После ночи всегда наступает рассвет. Глава 23 ( часть 1, 2 )

-1-
Серафима расстроенно отключила телефон: Глеб виноватым голосом предупредил, что вынужден задержаться, и попросил не огорчаться и обязательно дождаться его.
«А у меня есть выбор? Конечно, дождусь. Подарок маме следует покупать вместе», - она положила сотовый телефон в сумочку и направилась к забетонированному берегу городского пруда, гладь которого рассекали несколько прогулочных лодок и катамаранов. Широкую стриженную лужайковую зону украшали одиночные кусты боярышника, несколько пихт, туй, сосен и елей. В их тени нашли приют отдыхающие, с наслаждением растягивающие минуты покоя, так не хватающих в бешеном ритме городской жизни.

От пруда веяло свежестью и прохладой. Мальчишки, закатав штаны до колена, шлёпали по воде босыми ногами, изредка поскальзываясь на бетоне. Молодые родители выгуливали своих чад по неширокой заасфальтированной дорожке, огибающей по периметру весь водоём, и не спускали с них заботливых и любящих глаз.

У Серафимы тоскливо заныло сердце: она с утра не видела своих мальчишек и успела соскучиться по ним. Илья, наверняка, целый день не вылазит из прохладной заводи прудика, который Глеб вырыл на поместье ещё четыре года назад, а Арсений задумчиво смотрит в небесную синь или, забравшись в сопровождении бабушки Вали или дедушки Матвея на чердак дома, любуется зелёным океаном бескрайних лесов. Какие они разные, её сыновья! Вроде бы и воспитывают их родители одинаково, и любят одинаково, а они всё равно такие разные! И такие милые…

Серафима заприметила скамейку у воды, которую укромно скрывала густая крона плакучей ивы и которую только что покинула пожилая чета. Молодая женщина поспешила к ней, чтобы с максимальным комфортом скоротать время ожидания.

Она наблюдала за плавающими в спокойном уголке уточками, за бьющимися о пологий берег маленькими волнами, за слегка трепещущими от слабого ветра тонкими ветвями ивы, свисающими до самой воды, и мысленно разговаривала с третьим малышом, которого носила под сердцем шестой месяц.

Серафима едва не подскочила от неожиданного женского оклика:
- Симка! Вот уж не думала встретить тебя!  
Рядом на скамейку плюхнулась современная бизнес-леди.
- Лариса! – узнала Серафима и улыбнулась. – Какая ты представительная стала! К тебе на улице подойти-то заробеешь.

- Не такая я и зануда, как ты думаешь! – она достала из своей сумочки дорогие сигареты и закурила. – Рассказывай: где ты, с кем ты.
Лариса придирчиво внимательно рассматривала бывшую однокашку, отмечая перемены в её облике. Ещё бы! Они не виделись двенадцать лет! Сколько воды утекло, сколько событий произошло за эти годы!

- У меня всё хорошо, - Серафима тоже с неподдельным интересом вглядывалась в глаза старой знакомой. – Закончила учёбу, вышла замуж.
- А живёшь где?
- В деревне.
- Нравится?
- Что?
- В деревне жить?
- Очень. У нас там свой хороший дом, лес, пруд. А ты как? Знаешь ли ты что-нибудь о наших девчонках?

- Не обо всех, - Лариса привычным движением стряхнула пепел. – Наташка Мамаева выучилась на повара. Сейчас работает в ресторане «Россия». Вышла замуж. Двое детей. Юлька Огородникова попала в какую-то скверную историю. Сидит. Танька Мочалова бомжует. Видела её недавно у пивного ларька. Спивается она окончательно. Любка Гурьянова в люди выбивается: в аспирантуре учится. Чего-то там с географией связано. В Екатеринбурге живёт. Галя… - Лариса горько усмехнулась и докурила сигарету. – Галя болела идеей «фикс»: стать любимой женой богатого шейха и жить в гареме. Она была убеждена, что гарем – это рай: живи в своё удовольствие, валяйся целыми днями на мягких подушках, а пожрать всё равно дадут. Там не надо напрягаться, работать, думать о будущем. Словом, кое-как накопив деньги, укатила в Арабские Эмираты. Больше я о ней ничего не слышала. Наташка-цыплёнок вышла замуж за пьяницу. Теперь мучается. Встретила её однажды – не Наташка, а сплошной синяк. Об остальных не знаю. А ты кого-нибудь встречала?

