проявилось у Кости примерно так, как у Игоря Божко, только суеты было больше.
– Мы ведём наш репортаж из города Донецка, который подвергается регулярным бомбардировкам. За моей спиной полоса чёрного дыма. Это горит Буденовский нефтеперерабатывающий завод, в него попала натовская ракета. Только что в районе аэропорта произошел настолько мощный взрыв, что мы, очевидцы, находящиеся примерно за десять километров, испытали его мощь, как говорится, на собственной шкуре. У меня на лице кровь. Это вследствие того, что я попросту улетел в кусты акации. Я приношу свои извинения за внешний вид, но репортаж отменять нельзя. Обстановка меняется на глазах. В любую минуту могут прилететь американские вертолёты. К тому же беспилотные летающие аппараты контролируют город, а они, как известно, вооружены ракетами. Сегодня в районе улицы Розы Люксембург мы стали очевидцами того, как турецкие военные ворвались в общежития государственного университета, хватали их обитателей и силой запихивали в грузовики. Несколько ранее нашей телевизионной группе стало известно, что турецкие военные намерены ввезти студенток в Турцию, чтобы продать в публичные дома. Кроме женщин, военные увезли и молодых мужчин. В городе слышна спорадическая стрельба. Объяснить её можно неразберихой и тем, что в город просачиваются военизированные формирования украинских нацистов всех мастей. Они действуют против бойцов самообороны, нарушают связь и коммуникации. Специальные отряды выявляют таких людей и уничтожают. Сейчас вы видите на экране сбитый бойцами самообороны американский транспортный вертолет «чинук». Никто из американских десантников не выжил. Вот горит один из них, вот другой, вот выбегает третий. Бойцы самообороны обстреливают их из пулеметов. Наш оператор получил ожоги, снимая эти кадры. Жизнь его вне опасности. Северная часть города, включая городской аэропорт, занята натовскими силами. Периодически в аэропорт прибывают новые самолёты. Они летят низко, опасаясь попасть в зону действия российских ПВО, в частности, комплексов С-500. Мы не вправе утверждать, находятся ли эти установки на территории области, так как радиус действия составляет более тысячи километров, но сегодня утром к северу от города были сбиты два F-16. Сегодня же примерно в пятнадцать часов на северной окраине города сбит транспортный самолёт С-5А. Там же произошло боестолкновение с силами самообороны. Пока город держится, но без реальной помощи из вне хотя бы современным оружием, он может разделить участь Белграда. Корреспонденты Константин Сабуров, Александр Тулупов, Донецк, Украина, специально для телекомпании «Рен-тиви».
В конце передачи Сашка показал большой палец, на котором запеклась кровь:
– Отлично отбарабанил!
Только он это произнёс, как раздвинулись кусты и появились вооруженные люди. Даже многоопытный Игорь оплошал, хотя ему было положено по статусу замечать любую опасность, откуда бы, она ни проистекала.
– Кто такие?! – спросил человек, немногим старше Кости.
В нём чувствовалась военная косточка, и даже двигался он как-то необычно, танцующей походкой. Костя таких видел в университетском спорткомплексе. Так двигаются борцы – с пятки на носок.
– Московское телевидение, – ответил Костя почему-то решив, что на этот раз бояться нечего, что это свои, возможно, даже российский спецназ.
– Хорошо, – сказал военный, посмотрев на его документы. – Собирайтесь и убирайтесь отсюда быстро, а то демаскируете нам позицию.
– Мы уже своё дело сделали, – сказал Костя, – уходим. А не хотите?..
Военный оглянулся. Лицо его было сосредоточенно исключительно на том, что им предстояло сделать, поэтому он не сразу понял, что хочет от него журналист.
– Нет, нет, – быстро ответил он, – это исключено!
– Но может быть, мы вас запишем, а отошлём завтра или послезавтра. Слово даю.
Тем самым Костя хотел сказать, что будет сохранена тайна интервью.
