а потом, чтобы избрали на повторный срок. То есть, здесь как бы, вообще можно вести речь о ЕДИНСТВЕННОМ ЖЕЛАНИИ.
…………………………………………………………………………………
Он  снова остановился и еще раз сказал  себе, а не слишком ли ты умничаешь, друг мой. Давай-ка  тщательнéй и по проще. Именно, будь проще, и желания сами потянуться к тебе.
Излагая процесс формирования Павлом трех желаний, мы, конечно, несколько утрируем. У него и самого, как мы видим,  не раз в процессе возникал обоснованный вопрос: не слишком ли он умничает? Но как без этого обойтись? Как его  опредметить  эти смутные объекты желаний? Как свести в некое гармоничное целое устремления тела и души? Ведь наши желания во внешней жизни, как правило, ничего  общего с желаниями внутренней жизни не имеют, они даже скорее затемняют понимание, чего же мы действительно  желаем.
Возникали традиционные  для этого направления мысли ошибки. Иногда казалось, что трех желаний слишком  мало. Ну что можно вместить в  сосуд столь скромных размеров, куда поместиться может лишь три желания? Человек может иметь гораздо больше желаний. Здесь он прямо-таки океану может уподобиться – не только что-нибудь новенькое придумать, но и весь старый хлам вместить.
Иногда же, казалось, что трех желаний слишком много. Также возникала проблема соперничества между телом и душой. Понятное дело потребности вышеуказанных фундаментальных составляющих человека не всегда совпадают.
И вообще, как часто наши устремления, мечты, желания, переживаемые на уровне духа или чувств, глубокими или возвышенными, сформулированные  в символах второй сигнальной системы, звучат мечтаниями убогого.
Но делать нечего - надо что-то делать. Он  взял чистый лист бумаги, разделил на две колонки. Подумал немножко и вывел в верху крупными буквами «НОМЕНКЛАТУРА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЖЕЛАНИЙ». В левую начал вписывать желания тела, а в правую – души, то есть как бы, Желания Внешней жизни и Желания Внутренней жизни.  К пониманию того, что их надо бы разделить на первом этапе исследования, он все-таки пришел. Разделить, чтобы в итоге синтезировать нечто гармонично сбалансированное. «Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти». Одного листа не хватило. Но раз уж существуют слова, много слов, то из них можно  сформулировать миллион умных и полезных желаний.
Наконец, он остановился, желаний зафиксировано уже было больше, чем достаточно. Теперь надо расположить их в порядке значимости. Люди любят иерархии и готовы бесконечно рассуждать  на тему, что значимее, выше, красивее…. В какой-то момент он почувствовал, что наблюдаемые им теоретические сущности желаний ни на шаг не приблизили его к цели. Если даже бегло прочитать то, что он здесь изобразил, то получиться, что речь  уже  идет не о ТРЕХ ЖЕЛАНИЯХ, а обо ВСЕМ и СРАЗУ.
……………………………………………………………………………………….……..
Павел К. обнаружил себя  сидящим за письменным столом и барабанящим пальцами правой руки по его полированной поверхности.
Он просто впадает в жанр классификаторства, и эти пресловутые три желания уже не есть цель его изысканий. Это уже целая концепция с определенными тенденциями на основании его собственной апперцепции. По сути, из всех его размышлений вытекает, что мы являемся только  и только желающими существами. И одно из самых больших наших желаний – желание жить. Да, основное наше желание – это жить. А вот жить оказывается не просто - всегда хочется  больше и больше. Но ведь желание жить – основное желание, реализуется каждое сознательное мгновенье. А что делать с каждым несознательным? Их ведь, пожалуй, побольше будет. Да, нелегко относится к каждому мгновению сознательно. Практически не возможно.
…………..…………………………………………………………………………………..
Но тем не менее, я живу, а это  значит,  что  ТРИ ЖЕЛАНИЯ предназначены для того, чтобы покрыть нечто, уже лишнее, точнее избыточное.
Он  не стал комкать листы бумаги, а их к этому времени было уже несколько, просто отложил их в сторону. И посмотрел в даль. Перед глазами замаячили  обои. Обои эти наклеены были года четыре назад, и жена уже не раз намекала, что пора бы освежить стены, что было равнозначно замене обоев. Собственно ему надо было просто съездить с ней в магазин, где она нашла обои  подходящий расцветки и привезти их….  А перед этим  завести машину на СТО и …. А потом…. И весь этот процесс привиделся ему прямо-таки непосильным и бессмысленным,  но в то же время неизбежным, естественным и необходимым. Тем не менее все это будет сделано, решено…. А что если .…
Судя по последней незаконченной фразе, она была бы в сослагательном наклонении, а сам он был на грани нервного срыва, и его человеческая сущность готова была уступить место инстинкту.