- Нет, – Серафиме было страшно узнавать об искалеченных судьбах давних подруг. Хорошо устроиться в жизни довелось далеко не каждой. – Ты сама-то чем занимаешься?
Лариса порылась в сумочке и извлекла из неё визитку:
- Я – владелица фирмы по евроремонту.
- Ух ты! Какая ты молодец! А как тебе это удалось? Помог кто-нибудь?
- Нет. Я добилась всего сама.

- Тем более молодец! – Серафима восторженно смотрела на гордую от похвал бизнес-леди. – Расскажи. Ведь не преподнесли же тебе эту фирму на блюдечке с голубой каёмочкой.
- Конечно, нет, – посерьёзнела собеседница и снова достала сигарету.  – Это долгая история… У тебя есть время?
Сима поняла, что однокашке хотелось рассказать о себе, выговориться, и поспешно согласилась:
- Угу.

- Помнишь, как в конце девятого класса нас всех распределили по учебным заведениям, чтобы специальность получили рабочую, чтобы была возможность в дальнейшем себе на хлеб зарабатывать? Я выбрала профессию штукатура-маляра. Хорошая профессия. При желании подшабашивать всегда есть возможность. А кто от денег откажется? Выучилась. Государство мне дало комнату в коммуналке с тремя соседями. Конечно, я была до одурения счастлива: как-никак свои половицы, крыша над головой, работа в комбинате, постоянный заработок и свобода!  Думаю, это почувствовали все наши ребята на пороге самостоятельной взрослой жизни.

Но потом начались первые обломы: денег катастрофически не хватало. Толком поесть и одеться было не на что. Вроде работаю, стараюсь, а деньги, как мёд в горшке Вини-Пуха: вот они есть и сразу их нет! Ты вспомни: мы вышли из стен детдома и почти никто из нас не умел обращаться с деньгами, мы не знали, что такое экономить и как стоит правильно распределять доходы. А питание? Сначала я кушать ходила в столовую, а когда поняла, что никаких денег на эту столовую не хватает, решила готовить сама. Зашла однажды в магазин, купила всякой всячины, поистратилась, конечно, и дома сварила себе суп. Ну и бурда получилась! Расстроилась и всё в унитаз вылила.

С соседями по первости нормально жили, не ругались. Но потом они ко мне всё вязаться стали: то ванную за собой плохо почистила, то газовую плиту после готовки не прибрала, то очередь в коридоре в положенное время не провела, то пришла слишком поздно или слишком шумно… Я, естественно, огрызалась, стала вредничать.

Лариса выпустила тонкую струю дыма и продолжила:
- К тому времени друзья-товарищи появились. Иногда сидели у меня. Не без бутылки, конечно. Я им жаловалась. Понимания и поддержки хотелось. Соседям мои гости не нравились. Даже милицию вызывали, грозили выписать из комнаты за несоблюдение правил общежития. Обозлилась я. Не на соседей, нет. А на то, что чувствую, что делаю что-то не так, живу не ладно, а как вырваться из этого заколдованного круга не знаю. А однажды я чётко поняла, что постоянно хочу водки. Поняла и испугалась. А тяга уже сильная была. А как победить эту тягу?

Помню, проснулась я как-то с тяжелейшим похмельем. Голова болит – ужас! Всю меня мутит, трясёт, «кыш» сказать не могу. Смотрю, заходит ко мне соседка Ольга Константиновна, бабка - божий одуванчик.  Тихонько так заходит, в одной руке несёт стакан крепкого чая, а в другой мокрое полотенце. Накладывает его мне на лоб и смотрит жалостливо. Смотрела-смотрела на меня, да как заплачет горько! «Что же ты, девонька», - говорит, - жизнь-то свою губишь? Красавица ты, умница, добрая да работящая, а ведёшь себя как последняя, прости, Господи, пьяница! Неужели ты, лапонька, считаешь, что такой жизни достойна? Тебе бы на солнышко трезвыми глазками взглянуть, да на себя. Тебе солнышко со всей радостью и любовью светит, а ты его перегаром да смрадом оскверняешь. Встань, да посмотри в окно, как жизнь прекрасна, не делай её для себя темницей, а делай бескрайним простором с цветущими садами. Поверь, жить будет легче и интереснее».