Военный замер, обдумывая его предложение. Впрочем, думал он не больше секунды, потому что в воздухе возник томительный комариный звук вертолета. Он крался в запада, вдоль реки, огибая рельеф местности.
– Уходите, здесь опасно, – сказал военный, подавая знак своим подчиненным.
Только тогда Костя разглядел длинные зелёные контейнеры, лежащие под деревьями. В таких контейнерах транспортировались ракеты земля-воздух – «иглы». Он заикнулся было ещё раз о репортаже, но военный так на него зыкнул, что Костя сразу понял всю бесполезность своей просьбы.
– Зря, – сказал Костя, – история вам этого не простит.
– Идите, идите, – добродушно ответил военный, – у нас и без вас хлопот хватает.
Не успели они загрузить в «газель» тарелку и треногу, как с вершины террикона в сторону комариного писка, который только нарастал, пока не превратился в звук летящего вертолета, с шипением устремилась ракета.
Костя завёл двигатель, и они успели отъехать, правда, совсем немного. Раздался сильный взрыв, и на крышу «газели» посыпалась бурая порода терриконов.
Вот, чего он опасался, подумал Костя о молодом военном – случайности.
Должно быть, их самих спасло от это самой случайности то обстоятельство, что по другую сторону склона находился ресторан с крытой парковкой и вся ярость атакующего вертолета была направлена именно туда. Они проскользнули между сериями разрывов и бросились куда глаза глядят.
***
И всё-таки их бедная «газель» сдохла. Последние километры она тащилась на честном слове: «Трук-трук, трак-трак, трук-трук, трак-трак…» Двигатель отдавал концы. Улица Кирова казалась бесконечной со всеми закоулками и тенистыми аллеями. Редкие прохожие, напуганные войной, шарахались от них, как от прокаженных.
Всем страшно хотелось пить. Костя несколько раз останавливался возле магазинов, но они или были разграблены вчистую или основательно заколочены. Наконец они заехали в такой район, который не знал даже многоопытный Игорь.
– Мы где-то в районе Красногоровки… – высунувшись в разбитое окно и вертя головой по сторона неуверенно сообщил он. – Давно здесь не был.
Возле цветущих кустов сирени «газель» последний раз дернулась, встала и больше не хотела двигаться.
Завета понюхала ветку сирени, которая склонилась в окно салона. Игорь молчал. Сашка по привычке включил радио, из него раздался харизматичный голос Олеси Тищенко:
– … и пусть враги знают, мы не перед чем не остановимся… мы должны преодолеть исторический страх и ответить зверю!!!
– Тихо! – сказал Игорь, – выключи…
И тогда они услышали знакомый рокот вертолета, а потом взрыв. Но очень далеко, и поэтому взрыв можно было принять за хлопок проезжающей машины. Все так и подумали, что проехал грузовик, а не летит погоня.
– «Голос Америки» передает, что в восточных областях происходит геноцид украинского населения, – сказал Сашка.
А потом они услышали яростный вопль:
– Мы не можем терпеть убийство наших братьев по крови! – истошно кричала Олеся Тищенко. – Мы должны защитить «титульное население» и выгнать оккупантов из родной страны! Кацапы ступили на нашу землю! Не позволим топтать её русскому сапогу! С помощью наших польских братьев, мы наведём порядок в стране, а если надо, то дойдем и до Кремля!
– Здорово рубит баба! – восхитился Сашка. – Как по писаному.
– Всё, началось… – угрюмо констатировал Игорь. – Точно так же было в Югославии…
– А ты что, был там? – живо спросил Сашка.
– К сожалению, пришлось, на грязях… – он иронично посмотрел на Сашку.
Сашка сделал вид, что не понял:
– А почему, к сожалению?
– Потому что проиграли. И теперь проиграем.
– Почему это мы проиграем?
– Потому, – ответил Игорь, не утруждая себя объяснениями.