……………………………………………………………………………….
И сидящих в партере, и тех, кто на галерке, формирование желаний путем столь мучительных размышлений может позабавить. Правда, по разным причинам. И действительно, человек в зрелом возрасте с ворохом забот и неудовлетворенных потребностей не наскребет трех несчастных желаний! Ан, нет! Не получается что-то. Не получается ни сформулировать, ни остановиться. Наказание просто какое-то, а не  ТРИ ЖЕЛАНИЯ.
Собственно говоря, чего ему не хватает?  Крыша над головой есть, дети учатся,  коммунальные услуги оплачиваются. Работа … ну, нормальная, как минимум. Отдых два раза в год по недельке – позволителен. «Мелковато, конечно… – промелькнуло у него в соответствующем органе. Но жить можно». От охраны он оказался. За восстановление социальной справедливости тоже, пожалуй, не возьмется. Обои, СТО и прочие мелочи – с этим он, пожалуй, и сам справится. Итак, круг сузился, фактически, до отказа от ТРЕХ ЖЕЛАНИЙ…
Вот на этой пессимистической ноте, несмотря на ощущение своего  интеллектуального несоответствия поставленной задаче, наш герой, вдруг почувствовал, что не смотрит больше высокомерно на простейший ход жизни. Непосильно человеку – скоординировать эти множество желаний, которые давали бы один результат – ТРИ ЖЕЛАНИЯ. То есть, как бы ТРИ в ОДНОМ.
Некоторое время после такого радикального вывода он пребывал в растерянности. Можно сказать на грани депрессии – как же жить дальше без ТРЕХ ЖЕЛАНИЙ? Он бесцельно шатался по комнатам, а их было две, да еще кухня. В ванную и туалет не заходил. Понятно, что в таком состоянии его перегретым мозгам уже было не до каких бы то ни было популярных мотивов, не до «синглов», короче. Возможно, здесь уже звучало каноническое: «Так трусами нас делает раздумье, и так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледной, и начинания, вознесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия». Это монолог располагает к глубокому внутреннему взгляду, либо к черно-белому взгляду вдаль. Потому в следующую минуту, мы обнаруживаем его стоящим у окна, из которого он наблюдает без каких либо оргвыводов с восьмого этажа жизнь внизу - все дали уже были застроены недвижимостью. Что конкретно он там увидел трудно сказать. Единственную мысль, которая пришла ему в голову при этом можно выразит примерно так: «Ого! Высоко!»
А когда он отошел от окна,  вдруг почувствовал, что становиться ему совершенно безосновательно – с точки зрения конечного результата его размышлений - полегче, а потом постепенно и  радостней. Чему он радовался, он, пожалуй, и сам бы объяснить стороннему человеку не смог, но таковых рядом и не было.  И хорошо, что не было, иначе его объяснения могли бы вылиться в еще одну, не менее громоздкую концепцию.
Оставшуюся часть вечера до сна, он провел перед  телевизором. Не то, чтобы смотрел что-то, но светящийся экран как бы извлекал из него  осколки не сформулированных желаний, обрывки мыслей, то возвышенных, то глубоких, и, воплощая их на экране в образах, демонстрировал, чем все это обычно заканчивается. Воплощенные на экране они блекли, вырождались в какие-то тупиковые эмоции  недалеких персонажей. Очевидно, он задремал на диване. Но когда бережно приоткрыл глаза, то увидел, что экран еще светится, а семья в нем что-то неотрывно наблюдает. Он посмотрел на часы и сказал себе: «Так. На сегодня хватит. На горшок и спать». Со всей ответственностью можно утверждать, что два последних желания он осуществил.
Я, как составитель сего текста,  безусловно, понимаю, что концовку практически испортил, не пролив ни капли крови, не приведя героя ни к каком радикальному решению, типа: так дальше жить нельзя. Что стоило на пике переживаний, которые герой переживал, глядя в окно, кинуть его  из оного? Восьмой этаж все-таки. Вот, это была бы потеха. То есть, трагедия, конечно же. Но ведь трагедии гораздо полезней предсказуемого и всепроникающего реализма, – они заставляют задуматься оставшихся в живых.
А что касается радикальных решений, то все мы знаем, что сегодня решил, что дальше так жить нельзя, а завтра  поутру забыл.  В любом случае хорошего конца - в общепринятом смысле – ждать не откуда.