Лежу, слушаю её, и так мне почему-то стыдно и сладко стало, что не передать! Слушаю, а у самой тоже слёзы потекли: никто обо мне так не заботился и не переживал, никто такими ласковыми словами не называл. Выпила я поднесённый чай, чувствую, полегчало мне.  Приподнялась с постели, оглядела свою комнату: пол грязный, весь заплёван, какие-то бутылки валяются, осколки, грязные трусы, носки, полотенца, дверца шкафа на одном шарнире висит, шторы неопределённого цвета наполовину оборваны и волочатся по половицам, на подоконнике окурки, какие-то банки…Отвратительное зрелище. Перемкнуло что-то в моей голове, смотрю на Ольгу Константиновну и говорю: «Помогите мне, Ольга Константиновна, я вся запуталась, я не знаю, как надо жить, подскажите».

Уж не знаю, почему эта старушка поверила мне. Накормила она тогда меня да на работу отправила. Вечером прихожу, а она опять с горячим ужином ждёт. Отдала я тогда ей все оставшиеся после пьянки деньги, чтоб сохраннее были и не соблазняли на плохое, а с выпивкой решила покончить.

Трудно было. Выламывало меня – страх как! Сколько могла держалась, но потом срывалась, начинала ругаться на неё, угрожать, истерики закатывать. А бабулька кремнем оказалась – ничего не боялась. Как только мне легчало, шла к ней с извинениями и просьбами не уступать мне. Она всё понимала и терпела. Постепенно тяга к водке стала ослабевать. Не сразу, конечно.  Чтобы легче было пережить кризисные состояния, Ольга Константиновна учила меня готовить, стирать, вязать. Я теперь сама могу себе связать тёплые носки! Она научила, как правильно нужно распределять и расходовать деньги, какие и где лучше покупать продукты. Представляешь, Сим, у меня стали появляться сбережения! Я начала прилично одеваться! Она отвадила всех моих бывших друзей-собутыльников.

А однажды, когда я совсем распрощалась с вином, мне вдруг захотелось учиться! Ольга Константиновна посоветовала мне поступить на курсы секретарей-референдов и даже сама разузнала, где лучше учат. Не оставляя работу на комбинате, вечерами ходила на курсы, а по их окончании моя милая соседка сделала мне сюрприз – нашла небольшую строительную фирму, где требовался секретарь-референд, знакомый со строительством.

Жизнь моя пошла в гору. Я уже не приходила с работы грязной и уставшей, а статус секретаря всё-таки выше статуса простого штукатура-маляра. Это мне очень нравилось.
Проработав немногим больше полугода и вникнув во все тонкости делопроизводства, меня посетила мысль: а почему бы не организовать свою фирму? Не увольняясь с прежнего места, я оформила надлежащие бумаги и нашла бригаду из четырёх человек, с которой заключила трудовой договор. Спустя два месяца со мной стала сотрудничать ещё одна бригада. Я исправно обеспечивала их заказами, материалами, вела отчётность в налоговой.
Всё бы хорошо, да беда стряслась: умерла моя Ольга Константиновна.

Лариса замолчала и отвернулась. Серафима видела, что однокашка тяжело пережила эту смерть и тосковала по своей милой соседушке.
Проходивший недалеко по водной глади катамаран образовал волну, которая с мягким шумом ударила по покатым берегам.
- Ты замужем? – тихо спросила Серафима.
- Нет. И не собираюсь.  Сие занятие не по мне, – Лариса явно была рада резкой смене темы разговора.

- Плохо быть одной, - робко возразила Сима.
- Почему одной? Я вовсе не одна!