– Накаркаешь, но почему? – вцепился в него наивный Сашка.
– Потому что нам никто не помогает.
– А эти? На терриконе?
– Я узнал их… – сказал Игорь.
– Ну и что?.. – выжидательно повернулся к нему Сашка.
– Да наши это, «афганцы».
– Так они же молодые?
– Местные. Патриоты за союз с Россией и их сыновья. Командира зовут Ромкой Панфиловым.
– Даже как-то символично, – глупо хихикнул Сашка. – А ракеты у них откуда?
– Да почем я знаю! – взорвался Игорь. – Значит, достали.
– Где?
– Места надо знать! – не выдержала и вмешалась в полемику Завета. – Ну что не ясно, что ли? Может, у них связь с Россией?
Она так взглянула на Сашку Тулупова, что тот удрученно замолчал и на время порастерял свою журналистскую хватку.
– Вот именно, – кивнул ей Игорь.
– Ладно… – вздохнул Костя, открывая разбитую дверь, – схожу на разведку.
Спорить было бессмысленно. Надо делать дело, а не спорить, подумал он. Мысли у него, как обычно, крутились вокруг материала для телерепортажа. Сегодня мы отличились, а завтра? На завтра материала не было, а события нарастали, как снежный ком. Если действительно начнётся, как в Югославии, или вернее, уже началось, то каждая весточка отсюда будет на вес золота.
Костя несколько раз оглянулся, пока машина не скрылась в темноте. Большой чёрный пес пристал к нему и пошёл следом, выпрашивая то ли ласку, то ли подачку.
– Нет у меня ничего, – Костя развел руками, – нет…
Пес понимающе повилял хвостом, но не отстал. А когда Костя потрепал его лобастой голове, тот вообще сделался закадычным другом.
Костя уже сообразил, что они попали в шахтёрский посёлок, построенный в степи. Посёлок вымер ещё во времена начала кризиса, который до сих пор не кончился. Двухэтажные дома, похожие на бараки, выглядели зловещими, как все покинутые города. На дороге валялся хлам, тротуар перегораживали упавшие деревья и брошенные машины без бензина. В домах, правда, кое-где светились керосиновые лампы. Во дворе горел костер. Готовили еду. Это ещё больше нагоняло тоску. Даже весна не была способна сгладить удручающее впечатление. Примерно так будет выглядеть Земля после всемирной катастрофы, подумал Костя. Какие-то подозрительные личности шмыгали в кустах. Пёс ворчал и скалил белые зубы.
– Молодец, – похвалил тихо Костя, – молодец.
Сам он на всякий случай достал пистолет. Но на них никто не напал – то ли не заметили, то ли побоялись собаку. Пару раз начинали выть сирены, но замолкали на высокой ноте. Наверное, тревога была ложной.
Вдруг Костя увидел то, что его поразило больше всего: за трехметровым забором, в шикарном парке, разбитом на берегу реки, стоял особняк украинских нуворишей. Но не просто особняк, а дворец в помпезном церковном стиле. Широченная, монументальная лестница, разделенная внизу вазоном и цветами, вела на монументальное крыльцо с фигуристыми балясинами. Окна были сделаны в старо-русском стиле с цветочным орнаментом.
Вот это да! – удивился Костя, я даже в Москве такого не видел, разве что в Третьяковке? В доме не горело ни одного огня, хотя уже стемнело и вот-вот должна была пасть ночь.
Он вернулся за своими:
– Идёмте, я нашёл место, где мы будем ночевать.
Все трое выглядели так, словно передрались – взъерошенными и злыми. Разругались, сообразил Костя. Конечно, Тулупову не понять того, что твориться в душе у Божко, который прошёл две войны, а теперь вынужден воевать в третий раз. Нервы у него ни к чёрту. Завета явно наша. Но, видать, тоже имеет особое мнение, иначе бы не сидела, нахохлившись, как галчонок. Её глаза блеснули в свете луны. Косте, как
